Битва Ведьмака - Дилейни Джозеф - Страница 33

— Похоже, Маб, собирается дождь, — заметил я. — Может, стоит подождать до завтра?

Она втянула носом воздух и покачала головой.

— Луна покажется совсем скоро. Мы подождем здесь.

Я устремил взгляд во тьму, вслушиваясь в далекое завывание ветра среди деревьев и думая обо всем, что случилось с тех пор, как мы добрались до Пендла. Где сейчас Ведьмак? На что он рассчитывает в борьбе с могущественными ведьмовскими кланами? Бедный отец Стокс мертв, а в одиночку хозяину не выгнать Маулдхиллов из крепости, не говоря уж о том, чтобы разобраться с остальными, в особенности с Малкинами. И ему пока даже неизвестно о существовании загадочной Вюрмальд. Как эта женщина вписывается в сложное сообщество ведьм округа? Она говорит, что хочет отомстить маме, но чего конкретно стремится достичь на Пендле?

Я перевел взгляд на Маб, которая смотрела в ночное небо.

— Ты отлично все сделала, — подольстился я, рассчитывая разговорить девочку и вытянуть что-нибудь о том, что будет дальше. — Ты одолела Малкинов. Теперь даже с помощью Динов им не вернуть крепость. Она навсегда ваша.

— Мы долго этого ждали. — Маб устремила на меня подозрительный взгляд. — Я просто не упустила свой шанс. И, Том, не без твоей помощи. Тебе не кажется, что мы хорошая команда?

Я не совсем понимал, на что она намекает. Не мог же я, ученик Ведьмака, и впрямь ей нравиться. Нет. Наверное, она пробует на мне чары и наваждение. Я решил сменить тему.

— Что тебе известно о Вюрмальд?

— Вюрмальд! — Маб сплюнула на пол. — Она здесь незваный гость. Лезет, куда не просят. И первой, с кем я разберусь, будет она.

— Но зачем эта женщина пришла сюда, раз не имеет отношения ни к одному клану? Чего хочет?

— Она одиночка. Не может похвастаться достойным происхождением, вот и старается прилепиться к другим. И по какой-то причине хочет остаться здесь и призвать тьму, чтобы нанести удар тебе и твоей маме, так мне кажется. Я слышала, с какой ненавистью Вюрмальд говорила о ней. Уж не знаю почему.

— Думаю, они познакомились еще в Греции.

— Твоя мама ведьма? — напрямую спросила Маб.

— Конечно нет, — ответил я, хотя и не был уверен в этом.

Сила, снадобья, костяные пуговицы, а теперь еще и сестры, дикие ламии. В глубине души я начинал склоняться к мысли, что моя мать действительно ламия — домашняя и добрая, но тем не менее ведьма.

— Точно? — спросила Маб. — Уж больно Вюрмальд интересовалась сундуками, а твоя мама сделала все, чтобы никто не смог открыть их. Как бы это удалось ей, не будь она ведьмой?

Я молчал.

— Не расстраивайся, — поддразнила меня Маб. — В родстве с ведьмами нет ничего позорного.

— Моя мать не ведьма!

— Это ты так говоришь, дорогуша.

Судя по тону, Маб не верила ни одному моему слову.

— Ладно, кем бы ни была твоя мама, она враг Вюрмальд, а Вюрмальд хочет, чтобы в день Ламмаса все три клана объединились, вызвали Старого Ника[3] и уничтожили тебя и все надежды твоей матери. Но не волнуйся, Маулдхиллы не будут участвовать в этом, несмотря на все попытки Вюрмальд уговорить нас. Это уже чересчур. — Она неистово затрясла головой. — Слишком велик риск.

Меня разбирало любопытство.

— Риск? Какой риск? — спросил я.

Ответила мне Бет.

— Если вызвать Старого Ника, обратного пути не будет, и он останется в мире. И скорее всего, обуздать его не удастся. Вот в чем риск. Как только Старый Ник вернется, он сможет творить что угодно, и никто не остановит его. У него свое разумение, у Ника. А раз мы утратим над ним контроль, он заставит страдать и нас.

— А что, Малкины и Дины не понимают? — спросил я.

— Конечно понимают! — воскликнула Маб. — Поэтому и пытаются нас присоединить. Прежде всего, если три клана возьмутся за дело вместе, шансы вызвать Старого Ника возрастут. Потом, коли все получится, а все ведьмы по-прежнему будут работать сообща, возрастут и шансы удержать его под контролем. Но так или иначе это рискованно, и остальные просто дураки, что верят обещаниям Вюрмальд о невероятной силе и пришествии тьмы. С какой стати мне ловиться на эту удочку? Как я уже говорила, сейчас власть над Пендлом у Маулдхиллов, а остальные пусть катятся к дьяволу!

Наступило молчание; мы оба устремили взгляды во мрак. А потом внезапно из-за облака вышла убывающая луна, тоненький серп с рогами, обращенными на запад. В бледном свете сундуки заблестели, их темные тени упали на зубчатую стену.

Маб протянула мне ключи и кивнула на ближайший сундук.

— Выполни обещание, Том. Ты не пожалеешь. Мы с тобой хорошо заживем, ты и я.

Она улыбнулась, сверкая глазами; ее волосы мерцали в таинственном серебристом сиянии. Я знал, это всего лишь игры луны, но на мгновение мне показалось, что девочка светится. И даже понимая, что именно она делает, я ощущал на себе ее воздействие, силу чар и наваждения, которыми она стремилась подчинить меня своей воле. Она не просто хотела, чтобы я выполнил ее указание, — она хотела, чтобы я сделал это добровольно и с радостью.

Я улыбнулся в ответ и взял ключи. Она зря старалась — я и без того жаждал открыть сундуки. А ее ожидал, наверное, самый большой сюрприз в жизни.

Все ключи, кроме того, который отпирал дверь комнаты на ферме, выглядели одинаково. Однако со второй же попытки замок поддался. Я глубоко вдохнул и медленно поднял крышку. Внутри лежало что-то крупное, завернутое в парусину и перевязанное бечевкой. Инстинктивно я приложил к ткани руку, рассчитывая ощутить движение, но потом вспомнил — создание внутри оживет, лишь когда его коснется лунный свет.

— Здесь что-то большое. Я один не вытащу это оттуда. Но давай сначала посмотрим, что во втором сундуке.

Не дожидаясь ответа, я уже открывал его. Если там и впрямь дикие ламии, то хватит и одной, чтобы избавиться от Маулдхиллов. Однако для полной уверенности я хотел пробудить обеих. Поднял вторую крышку…

— Здесь то же самое. Давай вытащим.

Маб, казалось, колеблется, однако Бет в нетерпении склонилась над сундуком. Мы с ней вынули тяжелый, длинный, сложенный вдвое сверток, положили его на пол и расправили. В таком состоянии он был примерно в полтора раза больше моего роста. Дженнет, не желая оставаться в стороне, помогла мне со вторым сундуком.

— Дженнет, разрежь бечевку, — попросил я.

Она так и сделала, вытащив из-за пояса нож.

Я начал разворачивать парусину, но вдруг случилось нечто ужасное!

Луна зашла за облако.

Маб поднесла ближе фонарь. Сердце упало, вся самоуверенность мгновенно улетучилась. Я замешкался, надеясь, что луна покажется снова. Интересно, Маулдхиллы знают, кто такие ламии? Возможно, слышали о них, но вряд ли когда-нибудь видели, поскольку эти существа родом издалека. Однако если Маулдхиллы опознают их, спящие создания окажутся во власти вооруженных сестер. «Поцелуй луны» может запоздать.

— Пошевеливайся, Том! — нетерпеливо приказала Маб. — Что там такое?

Я не двигался. Она сдернула ткань и удивленно открыла рот.

— Никогда не видела ничего подобного!

Я встречался с Марсией, дикой сестрой Мэг Скелтон. Помнил ее злое лицо, белое и обрюзгшее, со стекающей с подбородка кровью. Помнил длинные сальные волосы, чешуйчатую спину и конечности с острыми когтями. Создание из сундука, пусть и вдвое крупнее Марсии, безусловно, было дикой ламией. Но не из тех, кто передвигается по земле на четвереньках, — совсем другого, неизвестного мне типа. Существо явно могло пролетать короткие расстояния — вдоль спины лежали оперенные черные крылья, перья же покрывали верхнюю часть тела.

Нижние лапы были тяжелые, со смертоносными когтями; по контрасту с ними верхние очень напоминали человеческие руки с изящными пальцами и ногтями не длиннее, чем у любой женщины. Ламия лежала спиной к нам, повернув набок голову. Доступный нашему обзору глаз был закрыт, однако веко не выглядело таким тяжелым, как у Марсии. Более того, лицо казалось привлекательным, наделенным своего рода дикой красотой, хотя в линии рта проступала жестокость. Нижнюю часть тела покрывали черные чешуйки, сужающиеся к концу наподобие волоса; все в целом наводило на мысль о каком-то насекомом.