Знак фараона - Бекитт Лора - Страница 19

• Предыдущая
• 19/85
• Следующая

— Когда мы жили в Фивах, твой отец работал у архитектора.

Тия насторожилась.

— А что случилось потом?

— Не знаю, — быстро произнесла Небет и перевела разговор на другую тему: — Анхор считает, что тебе пора вернуться к обычной жизни. Отцу кажется, что ты давно выздоровела, но продолжаешь притворяться больной. Ему не все равно, что станут говорить люди.

— У них нет повода злословить обо мне!

— Надеюсь, что так, — коротко произнесла мать.

После разговора с гостем отца Тия долго не могла заснуть. Душа девушки оказалась беззащитной перед той неизвестностью, какую открыл ей архитектор Мериб. Прежде все было ясно и просто: надо сохранить тело умершего и заботиться о его гробнице. Человек, не совершивший преступных деяний, будет вечно гулять по прекрасным полям загробного мира. А что теперь? Неужели за гранью жизни — только вечная тьма? А мумии — бездушные, безмолвные и безглазые трупы, заключенные в саван? И фараон — не бог, а всего лишь самонадеянный хитрец, возомнивший себя всевышним?

Утром девушка поспешила на встречу с Тамитом.

Она шла привычной дорогой, и с небес на нее обрушивался водопад ослепительного света. Тие чудилось, будто она находится в самом центре божественного потока, способного влить в ее тело и душу волшебные силы. Она купалась в его лучах, как в золотом океане. Не существует ни богов, ни чудес, ни вечной жизни, ни любви? Тие хотелось смеяться над Мерибом — в этот миг он представлялся ей несчастным и жалким. Девушка чувствовала, как освобождается от страхов и сомнений бессонной ночи. Боги улыбались, глядя на нее с небес. Счастье казалось слишком глубоким, чтобы его можно было выразить словами.

Любовь ярким пламенем пылала в сердце и не желала гаснуть. земное существование казалось чудом.

Тамит еще не приехал, и Тия принялась ждать его. Внезапно она подумала о том, что ее будущее в этом мире так же непредсказуемо, как и судьба за гранью земного существования. Девушка смотрела на растущие по берегам кучки деревьев, легкие папирусные лодки, что качались на водах Нила, на раскаленные на солнце дома, которые, казалось, были покрыты золотистой пылью, на белых птиц, рассекавших безоблачное небо, и понимала, что не хочет покидать этот город. Тия желала, чтобы долгие- долгие годы все оставалось таким, каким было сейчас: и природа, и люди, и Тамит, и она сама. Хотя и знала, что это невозможно.

Он появился внезапно, возник из знойного марева, из зарослей тростника, из ее мечты. Высокий и стройный юноша стоял в узкой лодке. В его глазах плескался золотой свет. В эти мгновения Тамит напоминал Тие бога солнца Ра, который каждое утро купался в первозданном небесном океане.

Юноша помахал рукой, ступил в воду, привязал лодку и, сделав несколько легких прыжков, очутился рядом с Тией.

— Давно ждешь?

«Я жду тебя всегда», — хотелось сказать девушке, но она ответила:

— Не очень.

— Прости, я не мог приехать вовремя, хотя и торопился.

— Главное, что ты все-таки приехал.

— Почему ты не взяла с собой принадлежности для письма? — с улыбкой произнес юноша.

Тия смотрела на него пристальным, завороженным взглядом.

— Я не могу научить большему, чему способна научить жизнь, — ответила девушка, и он почувствовал ее затаенное отчаяние.

— Что случилось?

— Отец вот-вот запретит мне приходить на берег.

— Он знает о нас? — спросил Тамит.

— Пока нет.

Юноша помрачнел и сжал кулаки. Почему простое человеческое счастье всегда такое хрупкое, трепетное, тревожное, отчего норовит исчезнуть, будто вода в песке, раствориться, будто туман на рассвете нового дня?!

— Я хочу, чтобы мы продолжали встречаться.

— Я тоже, — с надеждой промолвила девушка.

— Мы что-нибудь придумаем, — уверенно произнес юноша и взял Тию за руку. — Пойдем.

Тамит повел девушку в заросли. Она доверчиво шла за ним, охваченная желанием никогда не отпускать сильную руку, которая бережно держала ее ладонь. Они устроились в излюбленном месте, где их никто не мог увидеть, и Тия рассказала Тамиту о визите архитектора Мериба.

— Он говорил странные вещи. О том, что после смерти ничего нет, а фараон — не бог.

— Люди, которые постоянно имеют дело с чем-то тленным и доверяют только деньгам, не способны поверить в то, чего нельзя потрогать, пересчитать. Они не могут смириться с тем, что на суде Осириса им придется отвечать за земные деяния и что вошедший в Небесные врата крестьянин будет равен царю.

— Надеюсь, этот человек не вернется в Эффе.

— Да, но это не помешает твоему отцу осуществить свои планы, — заметил юноша.

Увидев выражение его лица, в котором сквозила тихая, но несгибаемая стойкость, девушка осмелилась произнести:

— Мы не можем уехать, сбежать?

— Я думал об этом, однако в округе слишком мало дорог, а твой отец обладает большой властью. Нас неминуемо разыщут и схватят. Ты знаешь, что наказание будет жестоким, и не только для нас с тобой.

Девушка догадалась, что он боится не столько за свою жизнь, сколько опасается за судьбу отца, своих братьев и их семей.

— Что же нам делать? — спросила Тия.

— Не знаю, — признался Тамит и добавил: — Отец всегда утверждал, что боги назначили каждому человеку определенное место, но с тех пор как я познакомился с тобой, мне все время хотелось изменить свою судьбу. Сделать так, чтобы никто не посмел и не смог нас разлучить.

Девушка затаила дыхание.

— Ты готов отказаться от всего, что составляет твою жизнь, ради того, чтобы быть рядом со мной?

— Да.

— Я тоже, — твердо произнесла Тия.

— Ты отказалась бы от большего, — заметил Тамит.

— От большего? Отец мечтает отдать меня замуж за человека вроде архитектора Мериба!

— А может, не надо ничего менять? Разве ты полюбила бы меня, будь я другим? — вдруг сказал юноша, и лицо Тии залил горячий румянец. — Прости, — добавил он и посмотрел ей в глаза, не отпуская ее руки, — но разве это не любовь?

— Ты прав, — прошептала девушка, неотрывно глядя на него.

— Я тоже тебя люблю. Мне кажется, еще до нашего рождения кто-то божественный и великий предназначил тебя мне, а тебе — меня. Это написано звездами на небе. Мы должны быть вместе, — сказал Тамит.

Тия думала о том, какой разной бывает правда. Иногда она ранит, будто острый нож, а порой напоминает медовый океан, в котором хочется плавать, никогда не приставая к берегу. Тамит глубоко вздохнул, стараясь привести мысли в порядок, потом коснулся губами обнаженного плеча Тии. Она закрыла глаза. Его дыхание обожгло кожу, но мягкие губы были прохладными, как роса. Юноша осторожно провел пальцами по ее груди. Девушка подумала о том, что не станет противиться, если руки Тамита проникнут под платье и будут гладить ее тело, прикасаться к сокровенным местам. Более того, она хотела, чтобы это случилось.

Однако Тамит отстранился. Тия открыла глаза и смотрела на него так, будто что-то искала в его лице. Ее щеки залил легкий румянец.

— Ты когда-нибудь занимался тем, чем занимались Хетес и Харуя?

Юноша смутился.

— Нет.

— Как думаешь, делать такое — это плохо?

— Не знаю, — прошептал Тамит.

— Ты хотел бы заняться этим со мной?

— Очень! — ответил юноша, и его слова отозвались в теле Тии эхом до боли острых и вместе с тем приятных ощущений.

Девушка дотронулась до руки Тамита.

— Если так, тогда...

— Нам нельзя, — быстро перебил он.

— Почему?

— Я никогда не сделаю того, что способно тебе навредить.

— О чем ты?

— Я должен быть уверен в том, что нас не смогут разлучить.

Тия опустила глаза. Девушка понимала, что Тамит прав, и восхищалась его благородством, благородством нищего и презренного жителя болот, человека, которому писец Анхор никогда не отдаст ее в жены.

То, что они обрели любовь, еще не означало, что они обрели свободу, но им было достаточно даже ее тени. Пока отец не возражал против отлучек Тии, она прибегала на берег так часто, как только могла.

• Предыдущая
• 19/85
• Следующая