Коко Шанель. Жизнь, рассказанная ею самой - Павлищева Наталья Павловна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/55
• Следующая

Мой бутик оказался единственным открытым, Кейпел не ошибся. У него потрясающий нюх на заработки. Все дамы в Довиле вдруг стали моими клиентками. Как тут не развернуться? Пришлось нанять дополнительный персонал.

Но главное: клиенткам поневоле пришлось принять мои правила одежды! Наверное, мне помогла война, но в таком случае ужасная война помогла не только мне, но и всем женщинам вообще.

В госпиталь не отправишься в корсете с турнюром, громадной шляпе или с множеством оборок на блузе. Дамам, ставшим добровольными сестрами милосердия, срочно понадобились именно мои модели – простые и удобные! Каждое утро перед открытием магазина возле него выстраивалась очередь из желающих приобрести только что сшитую одежду. Однажды увидев эту почти толпу дам, переминавшихся с ноги на ногу, я распорядилась поставить скамеечки и столики. Это привело в ужас Адриенну:

– Ты хочешь открыть кафе?! Но мы и так не справляемся с работой.

– Никаких кафе, пусть просто сидят в ожидании, зато они будут мне благодарны и раскупят все с большим удовольствием.

– Ну ты и хитрая!

Деньги текли если не рекой, то вполне устойчивым ручьем, но я предпочитала не тратить, а вкладывать и вкладывать, как учил меня Кейпел. До осени, когда на фронте установилось относительное затишье, я уже имела солидный доход, но даже считать было некогда. Я не кривила душой, когда говорила Антуанетте, что завалена работой, однако клиентки возвращались в Париж, пора отправляться туда и мне. Нельзя допустить, чтобы завоеванные в Довиле позиции кто-то в Париже успел перехватить.

Пока время работало на меня, главный соперник Поль Пуаре по горло занят военными заказами, то есть успешно одевал французскую армию на свой манер, отчего она стала похожа больше на бутафорское, чем на настоящее войско, остальные еще не пришли в себя после внезапного перерыва в работе. Нужно этим воспользоваться.

Но в ателье на рю Камбон я не собиралась следовать «корсетной» моде, напротив, вынуждала клиенток и в Париже носить то, что они надевали в Довиле. Парижу военных лет было не до скандалов в дамской моде, а женщины за время работы в госпиталях успели оценить удобство предложенной мной одежды и возвращаться к прежней не желали. Теперь многие в Париже одевались у мадемуазель Шанель. Но до настоящего успеха, до марки «Коко Шанель» было еще далеко.

И снова мне помог Бой. Он служил офицером связи, а потом был включен в комиссию по поставкам угля во Францию, на чем заработал огромные деньги. Его английское наследство заключалось в угольных шахтах, и раньше занимаясь перевозками угля, теперь он стал делать это с утроенной энергией. Мы словно соревновались, но мне его не догнать…

Война затянулась настолько безобразно, что стало понятно: с этим как-то придется считаться. Довиль больше не был приятным курортом, те, у кого имелись деньги, принялись спешно искать ему замену. Гораздо спокойней на юге, ближе к нейтральной Испании. Вспомнили про Биарриц.

Кейпел все равно находил время для меня, хотя и не слишком часто. Я понимала: война…

Он вывез меня отдохнуть в Биарриц. Чем ни Довиль? Даже лучше, Биарриц близко к Испании и далеко от войны. Прекрасная погода, красивые люди, спокойно, и казалось, войны не существует.

– Почему бы не открыть бутик здесь?

Бой дал денег для аренды виллы и закупки всего необходимого. Мои модистки с рю Камбон были счастливы перебраться на спокойный курорт подальше от госпиталей и угрозы бомбардировок. Вилла «Де Ларральд» стала моим триумфом! Шесть десятков нанятых работниц почти сразу перестали справляться с наплывом заказов. Испанские аристократки, наслышанные о парижской возмутительнице спокойствия, повалили на виллу за обновками. Одеваться так же авангардно, как в Париже, да еще и из первых рук – разве такое можно упустить, если у тебя есть деньги?

В Биарриц Кейпел испытал первый шок от моей хватки – ценники на моделях были сумасшедшими.

– Габриэль, почему так дорого?

– Ничуть! Иначе меня просто не воспримут всерьез. Я могу создавать модели, уступая требованиям удобства, но ставить на них цены, уступая чему-то, не намерена.

Впервые я дала урок Бою. Модели расхватывали почти на лету, а их немалая стоимость только добавляла шик. Иметь вещь от Шанель теперь считалось непреложным условием хорошего вкуса.

Отдых закончился, Бой уехал в Париж, я отправилась туда же, поручив дело Антуанетте. Конечно, сестричка запаниковала:

– Габриэль, я не справлюсь!

И тут Антуанетта, наверное, впервые увидела меня в гневе.

– Прекрати паниковать и набивать себе цену! Дело налажено, клиентки есть, остается только приглядывать.

Антуанетта явно перепугалась и быстро закивала головой. Попробовала бы отказаться! Я и без того была страшно сердита на Адриенну, которая так вцепилась в своего драгоценного Мориса де Нексона, служившего в действующей армии, что одно упоминание о разрешении увидеться с возлюбленным лишило ее способности соображать. «Она приедет, но позже»… Вы такое видели?! Когда нужно работать, есть возможность развернуть дело так, чтобы оно кормило всю семью, эта влюбленная клуша предпочитает вздыхать по своему Нексону!

Даже самая лучшая несушка на птичьем дворе все равно только курица – птица, забывшая, что можно летать! Хотите увидеть мир сверху – машите крыльями, родились без них – не мешайте расти.

Вот за что еще я обожала Боя: он не только не мешал мне почувствовать эти крылья, но и помогал им окрепнуть. Кейпел не держал меня на привязи и гордился успехами.

Адриенна попыталась слабо оправдываться:

– Но ты же тоже уезжаешь к Бою в Париж…

Во-первых, от этого никогда не страдало дело, я в Париже не бездельничала, а короткий отдых в Биарриц завершился открытием нового бутика. Во-вторых, я это я и нечего на меня равняться!

Антуанетта справилась, тем более я приезжала довольно часто. Теперь у меня были бутики в Биарриц и Довиле и два ателье в Париже. Могла ли о таком мечтать Коко, выплясывающая в «Ротонде», или сиротка в Обазине, осваивающая основы шитья? Отныне шила не я, это делали три сотни моих работниц, но я придумывала, обеспечивала их работой, я хорошо платила, но строго требовала. Те, кто желал работать вполсилы или выполнял работу некачественно, изгонялись безжалостно. Одежда из ателье мадемуазель Шанель должна быть высшего качества! Постепенно это стало моей визитной карточкой не меньше, чем необычность самих моделей.

К необычности уже привыкли, удобство оценили, а то, что главный конкурент Поль Пуаре в это время терзал своими идеями французскую армию, давало мне возможность почти безраздельно властвовать в женской моде.

Когда мне говорили, что я своими идеями оставляю без работы тысячи мастериц, шьющих корсеты, я смеялась:

– Пусть приходят работать ко мне, я хорошо плачу!

Многие приходили. Выдерживали не все, но те, кто оставался, были ценны, их потом всячески переманивали к себе другие кутюрье. Мне не жалко, если работница от меня уходила, значит, она «не моя». «Мои» годами терпели все требования и мой нелегкий характер и были счастливы самой возможностью участвовать в создании не столько Большой моды, сколько очень качественной во всех отношениях одежды «от Шанель».

Однажды я вдруг вспомнила про счета. Теперь я точно знала, что даже если Кейпелу десять раз позвонят из банка, он скорее заложит все свое состояние, чем сообщит мне о превышении кредита. Бой вложил немало средств в открытие моих бутиков, как скоро я смогу вернуть ему хотя бы часть денег?

– Как у нас дела?

Бухгалтер с очень довольным видом сообщил:

– Прекрасно.

– Что в вашем понимании «прекрасно»? Что нас завтра не вышвырнут из арендованных помещений? Или что мы можем не задерживать зарплату работницам в этом месяце?

– Что вы, мадемуазель! Прекрасно это значит прекрасно, помимо оплаты аренды, зарплаты и прочих расходов у вас остаются…

Он принялся сыпать всякими цифрами и рассуждениями.

• Предыдущая
• 16/55
• Следующая