Китайская классическая "Книга перемен" - Щуцкий Юлиан Константинович - Страница 56

Глава XVIII. "О том, что "Таблица первичного космоса" не заслуживает доверия и ответное письмо Чжу-цзы Юань Цзи-чжуну[439] – необоснованное суждение"[440].

Сохранилось письмо Чжу Си, написанное Юань Цзи-чжуну, в котором он строит схематику развития "Книги перемен" применительно к традиции, трактующей о ее "авторах". Существенным в этой схеме является только то, что Чжу Си утверждает существование "Книги перемен" в природе[441]. По-видимому, по ее образцу Фу-си составил свою "Книгу перемен", в которой были уже чертежи, но еще не было текста. Текст же впервые создал Вэнь-ван, а приложения – Конфуций[442].

Пи Си-жуй считает, что такое привнесение космического мотива в историю возникновения "Книги перемен" свойственно даосизму, а не конфуцианству. Бывали и до Чжу Си попытки интерпретировать "Книгу перемен" в даосском духе, например, у ханьского Юй Фаня, который явно цитировал знаменитый алхимический трактат "Цань тун ци" ("О воссоединении трех равных"), или у Ван Би, который при помощи Лао-цзы комментировал "Книгу перемен"[443].

Но вряд ли подобные попытки достойны похвалы. Поэтому положительная оценка схемы Чжу Си едва ли допустима. Важно, что сам он говорил: "Традиция "Таблицы первичного космоса" исходит от [Чэнь] Си-и. Но и Си-и имеет исходные пункты своей традиции, а именно в том, чем пользовались для алхимического действа фокусники и маги". "Следовательно, – заключает Пи Си-жуй, – нельзя думать, будто Чжу-цзы не знал, что "Таблица первичного космоса" не заслуживает доверия. И мы не можем не признать, что ответ Юань Цзи-чжуну – необоснованное суждение"[444].

Глава XIX. "О большой основательности суждений Ху Вэя: если известно, что вся "[Книга] перемен" создана Конфуцием, то уже не надо больше никаких рассуждений и [все] ясно". Ху Вэй начинает с критики схемы развития "Книги перемен", выдвинутой Чжу Си. Он находит внутреннее противоречие в утверждении Чжу Си, что последующий текст "Книги перемен" является интерпретацией чисел и символов, данных в ней Фу-си, т.е. в "Таблице первичного космоса" и т.п. Но в тексте имеются в виду образы (символы) и числа, заключенные в нем самом. Это ведь не комментарий, а текст. Его отдельные слои порознь и вместе взятые, с одной стороны, и таблицы – с другой, настолько различаются, что нельзя было бы говорить о преемственности авторов "Книги перемен". Говоря о ней и помещая девять таблиц в начале "Книги перемен", Чжу Си противоречит самому себе. Пи Си-жуй вполне соглашается с Ху Вэем в том, что таблицы представляют собой особую традицию, чуждую традиции "Книги перемен", но считает, что, говоря о Вэнь-ване и Чжоу-гуне как авторах основного текста, а о Конфуции как авторе приложений, тот глубоко ошибается. Впрочем, в этом заблуждении Ху Вэй не самостоятелен. Он только повторяет ошибку предшественников. Ибо при изучении истории решений проблемы авторства "Книги перемен" нельзя не заметить, что с течением времени ицзинисты все снова и снова "открывали" авторов текста и чем позже они сами жили, тем более древних авторов выискивали. Процесс этот начался со времени Восточной Хань (25-220 гг. н.э.), а закончился пышным расцветом схематики при династии Сун, когда даосские и буддийские мысли широким потоком влились в интерпретацию памятника у тех авторов, которые, не поняв его конфуцианской сути, не удовлетворились ею. На этих путях сложились все девять таблиц, которыми снабдил начало "Книги перемен" Чжу Си.

Но хуже всего то, что в дальнейшем, при династиях Юань и Мин на государственных экзаменах основным было признано издание "Книги перемен", осуществленное Чжу Си, и экзаменующиеся в первую очередь принимали во внимание не сам ее текст, а сопровождающие его девять таблиц Чжу Си. Так в изучении "Книги перемен" образовался глубокий провал: вместо подлинного исследования – выспренное или углубленное философствование, фантастика даосизма и буддизма и фальсификат в виде указанных таблиц. Только со времени династии Цин постепенно вскрылась роль Конфуция как единственного автора "Книги перемен", и вся проблема приобрела окончательную ясность[445].

Глава XX. "О том, что Хуан Цзун-си[446], в трактовке "И [цзина]", принимая комментарии Ван [Би] и Чэн [И-чуаня] и не принимая ханьских Цзяо [Янь-шоу] и Цзин [Фана] и сунских Чэнь [Туаня] и Шао [Юна], выносит в высшей степени здравое суждение, а когда нынешние авторы разбирают наследие Цзяо [Янь-шоу] и Цзин [Фана], они опять создают препятствие [пониманию "И цзина"]"[447]. Хуан Цзун-си явно предпочитает ицзинистов, которые не привносили в понимание "Книги перемен" даосских элементов. Причину же подобных привнесений он видит в универсальности и широте самого текста. Хуан Цзун-си относится отрицательно и к тем, кто в понимании "Книги перемен" исходил или из мантики, или из даосских концепций алхимической практики. Говоря о совершенстве Ван Би и Чэн И-чуаня, он отдает все же предпочтение последнему. Те же, кто отвергают схематизм Чэнь Туаня и Шао Юна из желания восстановить понимание "Книги перемен", имевшееся у ханьских комментаторов Цзяо Янь-шоу и Цзин Фана, поступают, по его мнению, неразумно, ибо, устраняя одно препятствие к ее правильному пониманию, возводят другое, поскольку принципиальной разницы между этими двумя типами комментаторов династий Хань и Сун нет. Пи Си-жуй целиком согласен с мнением Хуан Цзун-си.

Глава XXI."О том, что, согласно суждению нынешних авторов, Чжан Хуй-янь дает подступ к "Книге перемен", а Цзяо Сюнь[448] обобщает учение [о ней], [но] исследователю надо сначала ознакомиться с произведениями двух авторов"[449]. На основании критики из библиографии "Сы ку ти яо" ("Извлечение главного из Четырех хранилищ") наш автор устанавливает, что в смысле, указанном в заглавии, и Чжан Хуй-янь, и Цзяо Сюнь могут быть плодотворно использованы. Однако для понимания идейного содержания памятника "надо ознакомиться с комментарием Ван [Би] и синтезировать его с традицией Чэн [И-чуаня]. Именно тогда не будет упущена верная традиция "Книги перемен"".

Глава XXII. "О том, что [учение о] символах и числах заключено полностью в "[Книге] перемен" и не следует [учение о] символах искать вне ее, а [учение о] числах – до нее".

Комментарии Ван Би и Чэн И-чуаня правильны, потому что они главное внимание уделяют идейному содержанию "Книги перемен", а не символике ее образов и чисел. Но именно такой подход не удовлетворяет некоторых авторов. Первоначально "И цзин" был системой гадания и его содержание хранилось в устной традиции гадателей и шаманов. Этой традицией воспользовался Конфуций, чтобы с помощью ее конкретных образов высказать свои идеи. Здесь текст для него – лишь оформляющий материал. В тексте, написанном Конфуцием, полностью содержится вся образность и вся символика чисел данного памятника.

Полнее всего символика образов выражена в "Шо гуа чжуани", а символика чисел – в "Си цы чжуани". Там это разработано настолько, что Чэн И-чуань совершенно прав, ограничиваясь самим текстом, но Чжу Си именно поэтому счел нужным присоединить к нему соответствующие таблицы, чтобы отметить гадательный характер "Книги перемен". Однако в этом, как мы видели, состояла ошибка Чжу Си. Когда же об указанных таблицах он говорит как об "И цзине" в природе, то пытается найти "Книгу перемен" до того, как она была создана. Нельзя не признать, что тут Чжу Си переусердствовал.