Волшебное седло - Николеский Ванчо - Страница 8
- Предыдущая
- 8/21
- Следующая
Старые знакомые
Едва Трайче вошёл в густую рожь, как тут же вздрогнул от неожиданности: навстречу ему шла колонна партизан, а впереди неё шагали Горян и Огнен. Левая рука у Огнена была плотно забинтована. Одни несли на плече винтовки, другие тащили ящики с боеприпасами. Третьи…
«Вон оно что!.. Значит, Горян и Огнен — партизаны!» — подумал Трайче, разглядывая колонну.
— Эй, Трайче! — крикнул ему Горян. — Иди сюда! Тебя-то нам как раз и не хватает. Понимаешь, хоть мы и устали, но хорошенькую бойню немцам устроили. Теперь, Трайче, скрывать нам от тебя нечего. Сам видишь, что мы партизаны. Если не возражаешь, разгрузи свою лошадку, оставь дрова здесь и помоги нам отвезти боеприпасы и пулемёты. Ну, а твои дрова, конечно, никто не тронет.
— Хорошо! — согласился Трайче.
Сбросив дрова, партизаны тут же взвалили на спину Дорчо боеприпасы, гранаты и два пулемёта.
Кроме этого, партизаны вели с собой захваченных в плен двух немцев и одного итальянца с чёрной бородкой. Когда он подошёл поближе, Трайче сразу же узнал его. Это был Федерико.
— Трайче, ты партизан?! — удивлённо выпалил Федерико.
— Нет, амико Федерико, — замотал головой мальчик.
— Откуда ты его знаешь? — полюбопытствовал Горян.
— Как же мне его не знать, если он стоял в карауле у въезда в Стругу? — засмеялся Трайче. — Последнее время он меня не обыскивал, дал как-то бутылку нефти для лампы и пакет с макаронами. Так мы и познакомились. Он человек хороший, вот увидите.
Поняв, что речь идёт о нём, Федерико смущённо улыбнулся.
— Видишь ли, какое дело: он сдался сам, добровольно, — пояснил мальчику Горян. — Говорит, что хочет остаться с нами и бороться против фашистов.
Трайче со своей тяжело гружённой лошадкой двинулся вместе с партизанами к Караорману.
Красные пятиконечные звёздочки поблёскивали на их пилотках, на плечах висели автоматы и винтовки, а на поясах — гранаты…
По дороге Трайче сказал Горяну:
— Горян, и я хочу быть партизаном. Вы меня примете в свой отряд?
— Пока нет, дружок, — хлопнул его по плечу Горян. — Ты, как и раньше, будешь нашим связным.
— Связным? Разве я был связным? — удивился мальчик.
— Конечно, был, — улыбнулся Горян. — Когда ты ездил в Стругу, в седле твоего Дорчо были зашиты письма к дяде Тале. А на обратном пути ты привозил таким же образом ответы и кое-что из необходимых вещей. Понял теперь, что к чему?
Да, теперь Трайче понял всё. Он вспомнил, как Горян и Огнен посылали его в деревню то за спичками, то за сигаретами, а его лошадка Дорчо оставалась с ними. Вспомнил он и то, что дядя Тале всегда находил какой-нибудь повод, чтобы побыть наедине с Дорчо…
Наконец партизаны добрались до лощины, расставили вокруг часовых и присели немного отдохнуть. Освободив Дорчо от поклажи, они вскрыли несколько ящиков на пробу. Чего только не было в них! Печенье и сахар, кофе и сухари, гранаты и патроны… и даже пишущая машинка!
— Вот и машинка для штаба! — удовлетворённо заметил комиссар.
— Теперь, Трайче, ты в курсе всех наших дел, — сказал мальчику командир Планинский. — Завтра опять тебе придётся съездить в Стругу, отвезти дрова и передать письмо дяде Тале. Письмо мы снова зашьём в седле.
— Только учти: всё это нужно держать в секрете. Даже мать не должна ничего знать о нас, — предупредил его Горян.
— Понятное дело! Что я, маленький, что ли? — ответил Трайче.
Командир Планинский сел за машинку и напечатал:
Дорогой Тале, спасибо тебе за сообщение. В полдень мы встретили «гостей» и устроили им хорошую головомойку. Нам достались несколько ящиков с боеприпасами и два тяжёлых пулемёта марки «Шварц». Все партизаны, участвовавшие в операции, вернулись на базу. Легко ранен в левую руку Огнен.
Передаю это письмо через «седло». Трайче всё знает. Да и больше скрывать от него правду было невозможно. Теперь он — постоянный наш связной. Если узнаешь ещё что-нибудь любопытное, сообщи нам через Трайче.
Пока все остальные отдыхали после нелёгкого похода, Планинский подошёл к Дорчо и спрятал в седле письмо.
— Как тебе сказал командир, завтра отправишься в Стругу, — ещё раз объяснил мальчику Горян, — отвезёшь дяде Тале дрова и скажешь ему про письмо. А послезавтра непременно приезжай к Веляновой поляне, поиграй на свирели, и кто-нибудь из нас подойдёт к тебе.
— Всё понятно. Сделаю, как наказали, — весело ответил Трайче.
Он сел на свою лошадку и поехал к тому самому месту, где оставил дрова…
Трайче не подвёл командира, выполнил его задание.
Он видел, как опять идут по дороге грузовики, но теперь шли они уже осторожно, как бы с опаской. А впереди и позади них мчались мотоциклисты с пулемётами.
…Итак, Трайче опять зачастил в Стругу. Он привозил дяде Тале дрова, вручал письмо и тут же возвращался. На Веляновой поляне он вынимал из-за пояса свирель, и её мелодичные звуки далеко разносились по лесу. Не проходило и получаса, как на поляне появлялись Горян или Огнен и забирали ответное письмо…
А тем временем на Караорман приходили всё новые и новые бойцы. Хоть и трудно им было пробираться к Караорману, но отряд, укрытый в бескрайнем густом лесу, разрастался и разрастался.
Непредвиденная встреча на мосту
Как-то раз командир Планинский и Трайче сидели вдвоём на Веляновой поляне.
— Послушай, Трайче, есть одно важное поручение. Возьмёшься выполнить?
— А как же иначе, товарищ Планинский? Обязательно выполню!
— Вот и хорошо. Тогда так: спустишься в поле, перейдёшь мост на реке Сатеске и у заросшей ивняком Кривой мельницы, что у самой реки, заиграешь на свирели. Из ивняка выйдут двое наших товарищей. Тогда ты передашь им вот эту записку и приведёшь их обоих прямо сюда.
— Ясно, товарищ командир.
— Только гляди в оба! Смотри, как бы у тебя по дороге не перехватили записку, — предупредил его Планинский.
— Насчёт записки не беспокойтесь. Поглядите, куда я её запрячу, — засмеялся Трайче и, свернув записку трубочкой, засунул её в свирель.
— Молодчина! Догадливый ты паренёк, ничего не скажешь! — улыбнулся Планинский и крепко пожал мальчику руку.
И Трайче отправился в путь…
Дорчо так и остался пастись на Веляновой поляне, а сам Трайче взял в руку свирель и двинулся вниз по лесу.
Над ним перелетали с ветки на ветку шустрые воробьи и весело чирикали на все лады: «Чик-чирик! Чик-чирик! Чик-чирик!»
На сухом дубе сидел дятел и звонко стучал: клук-тук! клук-тук!
Трайче и не заметил, как уже оказался в поле.
Солнце палило нещадно. В раскалённом небе висело плотное марево. Где-то в стороне у реки, в тени деревьев, женщины косили ячмень и заунывно пели.
Чтобы добраться до Кривой мельницы, Трайче нужно было непременно перейти мост и тем самым оказаться на той стороне реки Сатески. Но едва он ступил на мост, как сразу же заметил появившихся нежданно-негаданно трёх патрулей: двух немцев и одного штатского.
«Что делать? Куда податься? — мелькнуло в голове у Трайче. — Попался впросак! Эх, если б я заметил их раньше, то спрятался бы в кустах у дороги! Может, вернуться? Нет, поздно. Это покажется подозрительным, и тогда уж никак от них не отделаешься».
Рассудив так, Трайче смело пошёл вперёд по мосту и даже принялся насвистывать.
На мосту один из немцев остановил его и спросил по-немецки:
— Вохин?
— Ты куда? — тут же перевёл штатский.
— Лошадь у меня убежала, вот я и ищу её, — безмятежно ответил Трайче.
Штатский перевёл его ответ немцам и что-то стал им объяснять. Но, несмотря на это, Трайче стали обыскивать. Сначала сняли с него рубашку, потом ощупали опинки, но ничего, разумеется, не нашли.
Когда Трайче уже надел опинки, один из немцев принялся внимательно разглядывать его свирель. Мальчик оцепенел от страха.
«А вдруг они найдут записку?!» — с ужасом подумал он.
- Предыдущая
- 8/21
- Следующая
