Волшебное седло - Николеский Ванчо - Страница 18

• Предыдущая
• 18/21
• Следующая

В очаге, на двух больших булыжниках, стоял на огне горшок с фасолью. Мать выложила на тарелку прямо из горшка несколько ложек разбухшей горячей фасоли, взяла три стручка варёного красного перца, растёрла Их вместе с фасолью и в качестве приправы снова бросила в горшок. От перца фасоль в горшке сразу покраснела.

Потом мать приподняла доску над подземной кладовкой и вытащила оттуда чистое покрывало. Расстелив его на земле, она разложила на нём ложки и тарелки, нарезала ломтями кукурузный и ржаной хлеб и позвала мастеров:

— Эй, работники! Полдник готов! Слезайте быстрее.

Уговаривать строителей не пришлось. Они спустились вниз, вымыли руки и, скрестив ноги, уселись вокруг покрывала. Мать разложила фасоль по тарелкам и раздала их мужчинам. Увидав фасоль, Евто удивился:

— Где ты отыскала фасоль? Разве она не сгорела в доме?

— Нет, не сгорела, — улыбнулась мать. — Я её хорошенько припрятала. Да и не одну фасоль, но и хлеб, и муку, и даже кое-что из вещей…

— Хм… И где же ты припрятала всё это?

— Разве о таких вещах спрашивают?

Строители, а вместе с ними и Трайче, заработали деревянными ложками.

— Фасоль ты, фасоль — наша еда! — приговаривал, посмеиваясь, Евто. — Без перца да без тебя нам обойтись никак нельзя! Это же наше любимое македонское кушанье. Даже самое богатое угощение не обходится без фасоли.

— Неужто нельзя обойтись без нее? — усомнился один из строителей.

— Значит, нельзя, — уверил его Евто. — Недаром один отуреченный македонец сказал в своё время: «Из-за фасоли я веру свою поменял, но избавиться от фасоли так и не смог».

— Почему же он так сказал? — заинтересовался Трайче.

— А вот почему, — принялся объяснять Евто. — Когда-то давно, ещё во время турецкого владычества, жил на свете один бедный македонский крестьянин. Питался он, бедняга, одной только фасолью. Сегодня — фасоль, завтра — фасоль… Словом, опротивела она ему до невозможности. Вот тогда-то он и сказал себе: «Хватит с меня фасоли. Видеть её не могу. Поменяю-ка я лучше веру и превращусь в турка. Ведь турки-то что едят? Баклаву, татлин, рахат-лукум и всякие там прочие восточные сладости». Сказано — сделано… Все преподнесли новоиспечённому турку разные подарки: один принёс феску, другой — пояс, третий — халат… Одним словом, одарили его на славу. И в тот же день он был приглашён на званый ужин. Вот уселись все вокруг софры, и на первое блюдо подали… фасоль! Удивился бедняга и сказал со вздохом: «Эх, фасоль, фасоль, веру я из-за тебя поменял, но избавиться от тебя не смог».

Когда Евто кончил рассказывать, Трайче задумчиво протянул:

— Смешная история…

— Таких историй у Евто целый короб! — засмеялась мать.

Пополдничав, Евто встал, поблагодарил хозяйку и сказал:

— Нам, Танейца, ещё нужны балки. Так что вечером мы с Трайче поедем в Караорман, там заночуем, а поутру привезём балки.

— Только смотри, как бы мальчик не простыл. Ночи сейчас холодные.

— Можешь не беспокоиться: ведь едет-то он со мной. Лучше дай ему одеяло, а в лесу мы сразу же разожжём костёр, и тогда никакой холод нам не страшен.

— Ежели так, пусть едет, — согласилась мать.

Она дала сыну одеяло, и Трайче с Евто, усевшись на лошадь, зарысили к Караорману.

Солнце уже скрылось за верхушками высоких буков, когда Трайче и Евто подъехали к Вещун-скале. Откуда ни возьмись, перед ними выросли двое партизан с автоматами в руках. Узнав крестьян, они повели их дальше по едва заметной тропке.

Впереди шли партизаны, за ними Евто и Трайче, а позади плёлся Дорчо. Хотя до ночи было далеко, в лесу становилось всё темнее и сумрачнее.

Пройдя ещё немного, они оказались у высокой отвесной скалы. В этих местах Трайче никогда не бывал. Хоть он и много разъезжал по Караорману, в такую глушь не забирался.

— Вот здесь и находится штаб бригады, — шепнул ему на ухо Евто.

У входа в пещеру стояли часовые. Среди них был и Огнен. Завидев их, Огнен крикнул:

— Товарищ командир, пришли Трайче и Евто!

— Пусть входят и прихватят с собой седло, — раздался из глубины пещеры голос Планинского.

Евто привязал Дорчо к буку, снял седло, подхватил его под мышку и вошёл вместе с Трайче в громадную пещеру, ярко освещённую двумя электрическими лампочками.

Под их ярким светом стоял на земле какой-то серый, весь оплетённый проводами ящик с прорезями. Ящик монотонно гудел, а в самой его середине мигали маленькие зелёные и белые лампочки.

Рядом с ящиком сидел на корточках какой-то незнакомый Трайче человек.

Все расселись на скамейках, сколоченных из буковых брёвен.

— Видать, устроились вы прямо по-господски, — протянул Евто, разглядывая просторную пещеру. — Даже электричеством обзавелись. Ну точь-в-точь как в городе!

— Что верно, то верно, — ухмыльнулся Горян. — Раздобыли аккумулятор, вот он и освещает наш весь «дворец», да ещё и радиостанцию питает…

— Товарищ командир, Трайче и Евто принесли с собой волшебное седло, — вмешался в разговор Огнен.

— Ну-ка, давайте посмотрим, что в нём новенького! — нетерпеливо воскликнул Планинский.

Он сам подпорол подкладку седла и вынул оттуда большой лист бумаги, чем-то напоминающий топографическую карту. На листе были нарисованы какие-то квадратики, стрелки, числа и множество других непонятных Трайче знаков.

— Вот это здорово! — радостно потёр руки Планинский. — Теперь у нас есть всё, что мы хотели знать. Это же схема всех укреплённых рубежей, всех важнейших оборонительных сооружений и объектов противника в городе.

— А что это за штука? — вполголоса спросил Трайче у Горяна, кивая в сторону серого ящика.

— Это, дружок, радиостанция, — объяснил ему Горян. — С её помощью мы поддерживаем связь с командованием и союзниками.

Тем временем в лесу совсем стемнело.

— Как поживает Струга? Трудно было туда пробраться? Молоко-то хоть продал? — улыбаясь, спросил у Трайче Планинский.

— Конечно, продал. Но когда возвращался обратно, немцы отобрали у меня все деньги.

— Как же ты допустил, что тебя подчистую ограбили? — пошутил Планинский.

— А что мне оставалось делать, товарищ командир! — обиженно воскликнул Трайче. — Ведь пистолета-то у меня не было!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся тот. — О пистолете ты не беспокойся. В своё время будет у тебя и пистолет, и автомат. Без оружия куда легче выполнять задания.

— А знаете, товарищ командир, я всё-таки тоже не остался в долгу.

— Каким образом?

— А вот каким! Дядя Тале дал мне вместо керосина бутылку бензина. Когда немцы отняли у меня деньги, я, конечно, разозлился. Подъехав к Петковому постоялому двору, я увидел стоявшие на шоссе три немецких грузовика. Немцы сидели в корчме и потягивали вино. Я незаметно облил один грузовик бензином, поджёг его, а сам сел на Дорчо и помчался во всю прыть. Когда же свернул в лес, грузовик взорвался. И так грохнуло, что у меня даже и сейчас в ушах звенит.

— Ну и молодчина! — воскликнул Горян.

— Верно, наш Трайче — просто герой! — поддержал его Евто.

В это время заработала радиостанция.

Радист принял текст и подошёл к Планинскому:

— Товарищ командир, командование сообщает, что самолёты союзников уже вылетели.

— Внимание! — распорядился Планинский. — Немедленно бегите на поляну и разложите там костры.

Несколько партизан, в том числе Горян, Огнен и сам Планинский, торопливо вышли из пещеры и стали пробираться средь буков к поляне. Следом за Планинским, освещавшим путь карманным фонариком, спешили Трайче и Евто.

Наконец все добрались до поляны. Стояла глубокая тишина, ни шума ветра, ни шёпота ветвей… Луна ещё не взошла, и мириады звёзд заливали своим мерцающим светом безоблачное ночное небо.

Где-то далеко внизу, стремительно падая с каменных круч Караормана, бешено бурлила горная река.

Со стороны Дебра донёсся еле слышный гул самолётов. Гул нарастал, приближался и слышался всё явственнее и явственнее.

• Предыдущая
• 18/21
• Следующая