В оковах льда - Монинг Карен Мари - Страница 67

• Предыдущая
• 67/98
• Следующая

— Какого фига тут собрались ЖЗЛ?

Вся крыша «КСБ» покрыта Жрущими Зомби Личами. Неуклюжие анорексичные стервятники с жутковато сгорбленными телами излучают мрачность, которую даже не описать, кутаются в свои тяжелые мантии, покрытые грязью и паутиной, и не двигаются. Собрались там плечом к плечу и застыли неподвижно, как плакальщики на кладбище. Я могла бы их и не заметить, если бы Кристиан не показал. Они не чирикают, и отчего-то мне кажется, что тишина становится хуже.

— Почему это они зависают у Мак на крыше?

— С какого хрена мне знать? Прости, милая. Я хотел сказать, откуда мне знать?

— Да можешь при мне ругаться. Все так делают. А знать ты можешь, потому что ты Невидимый.

— Не совсем, не до конца и не изначально. Очень много разных «не». И если остальные мужчины в этом городе свиньи, это не значит, что я такой же. Вот тебе еще одно «не». Сегодня они у меня чертовски хорошо получаются. И сегодня не я тот монстр, на которого мы охотимся.

Я смотрю на него Глаза у него бешеные. Этот чувак реально на взводе — шатается и размахивает руками.

— Тогда что мы тут делаем? — Я пытаюсь вернуть его к нормальному разговору.

Он мне не отвечает. Просто идет вперед, прямо к магазину, и, как только я собираюсь стоп-кадрировать отсюда, потому что ни за что не пойду внутрь, даже если там никого нет, он резко поворачивает и шагает в проулок между «КСБ» и соседней Темной Зоной.

— Если ты хочешь остановить Короля Белого Инея, тебе придется пойти со мной, милая. Я отведу тебя в библиотеку Короля Невидимых. Если ответы вообще существуют, мы найдем их там.

Библиотека Короля Невидимых!

— Святые воры-библиофилы, пошли читать! — Я последний раз смотрю вверх, на ЖЗЛ, и стоп-кадрирую за ним. Если Мак в магазине, она не заметит размытого пятна, которое пронеслось мимо. Я дрожу, догоняя его. Сегодня зверски холодно. И я очень хочу остановить Короля Белого Инея. Я просто должна это сделать. В Дублине становится невероятно холодно, и у меня жуткое ощущение, что будет гораздо хуже.

Когда Кристиан входит в кирпичную стену дома напротив черного хода в «КСБ» — первого слева со стороны Темной Зоны — и исчезает, меня разбирает нервный смех. Я бросаю камешек в точку, в которой он исчез. Камешек отскакивает и щелкает по мостовой. Я чувствую себя так, словно попала на станцию Гарри Поттера, особенно когда Кристиан высовывает из стены голову и нетерпеливо говорит:

— Пойдем, милая. Мне тут не слишком нравится.

Я приближаюсь к стене и рассматриваю ее, пытаясь определить, как найти это место, если не знаешь, где оно. Его голова исчезает. Я не понимаю. Мне хочется отметить это место мелом, нарисовать большую «X» на случай, если оно мне снова понадобится, но это сразу выдаст его всем остальным, так что я пячусь немного на улицу и просто запоминаю это место, фиксируя на мысленной решетке навсегда. Да, у меня такая память. Если я сознательно что-то запоминаю, я всегда могу мысленно вернуть модель. Но запоминать все таким образом сложно. Я обычно так наслаждаюсь жизнью, что забываю делать фотографии.

А потом я иду за ним. Чуваки! Я вхожу в кирпичную стену! Это самая странная штука из всех, что мне удавались. Ощущается оно как губка, и я на секунду тоже становлюсь губчатой, мы превращаемся в единое целое, и все вокруг губчатое, не хватает только квадратных штанов. А потом я снова становлюсь собой, и стена вроде как выплевывает меня по другую сторону, в совершенно белую комнату.

Белый пол, белый потолок, белые стены. Внутри белой комнаты десять зеркал. Висят в воздухе. Просто так. Насколько я вижу, их ничего не держит. Все они разного размера и разной формы, в разных рамах. У некоторых поверхность стекла полностью черная, и в них ничего не видно. В некоторых вращается серебряный туман, в котором движутся клубящиеся тени, слишком быстрые и странные, чтобы можно было определить, что же это.

— Отлично, — говорит он. — Там же, где я их оставил.

— А куда бы они делись?

— Раньше они висели на стене. Я перемешал их, чтобы те, кто знает, куда они вели раньше, запутались. То, через которое мы прошли, было четвертым слева. Теперь оно второе справа.

Я еще раз оглядываюсь, не зная зачем, может, ищу усталых скворцов[44], но тут их нет, и я вхожу вслед за ним в зеркало. Я снова становлюсь губчатой и на этот раз словно прохожу сквозь множество разных вещей, но как только начинаю немного напрягаться, размышляя, все ли части моего тела смогут вернуться в норму, врезаюсь в спину Кристиана.

— Ой! Ты что делаешь, зачем загораживаешь зеркало?

— Тише, кажется, я что-то услышал.

Напрягаю свой суперслух.

— Я ничего не слышу, а я могу услышать все на свете.

— Тут много чего бывает, — говорит он. — Никогда не знаешь, на что наткнешься.

— Что-то плохое?

— Зависит от того, что ты вкладываешь в это слово. И кто ты сама. У принцев тут свои преимущества.

Я оглядываюсь.

— Где мы?

— В Белом Особняке.

— Ха, а то я не догадалась, — говорю я, потому что мы очутились в такой же белой комнате. — Тут все такое скучное? Феи что, никогда не пользуются краской и не знают про обои?

Он мягко звенит в ответ.

— Чувак, ты звенишь, как колокольчик.

Он резко прекращает, и я понимаю, что это был смех. Начинаю постигать особенности общения с принцем Невидимых.

— Белый Особняк совершенно не скучный, Дэни. Здесь не бывает скучно. Это огромное поместье, которое Король Невидимых создал для своей фаворитки. Это живая, дышащая любовью история, свидетельство ярчайшей страсти, которая когда-либо соединяла наши расы. Можно пройти ее насквозь, если у тебя достаточно времени и ты готова рискнуть потеряться здесь на пару веков.

Я узнала о Белом Особняке, подслушивая, но никогда особо не обращала внимания на такие разговоры. Меня тогда больше интересовала Синсар Дабх.

— Что значит «пройти ее насквозь»?

— Их память все еще живет здесь. Они любили так сильно, что мгновения их жизни вплелись в саму ткань особняка. Некоторые считают, что король специально создал его таким, чтобы в случае, если однажды потеряет ее, иметь возможность вернуться и жить с ее отблеском. Некоторые говорят, что особняк был выполнен из ткани воспоминаний и что он живое существо, с великим разумом и сердцем, которое скрыто где-то в доме. Не хочу в это верить, потому что если это правда, то Белый Особняк можно убить, а этого не должно быть. Запись величайшей истории любви будет потеряна вместе с бесчисленными артефактами мириада вселенных, которые никогда больше не получится собрать. Это место — история любви и музей в одном флаконе.

— Так где тут библиотека?

— Видишь ли, милая, — говорит он нежно, словно я только что не открывала рот, словно мне нужен урок любви, который мне на фиг… — король Невидимых полюбил смертную женщину. Она была смыслом его существования. Каждым мигом своего бытия он был обязан ее присутствию, и только с ней он познавал мир. Она была самой яркой его звездой. Она сделала его лучше, а для мужчины, который знает, насколько фундаментально он испорчен, такая женщина неотразима. Он не мог выносить и мысли о том, что она проживет меньше века, он просто не мог смириться с этим и решил сделать ее Феей, чтобы они смогли вечно быть вместе. Ему нужно было сохранить ее живой и невредимой, пока сам он работал в лаборатории, пытаясь усовершенствовать Песнь Творения. Он знал, что ему могут потребоваться миллионы лет на то, чтобы овладеть Силой созидания.

Будь Кристиан человеком, я бы сказала, что его радужные глаза смотрят на меня как-то оценивающе. Но я не могу как следует присмотреться, потому что, встретившись с его взглядом, начинаю плакать кровью. Этот чувак с каждой минутой становится сильнее. И страннее. Словно думает о нас как о Короле и его фаворитке, словно это нас с ним свели звезды.

— Так где, говоришь, библиотека?

• Предыдущая
• 67/98
• Следующая