Проклятие тигра - Хоук Коллин - Страница 79

• Предыдущая
• 79/96
• Следующая

Рен ласково опустил мою голову, взял меня за руку и стал гладить пальцы.

— Я так виноват… Я не должен был оставлять тебя одну. Пусть бы это случилось со мной, только не с тобой. Ты этого не заслужила! — Он погладил меня по щеке. — Я не знаю, как все исправить. Не знаю, что делать. Я даже не знаю, сколько крови ты потеряла и был ли укус смертельным. — Он поцеловал мои пальцы и прошептал: — Я не могу потерять тебя, Келси. Ни за что.

Пожар в моей крови разгорался все сильнее, в глазах темнело от боли. Я стала корчиться на земле. Никогда в жизни я не испытывала такой боли. Рен протирал мне лицо влажной футболкой, но ничто не могло облегчить жар, полыхавший у меня в жилах. Это было так мучительно! В какой-то миг я вдруг заметила, что кто-то еще извивается на земле рядом со мной.

Фаниндра сползла с моей руки и свернулась кольцами возле колена Рена. Я не могла винить ее за то, что она решила меня бросить. Но вот моя змея подняла голову и раздула капюшон за спиной. Пасть ее открылась широко-широко, а потом она метнулась ко мне! Она впилась мне в шею, глубоко вонзив клыки в рваную рану.

Фаниндра впрыснула в меня свой яд, оторвалась от меня, а потом бросилась снова, и снова, и снова… Громко застонав, я схватилась руками за шею, потом отняла ладонь и увидела, что она перепачкана гноем. Рядом блестели золотые капельки яда, вытекшего из проколотой змеиными клыками кожи. Я молча смотрела, как золотая капля медленно стекла с моего пальца и упала на пятно гноя у меня на ладони. Гной зашипел, от него пошел пар. Яд Фаниндры растекался по моему телу. Ледяной холод пронесся по всем моим членам и дошел до сердца.

Я умирала. Я знала это. И я не винила Фаниндру. В конце концов, она была змея и, наверное, по-своему хотела избавить меня от страданий.

Рен снова поднес мне к губам бутылку с водой, и я с радостью сделала глоток. Сделав свое дело, Фаниндра вновь превратилась в неживую золотую змею, неподвижными кольцами свернувшуюся возле его ноги. Рен стал заботливо обрабатывать мою израненную шею, смывая с нее потеки шипящей черной крови.

Потом боль вдруг ушла. Яд Фаниндры парализовал меня. Меня клонило в сон, и я поняла, что настало время прощаться. Мне очень хотелось сказать Рену правду. Мне хотелось сказать, что он самый лучший друг, который когда-либо был у меня в жизни. Что я страшно сожалею о том, что так отвратительно вела себя с ним. Я хотела сказать ему, что… что я люблю его. Но я не могла ничего сказать. Горло у меня плотно сжалось, наверное, распухло от змеиного яда. Я могла только смотреть на Рена, стоявшего возле меня на коленях.

«Все хорошо. Довольно с меня того, что я могу в последний раз посмотреть на это прекрасное лицо. Я умираю счастливой».

Я так устала… Веки у меня отяжелели настолько, что я больше не могла бороться. Я закрыла глаза и стала ждать смерти. Рен расчистил себе место и сел рядом. Подсунув свою руку мне под голову, он положил меня себе на колени и крепко обнял. А я улыбнулась.

«Еще лучше. Я больше не могу открыть глаза и видеть его, но чувствую его объятия. Мой ангел-воитель унесет меня на небеса…»

Он крепче прижал меня к себе и тихо зашептал мне на ухо какие-то слова, которых я не могла разобрать. Тьма поглотила меня.

Свет ударил мне в глаза, заставив с болью поднять веки. Горло все еще горело огнем, распухший язык царапался во рту.

— Здесь слишком больно для рая, наверное, я в аду.

Возмутительно счастливый голос ласково возразил:

— Нет! Ты не в аду, Келси.

Я попыталась пошевелиться, но мои измученные, сведенные судорогой мышцы, протестующее взвыли.

— Охх… Такое впечатление, что я проиграла боксерский поединок.

— И не только. Ну-ка.

Рен присел возле меня и осторожно помог мне сесть. Быстро осмотрев мое лицо, шею и руки, он уселся за моей спиной, прислонил меня к себе и вытащил бутылку с водой.

— Пей! — приказал Рен. Прижимая бутылку к моим губам, он очень медленно наклонял ее, но я все равно не могла пить так быстро, и часть воды пролилась из моего безвольного рта на подбородок и закапала на грудь.

— Спасибо, теперь у меня мокрая майка!

Я почувствовала, как он улыбается, уткнувшись мне в шею.

— Возможно, так и было задумано.

Я фыркнула и поднесла руку к лицу. Потрогала щеку, потом руку. Кожу слегка пощипывало, и в то же время она казалась онемевшей.

— Такое впечатления, что меня искололи новокаином, и заморозка только-только начала отходить. Вот что, дай мне сюда бутылку. Мне кажется, я сама могу ее удержать.

Рен передал мне бутылку, потом обхватил меня обеими руками за талию и подтянул вверх, прислонив к своей груди. Его щека коснулась моей щеки, и он тихо спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Жива, кажется, хотя мне бы не помешала таблетка аспирина.

Он негромко рассмеялся и вынул из рюкзака таблетки.

— Вот, — сказал он, протягивая мне две таблетки. — Мы возле входа в пещеры. Нам осталось пройти через пещеры и мимо деревьев, а потом выбраться в Хампи.

— Надолго я вышла из строя?

— На два дня.

— Два дня?! А что случилось? Последнее, что я помню, это как Фаниндра меня укусила, и я умерла.

— Ты не умерла. Тебя укусил каппа. Он уже заканчивал обрабатывать тебя, когда я прибежал. Наверное, он как-то выследил тебя. Мерзкие твари, что и говорить. Я рад, что деревья прикончили большую часть их гнусной своры.

— Тот, кто напал на меня, был весь в крови и царапинах, однако мне показалось, что его это не очень-то беспокоило.

— Да, они такие. Большая часть тварей, гнавшихся за мной, были разорваны в клочья колючими ветками. Только это смогло их остановить.

— А сюда они за тобой не прибежали?

— Нет, они прекратили погоню, как только я добрался до пещер. Наверное, пещеры их пугают.

— Прекрасно их понимаю. Ты… нес меня всю дорогу? Как же ты мог крушить деревья и держать меня?

Рен тяжело вздохнул.

— Я перекинул тебя через плечо и лупил по деревьям, пока не расчистил себе дорогу. Потом я убрал гаду, надел рюкзак и до этого места нес тебя на руках.

Я надолго присосалась к бутылке и услышала, как Рен тяжело вздохнул.

Потом он тихо сказал:

— Я много перенес в своей жизни. Я принимал участие в кровопролитных битвах. Я видел смерть друзей. Я видел ужасные вещи, которые люди творят с людьми и животными, но до сих пор я не знал, что такое страх. Да, я переживал. Я ощущал тревогу и напряжение. Мне доводилось бывать в смертельной опасности, но я никогда не испытывал того потного ледяного ужаса, который сжирает человека заживо, бросает его на колени, заставляет молить о пощаде. Стыдно признаться, но я даже гордился тем, что стою выше этого. Я считал, что после стольких страданий и испытаний уже ничто и никогда не сможет меня испугать. Ничто не доведет меня до такого состояния.

Он быстро поцеловал меня в шею.

— Я ошибался. Когда я нашел тебя и увидел, как эта… эта тварь пытается тебя убить, я ослеп от ярости. Я убил ее без колебания.

— Да уж, тот каппа был жуткий!

— Я испугался не каппу. Я боялся… потерять тебя. Я впервые испытал тот самый… бездонный, ломающий и выворачивающий наизнанку ужас. Это было невыносимо. И мучительнее всего было понимать, что мне незачем жить, если ты умерла, но я все равно ничего не могу с этим поделать. Без тебя я был бы навеки обречен на это никчемное существование…

Я слышала каждое сказанное им слово. Они дошли до моего сердца, и я знала, что чувствовала бы то же самое, если бы мы вдруг поменялись местами. Но я не хотела этого признавать. Я сказала себе, что проникновенные слова Рена были всего лишь реакцией на экстремальное напряжение, в котором мы находились. Хрупкий росток любви, расцветший в моем сердце, жадно цеплялся за каждую мимолетную мысль, и слова Рена были для него животворной утренней росой. Но я холодно отчитала свое глупое сердце и безжалостно выполола из него нежные сорняки любви, приказав себе оставаться равнодушной.

• Предыдущая
• 79/96
• Следующая