Проклятие тигра - Хоук Коллин - Страница 74
- Предыдущая
- 74/96
- Следующая
— Здесь слишком много капп. Я бы не рискнул добираться вплавь.
— Может быть, притащим из леса бревно и перейдем по нему?
— Отличная мысль, — хмыкнул Рен. Затем он шагнул ко мне и развернул меня за плечи.
— Что ты делаешь? — нервно выдавила я.
— Всего лишь достаю гаду, — насмешливо ответил он. — Можешь не волноваться, это все.
Рен вытащил гаду, рывком застегнул рюкзак и зашагал в сторону леса.
Я поморщилась. Он злился. До сих пор я видела Рена сердитым только во время стычек с Кишаном. Мне это совсем не нравилось, но я сказала себе, что это неизбежный побочный эффект моего блестящего плана по выпалыванию-сорняков-любви-и-спасению-от-падения-на-острые-камни. Тут уж ничего не поделаешь.
Я с любопытством покосилась на Фаниндру, чтобы узнать, одобряет ли она мое решение, но ее блестящие глазки ничего не выражали.
Спустя минуту до меня донесся тяжелый звук удара, и я увидела, как дерево втянуло ветки. Раздался еще один сокрушительный удар, и ствол, пробив шатер листвы, с громким треском рухнул на землю. Рен начал сшибать булавой ветки поваленного дерева, и я бросилась ему на помочь.
— Мне сделать что-нибудь?
Он даже головы не повернул в мою сторону.
— Нет. У нас только одна гада.
Я прекрасно знала, какой получу ответ, но все равно не смогла удержаться от вопроса.
— Рен, почему ты злишься? Тебя что-то раздражает?
И тут же сморщилась, сообразив, что это я его раздражаю.
Рен прекратил обрубать ветки и обернулся ко мне. Его яркие синие глаза впились в мое лицо. Я тут же потупила взгляд и уставилась на дрожащую ветку, сгибавшую и разгибавшую свои колючки. Когда я снова подняла глаза, лицо Рена превратилось в бесстрастную маску.
— Меня ничего не раздражает, Келси. Я в полном порядке.
Он повернулся и продолжил работу. Когда с ветками было покончено, Рен сунул мне гаду, поднял конец тяжелого ствола и поволок его в сторону реки.
Я бросилась за ним и наклонилась, чтобы взяться за другой конец.
— Не надо, — крикнул он, не оборачиваясь и не глядя на меня.
Когда мы снова вернулись к реке, Рен бросил дерево на землю и стал искать подходящее место для переправы. Я хотела было присесть на ствол, но вовремя заметила иголки. Ствол был очень толстым, но острые шипы воинственной броней торчали из него, готовясь вонзиться в зазевавшуюся плоть. Подойдя к переднему концу дерева, я увидела, что кровь Рена огромными пятнами растекается по блестящим черным колючкам.
Когда он подошел ко мне, я решительно заявила:
— Рен, дай-ка я осмотрю твои руки и грудь!
— Оставь, Келси. У меня все заживет.
— Но, Рен…
— Нет. Отойди.
Он перешел к дальней части ствола, приподнял ее и прижал к груди. Я только рот разинула. «Ух ты, у него и в самом деле тигриная сила!» Тут я жалобно сморщилась, представив тысячи иголок, впившихся в руки и грудь Рена. Мышцы у него на руках напряглись, как шары, и он неторопливо поволок дерево к берегу реки.
«Но посмотреть-то девушка может, правда? Даже если она не может позволить себе зайти в магазин, у нее есть полное право полюбоваться витриной. Правильно?»
Передо мной был оживший Геракл. Проглотив восхищенный вздох, я принялась твердить про себя: «Он не для меня, он не для меня, он не для меня…», чтобы укрепиться в принятом решении.
Дальний конец ствола со стуком ударился о каменную стену. Рен спустился с берега еще на несколько шагов, отыскал нужное место и с глухим звуком уронил дерево.
Рубашка у него спереди была изорвана в клочья, колючки исполосовали его грудь глубокими рваными ранами. Я бросилась к Рену и протянула руку, чтобы дотронуться до его руки.
Он обернулся и сказал:
— Стой здесь.
Превратившись в тигра, Рен вскочил на ствол, перебежал по нему до середины и прыгнул на край отверстия, из которого торчал полуопущенный мост. Вцепившись в него когтями, он подтянулся и скрылся из глаз.
Раздался металлический щелчок, а затем тяжелый мост, со свистом рассекая воздух, обрушился вниз. Пролетев над рекой, он с громким плеском ударился о воду и глубоко врезался в галечный берег. Я быстро перешла на другую сторону, стараясь не смотреть на капп, кишевших в воде у меня под ногами. Рен оставался тигром и, судя по всему, был вполне доволен своим обликом.
Я вошла в каменный город Кишкиндха. Почти все здания здесь были высотой в два или три этажа. Для строительства домов использовался все тот же дымчатый серовато-фиолетовый камень, из которого были возведены городские стены. Гладкие шлифованные камни блестели, как гранит, и в них виднелись крошечные частички слюды, отражавшие свет. Это было очень красиво.
В центре города возвышалась огромная статуя Ханумана, но, помимо этого, каждый уголок и каждый свободный пятачок в Кишкиндхе был украшен каменными изображениями обезьян в натуральную величину. Статуи мартышек красовались на всех домах, крышах и балконах. Резные барельефы обезьян покрывали стены зданий. Я заметила, что статуи изображали обезьян нескольких разных видов, часто сгруппированных по две или по три. Можно сказать, что единственными приматами, не представленными в этом загадочном городе, были вымышленные Летучие обезьяны из «Волшебника страны Оз» и, конечно, старина Кинг-Конг.
Когда я проходила мимо центрального городского фонтана, что-то с силой сжало мою руку. Фаниндра ожила. Я наклонилась, чтобы спустить ее на землю. Она подняла голову, несколько раз попробовала языком воздух, а затем поползла по древнему городу. Мы с Реном пошли следом за неторопливыми изгибами ее тела.
— Не надо оставаться тигром из-за меня, — попросила я.
Рен не отрывал взгляда от ползущей перед нами змеи.
— Рен, это чудо, что ты можешь все время оставаться человеком! Сделай это для себя, пожалуйста! Только из-за того, что ты злишь…
Он превратился в человека и сердито обернулся ко мне.
— Да, я злюсь! Почему бы мне не остаться тигром? Похоже, тебе гораздо проще общаться с ним, чем со мной! — Его синие глаза затуманились обидой и растерянностью.
— Да, мне проще с ним, но не потому, что он мне больше нравится. Все это слишком сложно, чтобы обсуждать прямо сейчас! — Я отвернулась от него, пряча пылающее лицо.
Раздосадованный, Рен пробежал рукой по своим волосам и встревоженно спросил:
— Келси, почему ты сторонишься меня? Это из-за того, что я слишком тороплю события? Ты еще не готова думать обо мне, как о человеке? Это из-за этого?
— Нет! Совсем нет. Просто… — Я с досадой начала ломать пальцы. — Я не хочу совершить ошибку или влезть в историю, которая причинит боль одному из нас или обоим, но сейчас в самом деле не лучшее время и место, чтобы говорить об этом!
Выпалив все это, я уставилась в землю. Несколько минут Рен молчал. Я украдкой покосилась на него из-под опущенных ресниц и поймала пристальный взгляд синих глаз. Съежившись от неловкости, я втянула голову в плечи, но Рен продолжал внимательно рассматривать меня. Я упрямо смотрела на камни мостовой, на Фаниндру, на свои руки — на все что угодно, лишь бы не на него. Наконец Рен сдался.
— Отлично.
— Отлично?
— Да, отлично. Передай мне рюкзак. Моя очередь нести его.
Рен помог мне снять рюкзак, потом молча удлинил лямки, чтобы надеть на свои широченные плечи. Терпеливо дождавшись, когда он закончит, Фаниндра с готовностью продолжила свое бесшумное путешествие по обезьяньему городу.
Мы вошли в темный проход между домами, и золотое тело Фаниндры засветилось во мгле. Она легко проползала под тяжелыми громоздкими дверями, на которые Рену приходилось наваливаться всем телом, чтобы открыть. Видимо, со своей, змеиной, точки зрения Фаниндра вела нас по очень интересной полосе препятствий, поскольку она то и дело просачивалась сквозь преграды, которые мы не могли преодолеть. Она исчезала в трещинах мостовой, и Рену приходилось использовать свой нюх, чтобы отыскать ее. Очень часто мы были вынуждены возвращаться, искать обходной путь и встречать Фаниндру с другой стороны стены или комнаты. В таких случаях она всегда сворачивалась кольцами и отдыхала, невозмутимо поджидая нас.
- Предыдущая
- 74/96
- Следующая
