Голые - Харт Меган - Страница 40

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая

– На прошлой неделе я начала новый роман Клайва Баркера. И уже наполовину прочитала.

Мама помолчала, потом сказала:

– Я это не читала.

– Книга действительно хорошая.

Снова повисла пауза, и она снова откашлялась.

– Я не читала Баркера уже несколько лет.

– О-о-о… – Я не забыла о том, что нас с матерью разделяло минное поле всяческих «нельзя», но теперь прекрасно поняла и то, каким предательским может оказаться каждый шаг. – А я и не знала.

Конечно, мне следовало это знать. Я наверняка знала бы о жизни мамы все, если бы мы и сейчас были так близки, как раньше, – но кого я могла винить в этом? Ее? Или себя?

– Расскажи мне лучше о себе, – предложила мать. – Как продвигается твой новый бизнес?

Она, должно быть, услышала об этом от кого-нибудь из моих братьев или их жен, но я не стала отпираться. Это позволило маме притвориться, что она знает о моей жизни больше, чем есть на самом деле. А я могла вести себя так, будто мы с ней общаемся каждый день. Я рассказала о своем бизнесе, моей работе в «Фото Фолкс» и снимках школьных мероприятий.

Моя мама, в свою очередь, поведала мне о работе Хаима, их новом доме, синагоге и путешествии в Израиль, которое они запланировали.

Потом мать много говорила о каких-то друзьях, которых я не знала, и о классах в школе при синагоге, за которые она отвечала.

– Я преподаю древнееврейский алфавит, – гордо объяснила мать. – Учу религиозных ребятишек из школ и детских садов. Мне так это нравится!

– Ты просто молодчина!

– Ты могла бы навестить нас, Оливия, – наконец сказала она то, что я ждала услышать с самого начала беседы. – Мы будем рады тебя видеть. Мы вдвоем, Хаим тоже.

Это вполне могло быть правдой. Я не знала мужа своей матери достаточно хорошо, чтобы сказать это наверняка.

– Ты тоже могла бы навестить меня. Если хочешь.

– Ты ведь знаешь, что это невозможно.

Чай в моем животе тревожно захлюпал.

– Ну ладно, мне пора. С Новым годом, мама.

– Оливия…

– Пока, – сказала я и отключилась прежде, чем она смогла сказать что-то еще.

Что ж, по крайней мере, мы не ссорились, крича и обвиняя друг друга во всех смертных грехах. И по крайней мере, мы цивилизованно пообщались. По крайней мере, нам это удалось.

Стук в дверь поднял меня с дивана, и я пошла открывать. На пороге стоял Алекс.

– Здорово! – бросил он.

– Привет! – ответила я и позволила ему войти.

Зимние месяцы были удачным временем для работы в студии, можно было трудиться в свое удовольствие, всячески угождая семьям с детьми. Большинство взрослых приводило свое многочисленное потомство для праздничных портретов еще в октябре и ноябре, эти два месяца были самым напряженным временем в году и для школьных снимков. В этот период я пахала на износ, каждый день проезжая множество миль и возвращаясь домой, чтобы вкалывать до самого закрытия торгового центра на сменах в «Фото Фолкс». Теперь я могла позволить себе расслабиться и немного побездельничать.

Или думала, что могу. Торговый центр не был так безумно переполнен, как это происходило во времена праздничного покупательского бума, но казалось, множество людей разом решило воспользоваться своими подарочными сертификатами. И благодаря причудливому маркетинговому ходу, предпринятому «Фото Фолкс» осенью, уйма женщин приходила с талонами на бесплатную гламурную фотосессию.

Когда я заступила на свою смену в торговом центре, каждый стул для макияжа был занят, точно так же, как и абсолютно все места в зоне ожидания. Клиентов записывали на определенное время и приглашали на фотосессию с помощью коротких негромких сигналов, которые обычно используются в популярных ресторанах. Три из четырех кабинок для фотосъемок были заняты, из последней кабинки как раз выходила женщина в боа из перьев и… вот жуть! – диадеме.

– Боже праведный! – воскликнула я, не в силах удержаться при виде нелепого зрелища.

Минди, которая делала прически и макияж, только что закончила наводить красоту клиентке и наклонилась к кофейнику, чтобы налить себе кружку.

– И не говори! Они идут и идут сюда нон-стопом, с тех пор как мы открылись.

Женщина в красной куртке из кожзаменителя, покрытого молниями, – представьте одеяние Майкла Джексона из клипа «Триллер», и вы получите лишь половину представления о том, какой уродливой была эта куртка, – профланировала мимо нас. Все, что находилось у нее выше талии, отдавало воинствующим гламуром – волосы, накладные ресницы, ярко-красная помада. Просто офигительно. А вот картина ниже талии совсем не вязалась с верхом, будучи полностью меннонитской[17]. Я имею в виду полный комплект: платье в цветочек, белые спортивные носки и тапочки на резиновой подошве.

– Что за…

– Она фотографируется для своего мужа.

– Но это… Это же против… Они не…

Минди наполнила свою кружку, добавив сахар и сливки.

– Не знаю. Но она вошла, сняла эту куртку с вешалки и высказала свои пожелания о том, как хочет быть причесанной и накрашенной. Даже не собираюсь с ней спорить.

Я бы тоже не стала спорить. Это было совершенно не мое дело – говорить каждому, кто собирался фотографироваться, как одеваться или сколько теней накладывать на веки.

– Привет, я – Оливия, – представилась я, заходя в кабинку.

– Гретхен.

– Ну как, Гретхен, придумали что-нибудь особенное на сегодняшнюю съемку?

Я возилась с камерой, пока мы обсуждали будущие снимки. У Гретхен и в самом деле было четкое представление по поводу того, что она хочет. Клиентка описала мне свою идею, включая пункт по поводу использования огромного электрического вентилятора, призванного обеспечить обдуваемый ветрами вид.

– Моя золовка Хелен была здесь перед Рождеством и сфотографировалась именно так, – объяснила Гретхен. – Я хочу то же самое.

Я лично никогда не сделала бы ничего подобного, но это вовсе не означало, что я не могла понять мольбу клиентки. Гретхен, судя по ее облику, не жила по-настоящему гламурной жизнью. И если я могла заставить ее почувствовать себя красивой хотя бы на полчаса, сделать фотографии, на которые она будет любоваться остаток дней своих, я должна была безропотно согласиться.

– Хорошо, позвольте мне пригласить вас вот сюда, на этот табурет. – Я помогла клиентке разместиться перед столом, усадив достаточно низко, чтобы она могла поставить на него локти и положить подбородок на одну руку. Классическая гламурная поза. – А теперь давайте включим вентилятор.

Мы упорно работали, Гретхен и я. Моя модель тоже оказалась настоящей трудягой: наклонялась, вытягивалась и оставалась неподвижной, когда это от нее требовалось. Выражение лица Гретхен при этом менялось мало. На одних снимках женщина выглядела какой-то напуганной, на других – сонной, но в перерывах она смеялась, и я понимала: Гретхен развлекается от души. Наше время и выделенное на каждого клиента число снимков уже подходило к концу, когда мне удалось сделать фото, которое было гораздо лучше остальных.

– Взгляните на это, – сказала я скорее себе, чем ей. – Превосходно. То, что надо.

– Правда? – Лицо Гретхен осветилось надеждой. – И в самом деле, хорошо?

– Очень красиво, – заверила я ее. – Теперь переодевайтесь в свою одежду и подойдите ко мне в комнату для утверждения фотографий – это маленькое помещение, дверь слева. Там вы сможете увидеть все снимки и выбрать те, которые захотите напечатать.

Мы в «Фото Фолкс» занимаемся цифровыми снимками, съемки на пленку все считают старомодными и неудобными – за исключением тех, кто занимается фотографией в качестве хобби. После фотосессии клиенты заходят в специальную комнату, где просматривают снимки на большом экране монитора и, прямо здесь и сейчас, отбирают понравившиеся кадры. Люди могут выйти из торгового центра с фотографиями в течение часа – если, разумеется, согласятся подождать. Большинство из них соглашаются. Это разительно отличается от того, чем я занималась в средней школе, работая на местного фотографа. Он проводил фотосессии в студии, потом, примерно неделю спустя, приглашал клиентов снова прийти, чтобы просмотреть слайд-шоу и выбрать лучшие кадры. Ну а затем проходило еще несколько недель перед тем, как они получали на руки свои отпечатанные фотографии. Что и говорить, мы действительно живем в век информационных технологий.

• Предыдущая
• 40/86
• Следующая