Улица Пяти Лун - Питерс Элизабет - Страница 20

• Предыдущая
• 20/53
• Следующая

Хранилище оказалось небольшой комнаткой на втором этаже, рядом с малой гостиной. Пьетро набрал шифр на кодовом замке. У него хватило ума загородить от меня замок своим массивным животом.

— Каждый год меняю эту штуку, — гордо пояснил он, крутя ручки. — Вызываю специального человека из банка.

Он предложил мне устраиваться на бархатном диванчике в гостиной. Я послушно села, и Пьетро вынес стопку ящичков, которые поставил передо мной на антикварный столик.

На какое-то время я позабыла о том, что являюсь специалистом по искусству Средневековья, музейным работником и вообще законченным циником. С восторгом неофита я любовалась драгоценностями.

Больше всего меня поразили вещицы эпохи Возрождения. Среди прочего там имелся золотой эмалевый кулон с русалкой, выпиленной из жемчужины неправильной формы. Изгибы жемчужины образовывали туловище русалки, а руки и развевающиеся волосы были сделаны из золота. Грубо обработанные изумруды поблескивали чешуйками. Одно ожерелье из драгоценных камней размером с ноготь мужского большого пальца — изумрудов, рубинов, аметистов и топазов — было фута два длиной, а другое состояло из ограненных рубинов в золотой оправе, в центре свисал необработанный рубин размером с куриное яйцо. А вот головной убор, похожий на те, что я видела на картинах Боттичелли, — тонкие золотые ленты удерживают звездчатый сапфир со стилизованными лепестками вокруг. Брошь в форме звезды, украшенная жемчугом, рубинами, изумрудами и вставленная в золотую проволоку. Кольца...

Я пыталась взирать на драгоценности отстраненным взглядом, но это оказалось нелегко, так как коварный Пьетро настоял, чтобы я их примерила. Кольца на пальцы, колокольчики на лодыжки... Радушный хозяин тем временем постепенно переходил в любовную стадию опьянения, поскольку то и дело прикладывался к бутылке. Я уже вся гремела драгоценностями, напоминая рождественскую елку, когда дверь распахнулась и в гостиную фурией ворвалась Хелена.

Увы, судя по всему, нашей дружбе пришел конец. Толстуха свирепо глянула на меня и разразилась страстными выкриками:

— Вот ты где! Ты даришь все этой... этой... А мне... а мне не разрешил надеть даже жалкого колечка, зато осыпаешь эту...

Далее последовали замечательные образчики жаргона римских трущоб. Никогда не ведала, что существует так много синонимов, обозначающих даму легкого поведения. Несколько минут Пьетро безмолвно внимал воплям любовницы, потом яростно взревел:

— Молчать! Как ты смела ворваться сюда и называть мою дорогую гостью такими вульгарными и мерзкими словами?! Ученую даму, пришедшую осмотреть мою коллекцию! Мисс Блисс... она пишет книгу, которая сделает меня знаменитым, не так ли, Вики?

— О да! — отозвалась я живо. — Конечно! Безусловно, вы станете знаменитым, Пьетро.

Хелена вновь принялась орать, но Пьетро двинулся на нее, угрожающе размахивая аметистовым ожерельем.

— Убирайся! Научись хорошим манерам. А из моей коллекции ты ни колечка не получишь! Эти драгоценности принадлежат нашему роду уже несколько веков. Их будет носить графиня Караваджо, а не... — Он виновато покосился на меня.

— Правильно, Пьетро. Я вас поняла. Вам лучше убрать эти вещи.

Стыдно признаться, но пальцы мои отказались подчиняться. Кольца не снимались, брошь не отстегивалась, а диадема словно приклеилась к голове. Именно в то мгновение я впервые осознала, сколь велика сила драгоценностей, сколь притягательны эти сверкающие камешки. Ничего удивительного, что ради них проливали кровь и затевали ожесточенные войны.

Лишь вернувшись к себе в комнату, чтобы переодеться к коктейлю, я вспомнила о Хелене. Бедная красавица!

Если уж эти чертовы кусочки кристаллического углерода так повлияли на меня, что говорить о Хелене? Хотя надо воздать справедливость, меня влекла не столько ценность камней, сколько искусность работы. Ювелиры эпохи Возрождения были не просто мастерами, а настоящими художниками. Челлини был не только скульптором, но и золотых дел мастером. Гирландайо, Верроккьо и Микелоццо не брезговали работой ювелиров.

Словом, неизвестный мастер, сделавший копию с Талисмана Карла Великого, находился в хорошей компании. Интересно, а среди сокровищ Пьетро, которыми я только что любовалась, нет подделок?

Проблема изготовления фальшивок куда сложнее и интереснее, чем может показаться на первый взгляд. Подделывать ювелирные изделия — это не совсем то же самое, что подделывать картины или посуду. Но у всех фальшивок есть общее — если они сделаны настоящим мастером, отличить их от оригинала можно лишь в лаборатории.

Некоторые лицемерные глупцы-критики или так называемые «знатоки» любят разглагольствовать о том, что могут отличить подделку от оригинала на основе стилистических погрешностей. Мол, руку мастера невозможно не узнать. Глупости! Не было бы тогда подделок Рембрандта и Ван Гога. Ан нет — в запасниках всех знаменитых музеев пылятся полотна и скульптуры, о которых музейщики хотели бы забыть. Выложили за них непомерные деньги, а «шедевр» в результате оказался липой, и никто этого не заметил. Хорошие фальшивки выявляются либо после признаний автора, либо в химической лаборатории. А по поводу стиля и манеры художника — все это глупости. На удочку попадаются даже самые лучшие эксперты.

Возьмем случай Ван Меегерена, который был, возможно, самым знаменитым и самым удачливым мастером подделок. Если бы он не признался, его фальшивые Вермееры до сих пор выставлялись бы в музеях всего мира. Во время немецкой оккупации Голландии искусный Ван Меегерен продал одну из своих картин болвану Герингу, который мнил себя знатоком. Разумеется, Геринг не сомневался, что покупает подлинного Вермеера. К сожалению, голландское правительство тоже. После войны беднягу Ван Меегерена арестовали по обвинению в сотрудничестве с нацистами — точнее, за то, что он торговал национальным достоянием. Самое забавное, что, когда Ван Меегерен признался, никто ему не поверил. Как, великая «Вечеря в Эммаусе» — подделка?! Быть того не может! Чушь! Бред! Самый настоящий Вермеер, более того, самый лучший Вермеер! И лишь когда Ван Меегерен написал нового «Вермеера», прямо в камере городской тюрьмы, скептики убедились в его правоте. И тогда, такова уж человеческая природа, все вдруг дружно стали находить неточности в картинах, которые еще недавно почитали настоящими сокровищами.

Чем больше я размышляла, тем сильнее убеждалась, что банда занимается мошенничеством, которое невозможно обнаружить. Единственно надежный способ выявить подделку — научные анализы, но если вы пользуетесь старинными материалами, то и химические тесты ничего не докажут. Золото, оно и есть золото. Конечно, оно отличается по чистоте, однако умелый изготовитель подделок раздобудет какие-нибудь старинные, но не слишком ценные вещицы и переплавит их. Ох... Я даже похолодела от внезапной мысли. А что, если... почему герр Шмидт решил, что в нашем музее хранится настоящий Талисман Карла Великого?! Надо внимательно изучить оба экземпляра, наш и найденный на трупе...

С такими мыслями я облачилась в длинное облегающее платье из черного шелка и достала свою собственную коллекцию драгоценностей. Должна сказать, выглядели мои побрякушки довольно жалко.

• Предыдущая
• 20/53
• Следующая