Крокодил на песке - Питерс Элизабет - Страница 30

• Предыдущая
• 30/59
• Следующая

– У вас есть папирус?

– Да, и довольно симпатичный – побуревший от времени, крошащийся и весь-весь покрытый странными закорючками. Когда я его развернул...

Из груди Эмерсона вырвался душераздирающий стон.

– Вы его развернули?!

Лукас покаянно опустил голову, но я заметила в его глазах озорной блеск.

– Конечно. Но эта штуковина начала крошиться, поэтому я подумал... Мистер Эмерсон, а что это вы так побледнели? Ох, наверное, я снова сморозил какую-то глупость.

– Лучше бы вы признались в убийстве! – прорычал Эмерсон. – Людишек на земле пруд пруди, а вот древние рукописи по пальцам можно пересчитать!

Лукас, казалось, сник под тяжестью упрека.

– Если вы так на это смотрите, тогда отдам его вам. Может, это послужит вступительным взносом в вашу прекрасную компанию! – добавил он весело. – Я должен послать людей на судно за вещами, если мне суждено провести здесь ночь. А пока давайте осмотрим здешние чудеса! Я жажду увидеть место, где появилась мумия, и хочу выбрать себе гробницу по вкусу.

Эмерсон невозмутимо согласился. Поначалу я терялась в догадках, с чего это он стал таким дружелюбным. Затем мне в голову пришли два объяснения. Я была готова поверить в любое из них или в оба сразу – ни одно чести Эмерсону не делало.

Поскольку деньги на раскопки достать нелегко, Эмерсон отчаянно нуждался в богатом меценате. А от него наверняка не укрылось, что Лукас неравнодушен к Эвелине. Молодой человек то и дело кидал на кузину пылкие взгляды, даже не пытаясь замаскировать свою влюбленность.

Эмерсон же, при всей своей глупости, должно быть, успел сообразить, что Уолтер любит девушку. Вряд ли ему хочется терять верного помощника. Возможно даже, он предполагал женить брата на богатой невесте, чтобы было чем питать ненасытную утробу своих исследований. Так что, поощряя соперника брата, он удержит Уолтера при себе.

Подозрения мои быстро переросли в уверенность. Показывая гостю наш лагерь, Эмерсон не на шутку развеселился. Что касается Лукаса, то от восторга и восхищения тот не замолкал ни на минуту.

Он себе и представить не мог ничего более очаровательного! Что может быть лучше, чем ночевать в древней гробнице! Великолепный вид, пьянящий воздух! И так далее и тому подобное.

Слушая трескотню Лукаса, можно было подумать, что этот изнеженный щеголь восхваляет роскошь современного отеля с видом на величественный парк. Лукас закидал Эмерсона глупейшими вопросами, возмущался вероломством Мухаммеда и предрассудками местных жителей, порывался пожать руку преданному Абдулле, который весьма скептически отнесся к восторгам гостя. И лишь в отношении Майкла Лукас выразил сомнение.

– Вы уверены, что этому парню можно доверять? – прошипел он, когда мы гуськом проходили мимо кухонной палатки, где Майкл готовил незамысловатый обед.

Поскольку местные жители разбежались, наш верный гид взвалил на себя обязанности повара. В обычных обстоятельствах Майкл счел бы возню у плиты ниже своего достоинства. Мы решили не привлекать матросов с судна, поскольку было неясно, как они отнесутся к истории с мумией. Не говоря уж о самой мумии, которая им вряд ли приглянется.

– Я полностью ему доверяю! – твердо сказала Эвелина. – Амелия спасла жизнь его дочери, и теперь Майкл готов умереть за нее.

– Тогда я умолкаю, – тут же пошел на попятный Лукас.

Но, разумеется, кузен Эвелины не умолк, а продолжал говорить и говорить. «Разве можно утверждать, что Майкл менее суеверен, чем местные жители? – вопросил Лукас свистящим шепотом. – Почему мы так убеждены, что египтянин станет рисковать жизнью и своей бессмертной душой, вступая в спор с ночным демоном?» Из речи Лукаса следовало одно:

Майкл – весьма подозрительная личность.

– Я уже позаботился о нашей безопасности, – коротко ответил Эмерсон. – Вам нет нужды беспокоиться, ваша светлость.

Тон его не допускал возражений. Даже Лукас был вынужден смириться и переключиться на другую тему.

Неподалеку от нашего лагеря имелось всего несколько гробниц, пригодных для жилья, – доступ к остальным был завален камнями. Гробницы походили одна на другую: за узеньким коридорчиком находилась просторная пещера с колоннами, из которой еще один коридор вел к остальным помещениям, включая усыпальницу.

Мы с Эвелиной заняли гробницу, которая некогда принадлежала придворному, носившему впечатляющий титул Мойщик Рук. Титул понравился мне тем, что напомнил о неизменности человеческой натуры. Я не могла не вспомнить наших собственных монархов из династий Тюдоров и Стюартов, которым прислуживали знатные дворяне, почитавшие за великую честь официально подавать королю подштанники.

Но я отвлекаюсь.

Лукаса с трудом убедили не занимать самую величественную из близлежащих гробниц, принадлежавшую древнеегипетскому блюстителю нравов этакому полисмену тогдашней эпохи. Стены гробницы были расписаны фресками, повествующими с подвигах этого человека. Пещера была очень большая, и на ее расчистку потребовался бы не один день. Лукас повздыхал и приказал слугам заняться гробницей поскромнее. Одного из своих людей он отправил на судно с длиннющим списком вещей, которые могут потребоваться в ближайшие два дня.

После обеда мы разделились. Эвелина скрылась в нашей пещере, Уолтер занялся описью черепков, которые нашли в последний день раскопок, а Лукас отправился исследовать окрестности. Он взгромоздился на маленького ослика; огромный пробковый шлем, то и дело сползавший на нос, и достающие до земли ноги придавали ему смешной и нелепый вид.

Проводив Лукаса долгим взглядом, Эмерсон повернулся ко мне:

– Пойдемте, Пибоди!

– Куда?

– Вы же говорили, что хотите осмотреть гробницу фараона.

– Как, прямо сейчас?

– А чем вас это не устраивает?

Я взглянула на пылающее в зените солнце и пожала плечами. Если Эмерсон вздумал подчинить меня подобными методами, то скоро поймет, что пытка полуденной жарой для меня пара пустяков! Я бросилась в свою гробницу, чтобы переодеться в оранжевую юбку-штаны. Но это рациональное одеяние было таким мятым и пыльным, что я в сердцах обвинила себя в глупости. И почему не сообразила купить дюжину таких нарядов! Пришлось идти в чем есть.

Когда я вылезла из пещеры, Эмерсон уже метался по уступу, то и дело злобно поглядывая на часы.

– А Уолтер пойдет с нами? – спросила я, решив потянуть время, чтобы впредь этому человеку было неповадно так себя вести.

– Уолтеру лучше остаться здесь. Кто-то должен охранять лагерь. Абдулле я велел следовать за Его Безмозглостью. – Я невольно улыбнулась. Эмерсон дал Лукасу не слишком лестное, но удивительно точное прозвище. – Этот смазливый идиот вполне способен сломать ногу или разбить голову, свалившись со своего несчастного осла. Да поспешите же, Пибоди! Если вы не поторопитесь, я иду один. – С этими словами он двинулся вниз по тропинке.

Я потрусила следом, но вовсе не потому, что подчинилась бесцеремонному приказу. Нет, просто мне показалось, что Эмерсон хочет что-то обсудить со мной наедине.

Однако ничего подобного не случилось. Дорога оказалась слишком тяжела для непринужденной беседы. Мы свернули в длинный каменистый каньон и шли по нему несколько миль. Более безжизненной местности видеть мне не доводилось. Крутые, лишенные растительности склоны каньона были сплошь в трещинах и прожилках. Ни единая травинка, даже самая неприхотливая, не нашла пищи на этой выжженной земле. Дно долины было усеяно камнями – от огромных валунов до мелких обломков. Вокруг царила мертвая тишина, словно мы вдруг очутились в мире, где жизнь – непрошеный пришелец.

Через три мили каменные кручи сомкнулись, но вправо и влево уходили два узких ущелья. Мы повернули на северо-восток и сбавили шаг. Внезапно Эмерсон заговорил, но вовсе не о том, о чем я ожидала. Он принялся выспрашивать о Лукасе. Я отвечала как можно немногословнее. Любопытство Эмерсона убедило меня, что оба моих предположения были верны: больше всего его интересовали размеры состояния молодого лорда Элсмира и чувства, которые тот питал к Эвелине.

• Предыдущая
• 30/59
• Следующая