Фантастическое путешествие - Азимов Айзек - Страница 8

• Предыдущая
• 8/49
• Следующая

– Это Петер Дьювал, – сказал Картер. – Вы когда-нибудь слышали о нем?

– Сожалею, но никогда.

– Он самый лучший нейрохирург в стране.

– А кто эта девушка?

– Его ассистентка.

– Ого!

– У вас все мысли сосредоточены только в одном направлении. Она исключительно компетентный специалист.

Грант слегка увял.

– Я в этом не сомневаюсь, Сэр.

– Вы говорите, что видели Оуэнса только в аэропорту?

– Очень мало, Сэр.

– Он тоже будет с вами. Как и наш начальник медицинского отдела. Он проинструктирует вас.

Он снова нажал несколько кнопок, и на этот раз одновременно с включением телевизионного экрана послышалось низкое гудение, что означало двустороннюю звуковую связь.

Симпатичная лысая голова заслоняла запутанную сеть системы кровообращения, развернутую на стене позади нее.

– Макс! – позвал Картер.

Мичелз насторожился. Его глаза сузились. Он выглядел утомленным.

– Да, Эл.

– Грант готов выслушать вас. Скорее введите его в курс дела. У нас мало времени.

– Действительно, мало. Я зайду за ним.

На мгновение Мичелз встретился взглядом с Грантом. Он медленно произнес:

– Я надеюсь, мистер Грант, что вы готовы к самому необычному эксперименту в вашей жизни и вообще в чьей бы то ни было жизни.

В кабинете Мичелза Грант с изумлением рассматривал карту системы кровообращения.

– Эта дьявольская мешанина не что иное, как карта некоей территории. Каждая линия на ней – дорога, каждый перекресток – пересекающаяся дорога. Эта карта не менее сложна, чем карта дорог Соединенных Штатов. Кроме того, она еще и объемная.

– Господи боже!

– Сто тысяч миль кровеносных сосудов. Сейчас вы видите немногие из них. Большинство совсем микроскопические, и их нельзя увидеть без значительного увеличения, но сложите их вместе в одну линию, и они смогут четыре раза обернуться вокруг земного шара, или, если вы предпочитаете другой пример, составят почти половину расстояния до Луны. Вы хоть немного поспали, Грант?

– Примерно 6 часов. Я еще подремал в самолете. Я в хорошей форме.

– Ладно, вы будете иметь возможность побриться и сделать другие подобные дела, если необходимо. Я бы желал поспать.

Сказав это он выставил вперед руку.

– Не то, что бы я был в плохой форме. Я не жалуюсь. Вы принимали когда-нибудь морфоген?

– Я никогда не слышал о нем. Это какой-то наркотик?

– Да. Относительно новый. Знаете, нам нужен совсем не сон. Один отдыхает во сне ничуть не больше, чем другой, комфортабельно расположившийся с открытыми глазами. Даже, может быть, и меньше. Мы нуждаемся в сновидениях. Нам обязательно нужно время на сны, в противном случае нарушается мозговая координация, и у вас начинаются галлюцинации. Возможен даже смертельный исход.

– Морфоген дает нам сновидения? Не так ли?

– Точно. Он бросает нас на полчаса в крепкий сон, и после этого, вы заряжены на целый день. Тем не менее послушайтесь моего совета и держитесь подальше от этой дряни, если нет крайней необходимости.

– Почему? Он утомляет?

– Нет. Не особенно утомляет. Только что сны плохие. Морфоген истощает мозг, он очищает мусорные ямы психики, заполняемые в течение дня, и все это познал на собственном опыте. Не делайте этого. Но у меня не было выбора. Нужно было сделать эту карту, и я проработал над ней всю ночь.

– Над этой картой?

– Это кровеносная система Бенеша, до последнего капилляра, и я должен был изучить ее всю, чтобы уметь в ней разобраться. Здесь, вверху, почти в центре мозга около гипофиза, находится тромб.

– И в этом заключается проблема?

– Именно в этом. Со всем остальным можно справиться. И с обширными кровоподтеками, и с контузией, и с шоком, и с сотрясением мозга. Но с тромбом нельзя справиться без хирургического вмешательства. И как можно более быстрого.

– Сколько же на это отпущено времени, доктор Мичелз?

– Трудно сказать. Мы надеемся, что некоторое время это не будет фатальным, но повреждение мозга наступает задолго до смерти. А для этой организации повреждение мозга так же плохо, как и смерть. Люди здесь ожидают чуда от нашего Бенеша, и сейчас они очень раздражены. Картер получил особенно чувствительный удар и поэтому требует вас.

– Вы думаете, он ожидает, что другая сторона снова сделает попытку?

– Он так не говорит, но я полагаю, что именно этого он боится и именно поэтому требует вашего присутствия в команде.

Грант посмотрел вокруг.

– Нет никаких оснований думать, что сюда можно проникнуть. Разве они могли внедрить сюда своих агентов?

– Нет, насколько я знаю, но Картер очень подозрительный человек. Я думаю, что он предполагает возможность медицинского убийства.

– Дьювал?

Мичелз пожал плечами.

– У него мало симпатичный характер, а приборы, с которыми он работает, могут вызвать смерть, стоит только ошибиться на волосок.

– Как его можно остановить?

– Никак.

– Тогда привлеките кого-нибудь, кому вы можете доверять.

– Никто другой не обладает таким мастерством. И Дьювал уже здесь, с нами. И, в конце концов, нет доказательств его недостаточной лояльности.

– Но если я встану рядом с Дьювалом в качестве медсестры и если я получу задание тщательно следить за ним, ничего хорошего из этого не выйдет. Я не буду знать, чего он делает, и делает ли он это честно и правильно. Кроме того, я должен вам сказать, что, когда он вскроет череп, я, вероятно, упаду в обморок.

– Он не вскроет череп, – сказал Мичелз. – До тромба нельзя добраться с внешней стороны. Он в этом твердо убежден.

– Но тогда…

– Мы доберемся до него изнутри.

Грант нахмурился и медленно покачал головой.

– Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите.

– Мистер Грант, все участники этого проекта знают всю партитуру, им точно известно, что он или она должны делать. Но вы чужак, и обучить вас – очень трудная задача. И все же, если я должен, то приходится это делать. Я собираюсь познакомить вас с некоторыми теоретическими работами, выполненными в этом учреждении.

Губы Гранта дрогнули в язвительной улыбке.

– Простите, доктор, но вы только что произнесли нечто странное. В колледже я первенствовал в футболе и еще по девушкам, хотя и со значительно меньшим успехом. Не мучайте меня теорией.

– Я видел ваш послужной список, мистер Грант. И он не совсем таков, каким вы его пытаетесь представить. Однако я не хочу лишать вас вашей мужественности, обвиняя в очевидной интеллектуальности и образованности, даже если учесть, что мы наедине. Я не буду мучить вас теорией, а передам вам суть проблемы. Я думаю, вы видели нашу эмблему? ОМСС?

– Конечно, видел.

– И как вы расшифровали ее?

– О, у меня есть несколько предположений – что-то вроде Объединения Марсианских Свихнувшихся Служащих. У меня было еще нечто получше, но это непечатно.

– Она означает: Объединенные Миниатюрные Силы Сдерживания.

– В этом еще меньше смысла, чем в моем предположении.

– Я объясню. Слыхали ли вы когда-нибудь о полемике по поводу миниатюризации?

– Грант немного подумал.

– Я тогда учился в колледже. Мы занимались этим вопросом пару семестров на курсе физики.

– Между футбольными матчами?

– Да, это действительно было в межсезонье. Насколько мне помнится, группа физиков выступила с заявлением, что они могут уменьшить размеры объектов в любом соотношении, и это выглядело как мистификация. Ну, может быть, не как мистификация, но, во всяком случае, как ошибка. Я помню, что наша группа высказала целый ряд аргументов, показывающих, что невозможно уменьшить человека до размеров, ну, скажем, мыши, и чтобы он при этом оставался человеком.

– Я уверен, что такое происходило во всех колледжах страны. Вы помните какие-либо из этих возражений?

– Я рассуждаю так. Если вы собираетесь уменьшить размеры, то это можно сделать двумя способами. Вы можете сдвинуть все отдельные атомы объекта на более близкие расстояния или уменьшить все пропорции атома в целом. Сдвинуть атомы на более близкие расстояния, преодолевая внутриатомные отталкивающие силы, можно только с помощью сверхвысоких давлений. Давление в центре Юпитера Было бы недостаточно, чтобы сжать человека до размеров мыши. Я правильно рассуждал до сих пор?

• Предыдущая
• 8/49
• Следующая