Демон Монсегюра - Крючкова Ольга Евгеньевна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/17
• Следующая

Затем он направился к каменной лестнице и осветил факелом то место, где, по его разумению, должен находиться ход, ведущий наружу. Но над его головой царил полный мрак. Ничего не говорило о том, что некоторое время назад здесь был лаз, через который проникали лучи солнца.

Бафомет сдержал обещание: Руфус получил несметное богатство, наверняка ему хватит до конца жизни. Если принять во внимание, что жизни осталось ему на две пинты воды во фляге да ещё немного – в старом глиняном кувшине!

Почти тысячу лет спустя, караван из семи верблюдов приближался к развалинам дворца Селеклидов. Местные жители местечка Таль-Афар были так же бедны, как и тысячу лет назад, в их жизни мало что изменилось. Камни, некогда составляющие развалины дворца, они перетаскали в селение, соорудив из них хозяйственные постройки.

Мужчина в белых одеждах, слез с верблюда, послушно опустившегося на колени. Его примеру последовали спутники, прибывшие с ним. Человек, возглавлявший караван, прошёлся по развалинам, вернулся к своему верблюду, вытащил из вьючного мешка свиток пергамента и, развернув, быстро пробежал по нему глазами, а затем изрёк на арабском:

– Здесь! Все верно! Приступим!

…Взорам искателей сокровищ предстал зал, уставленный открытыми сундуками. Люди бросились к ним в надежде увидеть то, ради чего они проделали столь долгий и утомительный путь, но, увы, их постигло разочарование – сундуки были пусты!

Один из искателей сокровищ заметил скелет мужчины. На его останках хорошо сохранилась римская лорика-гамата, кожаные калиги, почти не пострадавшие от времени, костлявые пальцы всё ещё сжимали меч, рядом валялась фляга, осколки разбитого глиняного кувшина и полуистлевшая походная сумка. Из неё торчала голова статуэтки с красными рубиновыми глазами.

1101 год, Пафлагония*[9]

Раймонд IV Тулузский* стоял рядом с походным шатром в окружении свиты и наблюдал за озером Туз, появившемся на горизонте. Раскаленное солнце опалило его лицо, губы растрескались, в горле пересохло, нательная власяница взмокла от пота и прилипла к телу.

Вот уже две недели сарацины* шли по пятам за крестоносцами, совершая постоянные набеги: силы рыцарей таяли на глазах. Их путь был усеян трупами павших лошадей. Крестоносцы пускали кровь умирающим животным, дабы напиться, жажда доводила их до безумия. Далее они продолжали поход пешими.

Раймонд IV недоумевал: «Отчего визирь Чикмей не переходит к открытому бою, ведь сил у него более чем достаточно, а предпочитает довольствоваться мелкими стычками?» – Но граф не находил ответа. – «Вот оно долгожданное озеро – теперь можно будет пополнить запасы воды. Длительно отдохнуть, увы, не удастся…»

Менее чем через час перехода крестоносцы достигли озера Туз. Обессилившие воины, не первый день страдавшие от жажды, голода и нестерпимой жары, спешились и бросились к воде.

И о, ужас! Первые из них, омывшие лицо, и сделавшие по глотку спасительной жидкости, поняли: вода не пригодна для питья – она солёная!

«Так вот почему визирь гнал нас именно в этом направлении», – догадался Раймонд IV. – «Он не желал тратить лишних сил, зная, что все мы и так умрём от жажды».

Раймонд собрав последние силы, произнёс:

– Братья мои! Визирь Чикмей уверен – все мы умрём на берегу озера от отчаянья и жажды! Соберите последние силы, призовите на помощь Господа, ибо не допустит он гибели крестоносцев – с нами святыни: копьё, найденное в Антиохии* и рука Святого Амвросия. Впереди Аскарай, славящийся своими богатствами и роскошью. Чикмей и предположить не может, что мы сразу же двинемся в путь. Да поможет нам Бог! Вперёд на Аскарай!

Измождённые рыцари, почти потерявшие веру в Бога, уже готовые к смерти в иссушённых степях Пафлагонии, двинулись на Аскарай.

Лазутчики сообщили визирю, что крестоносцы внезапно исчезли: куда делись неизвестно.

Визирь возлежал на подушках в походном шатре, дарующих живительную прохладу.

– Глупцы! Что значит: неизвестно?! – Чикмей в гневе вскочил с удобного ложа. – Что, несколько тысяч крестоносцев испарились, не оставив следов, словно вода в знойный день? Прикажу всем отрубить головы!

Один из советников визиря упал на колени и смиренно произнёс, как и подобает верному слуге:

– О, мудрейший из мудрых! Позвольте сказать мне, недостойному Вашего внимания!

Чикмей прошёлся по шатру и, брезгливо взглянув на своего советника, стоявшего на коленях, приказал:

– Говори! И как можно короче!

– Мы – Ваши покорные слуги и нашего Владыки султана Ахмада! И в Вашей власти казнить нас или миловать!

– Я же приказал – короче! – терял терпение Чикмей.

– Думаю, что крестоносцы двинулись дальше на Аскарай, о мудрейший! А ведь всем известно, что город богат и славится драгоценными камнями на всю Пафлагонию. Но, увы, он плохо укреплён. Для крестоносцев не составит труда захватить город.

– Я прикажу вас всех казнить, если таковое случится! Горе советники – пустое место, недостойное внимания! – снова закипел визирь.

Но хитрый вельможа продолжил:

– Всё в Вашей власти, мудрейший! Пусть неверные возьмут Аскарай. Пусть ощутят вкус победы, хотя бы ненадолго. И вот тогда…

– Мы захлопнем ловушку! – завершил мысль визирь, довольный собой.

Остатки армии крестоносцев стояли у стен Аскарая. Раймонд IV опытным взором окинул стены города, тотчас подметив все недостатки обороны. В лучшие времена штурм города закончился бы в считанные часы, но, увы, не сейчас, ибо крестоносцы истощены и измотаны длительным переходом.

Желая избежать лишних жертв, граф Тулузский призвал отцов города на переговоры. И, когда те предстали перед его очами, сказал:

– Я – граф Раймонд IV Тулузский – предводитель армии крестоносцев, предлагаю городу сдаться. В обмен на покорность обещаю сохранить жизни его жителям. В противном же случае всех ожидает смерть.

Достопочтенные мужи Аскарая, посовещавшись, пришли к выводу, что лучше жизнь, чем смерть: в конце концов, сокровища Аскарая столь велики, что можно откупиться от врагов, а там и подоспеет мудрейший визирь Чикмей со своими славными воинами. Главное – выиграть время!

Вскоре ворота города отворились, и глава Аскарая собственноручно передал ключи графу Раймонду.

Граф был доволен, наконец-то он получил долгожданную добычу после полугода сплошных неудач – ведь потеряна почти половина войска.

Граф Раймонд расположился в самом богатом доме Аскарая, наслаждаясь давно забытым комфортом.

Возлежа на мягких шёлковых подушках, по обычаям Пафлагонии, он принимал подношения поверженного города. Граф с удовольствием созерцал прекрасные ювелирные изделия, прославившие Аскарай на весь Восток.

– Ваше сиятельство, к вам пришёл странный человек и просит нижайше принять его. Если бы мы сейчас пребывали в Лангедоке, то я подумал бы, что он – маг, – доложил Раймонду сенешаль*.

– Что ж, пусть войдёт! Я не верю магам, но посмотреть на незнакомца весьма любопытно.

Перед Раймондом предстал человек, одетый в балахон, на его голову был накинут капюшон, так что окружающие графа воины были лишёны возможности разглядеть лицо незнакомца. Отчего-то Раймонда вовсе не удивил его внешний вид, а напротив, граф ощутил непреодолимый интерес к этому человеку.

Речь незнакомца лилась плавно и медленно, завораживая слушателей.

– Сиятельный граф Раймонд, – промолвил он. – Я хочу преподнести вам драгоценную вещь в знак признательности, ибо вы исполнили своё обещание и сохранили жизнь жителям города. Много лет назад я путешествовал по странам Востока, повидал различные чудеса, в том числе встречались мне и необъяснимые вещи. В одном из городов Сирии я приобрёл вот эту редкость, – он извлёк свёрток из-под чёрного плаща и развернул его.

• Предыдущая
• 3/17
• Следующая