Давид Юм - Нарский Игорь Сергеевич - Страница 10

«Апостериорные» доказательства существования объективной причинности Юм также опровергает. Он старается дискредитировать их путем последовательного рассмотрения и оценки признаков, входящих в понятие каузальной связи, то есть «элементов», составляющих структуру причинения. В качестве этих элементов Юм выделяет следующие.

Во-первых, это пространственная смежность причины и следствия, которая имеет место во всех случаях каузальной связи, даже и в таких, при которых кажется, что причина и следствие отделены друг от друга. Ведь в подобных ситуациях всегда можно обнаружить какие-либо промежуточные образования, через которые, видимо, передается цепь причинения.

Во-вторых, это смежность во времени, то есть непосредственное предшествование причины следствию, каковое имеет место и тогда, когда кажется, будто причина и следствие разделены длительным временным интервалом, ведь в течение этого интервала причина не прекращает действовать, аккумулируя скрытым образом свои последствия. Так, существуют яды, отравление которыми дает себя знать не сразу, а спустя много дней: в организме отравленного человека в течение этого промежутка времени происходят разрушительные, но пока внешне не проявляющиеся биохимические процессы.

В-третьих, «необходимость является существенной частью причинности» (19, т. 1, стр. 547). Данный, последний из трех «элементов» требует специальных пояснений.

Под «необходимым порождением» Юм понимает сочетание двух разнородных обстоятельств. Прежде всего, это чувственно наблюдаемый факт появления следствия буквально каждый раз после появления того, что считают его причиной. Второе же обстоятельство состоит в том, что к этому факту примысливают его истолкование в смысле порождающего сущностного акта. Таким образом, «необходимое порождение» в отличие от первых двух «элементов» каузального отношения в опыте, согласно Юму, не обнаруживается. Наблюдаемое в опыте не имеющее исключений появление следствия после причины не дает твердых оснований для утверждения акта порождения следствия именно как продукта действия данной причины.

Остается, по мнению Юма, на выбор — либо, несмотря ни на что, утверждать, что такое порождение все же происходит необходимым образом, хотя это непонятно и недоказуемо, либо примириться с тем, что, поскольку объективная причинность недоказуема, она, может быть, в действительности и не существует. Юм принимает вторую альтернативу: он не отвергает наличия объективных каузальных связей, но отвергает возможность доказательства их существования и допускает, что их на самом деле нет.

Кроме того, Юм рассматривает тот — «апостериорный» довод в пользу наличия объективных каузальных связей, который состоит в ссылке на сходство между причиной и следствием. Довод этот таков: если подобное сходство наблюдается, то есть В, появляясь после А, похоже на А, следовательно, А есть причина, а В — его следствие. Но, пишет Юм, либо такое сходство не может быть зафиксировано вообще, либо оно бывает в таких случаях, в которых его наличие ровно ничего не может доказать (классический пример: один день «похож» на другой, однако первый день не есть причина второго). Окончательный вывод Юма таков: в огромном большинстве случаев действие отличается от причины, а потому оно не может быть в ней открыто, так что доказать, что это действие действительно есть следствие данной причины, невозможно.

Этот вывод Юма неверен, ибо даже отсутствие сходства между A и В не указывает на отсутствие причинно-следственной связи между ними. Строго говоря, в последнем своем рассуждении Юм оперировал не понятием «сходства» следствия с причиной по тем или иным признакам, которые могли бы указать на их каузальную связь, а лишь понятием внешней и обязательно наглядной, чувственной их взаимопохожести. Последняя действительно ничего в обсуждаемом плане не доказывает надежно и тогда, когда она есть (треугольники все похожи друг на друга, но сами они не порождают друг друга), и тогда, когда ее нет (болезнь человека непохожа на микроорганизмы, которые ее вызвали).

Кроме того, какая именно причина и какое именно следствие должны быть похожи друг на друга? Ведь это требование относят к непосредственному следствию данной причины и к непосредственной причине данного следствия, а утверждать, что перед нами именно непосредственные звенья причинно-следственной связи, мы можем далеко не всегда. Имеется еще одна несообразность: Юм вообще «не имел права» требовать сходства между следствием и причиной, потому что как агностик считал объективные причины и следствия непознаваемыми (и о каком же «сходстве» двух непознаваемых процессов или объектов может идти речь?), а впечатление от этих причин и следствий могут и походить и не походить друг на друга, но это нисколько не продвинет нас вперед в решении вопроса о том, есть или нет перед нами каузальная связь.

Как обстоит дело в действительности? Некоторое, диалектически относительное сходство между причиной и ее следствием обнаруживается в большом числе случаев, так что мимо этого обстоятельства при рассмотрении проблемы каузальности проходить нельзя. Сходство и различие между причиной и следствием взаимообусловлены и могут быть сравнительно четко охарактеризованы, в особенности при условии, если понимать каузальное отношение как связь между старым и новым состояниями предмета (а как раз для Юмова понимания этого отношения как последовательности двух различных событий признак сходства случаен).

Итак, Юм считает, что наличие причинноследственных связей не поддается доказательствам. Указывая на то, что причинно-следственной связи между впечатлениями вообще быть не может, а в своем опыте, который они считают «внешним», люди фиксируют только следование В после А, их смежность во времени и пространстве, и не более того, он считает, что признать можно только факты подобного следования и ничего другого. Когда люди утверждают, что каузальные связи существуют совершенно бесспорно, они ошибаются: они выдают отношение следования за причинно-следственную связь, то есть квазикаузальность принимают за каузальность подлинную, так что примысливают фикцию.

Таким образом, все люди, по мнению Юма, на каждом шагу впадают в иллюзию post hos ergo propter hoc («после этого, значит, по причине этого»). Но спрашивается, как и почему эта иллюзия так широко распространена? Ведь «все явления, по-видимому, совершенно отделены и изолированы друг от друга; одно явление следует за другим, но мы никогда не можем заметить между ними связи…» (19, т. 2, стр. 76). Почему же люди вновь и вновь с поразительным упорством впадают в названное заблуждение?

Рассмотрев с большой скрупулезностью в психологических деталях процесс появления и закрепления убежденности людей в том, что причинно-следственные связи существуют, Юм приходит к выводу, что все дело в том, что в структуру закона причинности в том виде, в каком он запечатлевается в сознании людей, вместо признака «необходимого порождения» входит фактически совсем иной признак, а именно «регулярной повторяемости» появления В после А. Следовательно, люди ошибочно принимают регулярность появления за необходимость причинения. В этом отношении они ведут себя как животные, которые в подобные ошибки впадают постоянно. Скажем, курица «полагает», что, поскольку всякий раз после появления на птичьем дворе хозяйки появляется и корм, значит, она есть устойчиво действующая причина корма, и каково же ее, курицы, «разочарование», когда оказывается, что однажды вместо заданного ей корма она встречает острый нож, отправляющий птицу в горшок для варки пищи.

В целом процесс возникновения убеждения людей в существовании причинно-следственных связей обрисован Юмом следующим образом. Люди запечатлевают в своем сознании все три признака действующей каузальной связи — следование, смежность и регулярность следования. Последний из этих признаков воздействует на второй из них, то есть на обстоятельство смежности, в том смысле, что придает этому обстоятельству значение активно действующего ассоциативного фактора. В результате возникает ассоциация В с А. Она закрепляется в сознании людей благодаря регулярности повторения тем больше, чем большее число раз эта регулярность имеет место.