Григорий Сковорода - Табачников Исай Аронович - Страница 21

Если при рассмотрении макрокосма Сковорода отождествлял бога и природу, то при рассмотрении «микрокосмоса» он отождествлял бога с человеком: «… истинный человек и бог есть тожде» (15, стр. 47). Но для него внутренняя «божественная» сущность человека не нечто сверхъестественное, а вполне естественное, земное, человеческое: «истинным человеком есть сердце в человеке» (15, стр. 49).

Уже в ранних произведениях мыслителя внутренняя, духовная сущность человека рассматривалась им как борьба двух начал — «добра» и «зла», и в этом он видел «разнь межь добрым мужем и злым» (15, стр. 49). «Злыи» люди — это те, кто «сердце свое, то есть самих себе, потеряли» (15, стр. 50). Но даже тогда в творчестве мыслителя звучал социальный мотив, ибо причину потери человеческого облика он видел в беззаконии: «О беззаконное зде![21] Чего ты наделало?

Отвело ты нас от живого человека» (15, стр. 9).

Еще тогда он усматривал потерю человеком своей человеческой сущности в господствовавшем беззаконии, в бесправном положении широких крестьянских масс. По мере развития взглядов мыслителя расширяются и углубляются его представления о социальных источниках зла, он зорче видит социальное неравенство, несправедливости, таящиеся в расчленении общества на «бедных» и «богатых». Уже в произведении «Беседа, нареченная двое» он уподобляет жизнь современного ему общества житейскому морю: оно постоянно кипит, бурлит в алчной погоне за богатством, в нем господствуют тунеядство, паразитизм, там «зло» и «злые люди» подавляют добро, людей «трудолюбствующих». Злые в своей «златожаждной» погоне за «сволочью золотой монеты» теряют человеческую сущность, у людей же «трудолюбствующих» сердце чистое, оно поднимается «верх всея дряни» (15, стр. 184). Всеми средствами своего сочного и образного языка мыслитель воспевает чистоту и возвышенность людей труда: они высоко стоят «над зверскими бешенствами», «над волею своею», над «всякой властью и славой»; они «восстали на бога», «дерзают в нищете» и «в гонениях», «в болезнях, во смерти». Подлинное добро только в труде; человек, занятый трудом, — «орел парящий», «сокол» (15, стр. 183), «голуб чистый» (15, стр. 184), в нем «дух благочестия», «дух премудрости». Где же истинная сущность человека? Она в сердце его: «Сердце есть корень и существо. Всяк есть тем, чие есть сердце в нем. Волчее сердце есть родный волк, хотя лице и не волчее» (15, стр. 182). Истинный человек — это «вол молотящий», сердце его — это сердце «трудолюбствующего». Стяжатели — люди с волчьим и нечестивым сердцем, обуянные тремя «адскими горячками», «дщерями ехидниными»: «суетна слава, тщетная прибыль, сласть ядовита» (15, стр. 178). В мире, где господствует погоня за богатством, в этом злом веке нет истинного человека — он лукав, звероподобен, сердце его хамское, свинское, любящее мутную воду. Истинный человек может быть в мире, где нет алчности, стяжательства и лжи. Философ, чем дальше, тем все более склонялся к пониманию того, что подлость и все прочие пороки человека не являются врожденными, а вытекают из господства в жизни общества богатства, находящегося в руках немногих, и его неизменного спутника — угнетения, безысходной нищеты и народного горя. В противоположность злу «добро» является врожденным натуре человека, оно вечная «сущность» или «природа» «истинного человека», если же в человеке господствует «зло», это значит, что он утратил свою истинную человеческую сущность.

Если вначале у мыслителя понимание «добра» и «зла» было абстрактно и выступало прежде в теории «самоочищения»: «Кто может очистити сердце свое от всея стихийныя грязи, да узрит очима сего человека» (15, стр. 204), то затем его понимание общественной жизни становится более глубоким.

Его замечательное произведение «Разговор пяти путников о истинном щастии в жизни» знаменовало переход к весьма острой постановке социальных проблем. В этом произведении истинную сущность человека Сковорода видел в трудолюбии, в поисках счастья для всего народа, в освобождении от грязи и мерзости современного ему общества. Но дальнейшее рассмотрение вопроса о том, как понимал Сковорода природу человека, связано с его взглядами на сущность общества, с его критикой феодальной системы и всей общественной жизни своего времени.

Что же представляет собой общество? Этот вопрос, как и все прочие, Сковорода стремился разрешить, исходя из теории «трех миров» и «двух натур». Общество, состоящее из людей, это малый, но замысловатый мир, именуемый «микрокосмосом». Он, так же как и великий мир, т. е. «макрокосм», так же как и третий мир, т. е. «мир символов», обладает «внешней», «видимой» природой и «внутренней», «невидимой» сущностью или «натурой». Разумность общественного устройства таится в его внутренней сущности, она «по всем членам политическаго корпуса, из людей, не из камней состоящаго, тайно разлившись, делает его твердым, мирным и благополучным» (15, стр. 18).

Общественная жизнь обладает сложной структурой и многообразными отправлениями. И если во всем необходимо различать «двое», то тем более в жизни общества за «внешней», «тленной» и «суетной» стороной следует видеть внутреннюю сущность, вечное и непреходящее; за «злом» — «добро», за «ядом» — «ядь». Кто не видит двоякой природы общества, тот не видит «ничего, кроме тмы и стихийныя сени» (15, стр. 173), тот не может различить, где «древо живое и древо мертвое, лукавое и доброе, лжа и истина» (15, стр. 175).

Но в современной ему общественной жизни философ не видел такого устройства, которое соответствовало бы предполагаемой им «внутренней» разумной сущности. Окружающую жизнь он называл «житейским морем», в котором господствует «тяжелее олова беззаконие» (15, стр. 177), всеобщая безумная погоня за «палатами», «престолами», «колесницами», «серебром и златом», «чинами», «венцом», «скиптром», «елеем», «гвардией», «обладанием народами» и т. п. (15, стр. 179–180). Все это, говорит Сковорода, «плоть», «гора», «труд» (т. е. труд безрассудный, тяжкий, подневольный. — И. Т.), «горесть», «тень», «вода», «беда» (15, стр. 179), «блато», «грязь», «мерзкое» и «мирское» (15, стр. 178).

Он ненавидел эту всеобщую погоню за богатством и бичующими эпитетами характеризовал алчность стяжателей, их паразитическую сущность. У этих людей «сердце хамское», мудрствующее «о брашне» и «чреве», «сердце златожаждное, любящее мудрствовать об одних кошельках, мешках и чемоданах, есть сущий верблюд, любящий пить мутную воду». «Подлецов сих» он гневно называл «зверями», «скотами», «стадом свинным», «вепрами», «псами», «змиями» (15, стр. 182).

В произведении «Разговор пяти путников о истинном щастии в жизни» в наиболее ясной форме поставлены животрепещущие социальные вопросы того времени. С первых же слов критикуется современное философу общество, впервые так резко говорится о пороках общественной жизни, о разделении общества на богатых и бедных, имущих и питающихся крупицами со столов их, о князьях и царях, роскошную жизнь которых оплачивают «нещетные тысячи» бедных людей. Вот только несколько строк первой страницы этого произведения: «О, сколь великим весельем довольствуются знатные и достаток имеющие в свете персоны! В их-то домах радостью и удовольствием растворенной дух живет. О сколь дорога ты, радость сердечная!

За тебя царие, князья и богатые нещетные тысячи платят; а мы, беднячье, достатков не имущие, как бы от крупиц, с столов их падающих, питаемся. Разсуди ж теперь, каким триумфом объяты все славные европейские города» (15, стр. 207).

Вот где подлинный «источник ропоту, жалоб, печалей, вражд, тяжеб, войн, граблений, татьбы[22], всех машин, крючков и хитростей. Из сего родника родятся измены, бунт… заговоры… падения государств и вся нещастий бездна»; «сколко тысяч людей онное погубило?» — «Целыя республики чрез оное пропали» (15, стр. 217).