Откровение Пресвятой Девы Марии (СИ) - Звездов Олег-Александр Михайлович - Страница 24

Пилат удалился. Я спросила Иисуса: “Чего он снова хочет от Тебя?” — “Мама, чувствую, он бо­ится не только Меня, но и своей продажной совес­ти. И, чтобы облегчить свои страдания и мучения, он хочет поговорить со Мной. И Мне придется по­сетить его, хотя особого желания Я не имею”. — “Смотри, Иисус, чтобы ничего не случилось с То­бой, ибо верить таким людям нельзя”. —”Мама, все будет хорошо, сама знаешь, что за всем наблюдает Отец, и Он дает согласие. Ты иди в дом, отдохни перед дорогой, а Я навещу Пилата. Пусть радуется, что Бог посетил его дом в третий раз. Ведь Отец любит троицу, не правда ли, Мама?” — “Иисус, ступай, Я с нетерпением буду ждать Твоего возвращения”.

Иисус один отправился к Понтию Пилату. У вхо­да во дворец Иисуса уже ждали слуги Пилата, они доброжелательно пригласили Его во дворец и при­вели в одну из палат, где находился Понтий с женой Клавдией. Увидев Иисуса, Понтий сразу предложил Ему присесть.

“По правде говоря, я не ожидал, что Ты придешь ко мне. Я думал, что Ты поступишь точно так со мной, как ты сделал с Антипой Иродом”. — “Как видишь, такого не произошло, Понтий. Начни сра­зу, что тебя побудило позвать Меня, тем более си­деть рядом с шарлатаном и проходимцем?” — “Иисус, Ты мне не поверишь, мне кажется, совесть моя заставила меня сделать этот шаг. Я лично хочу услышать от Тебя, кто Ты есть на самом деле?” — “Разве ты не видишь, что пред тобой сидит чело­век?” — “Да, я вижу, что сидит человек, и вижу, что Он не совсем простой, ибо видел чудеса Его”. — “Странно, видел и не верил в увиденное, получается наоборот. Не Я странный и загадочный, а ты, Пон­тий. Моя странность заключается в том, что Я вно­шу новое в сознание людей, а все новшество всегда выглядит чем-то странным и неприемлемым, ибо все привыкли к старому. И, чтобы обновить все, Меня на Землю послал Мой Отец Небесный. И. выполняя Его волю, Я прививаю людям новую Веру, Веру в Бога”. — “Но как же Ты один можешь изменить все?” — “Почему один? У Меня есть Ученики и люди, которые поверили Мне и идут за Мной, но не за Антипой и Сафаитом. Пойми, Понтий, Меня нич­то не остановит, ибо Мои деяния направлены на добро и любовь к людям. И в Моих деяниях ты не увидишь ничего порочного, точно так же не увидишь ничего таинственного в Моих чудесах. Мой Отец и Царствие Его помогают Мне”. — “Хорошо, я как прокуратор, хочу увидеть Твоего Отца Небесного”. — “Понтий, сначала посмотри на Сына Его, а ког­да придет время твое, то ты увидишь Моего Отца, и чувствую, что ваша беседа будет не такой, как здесь”.

Клавдия опустила голову и прошептала: “Боже, если Ты есть, прости нас грешных, ибо видишь Сам, что нами руководит. В молодом человеке я вижу все чистое и добродушное, а наша семья повязла в грязи. Спаси моего мужа, если только можешь”.

“Клавдия, выйди и оставь нас одних”. Выходя, Клавдия подумала: “Если мы действительно сдела­ем что-то плохое против этого человека, то не бу­дем нам места ни на Земле, ни на Небесах”.

Понтий молчал. По нему было видно, что он не­рвничает.

“Иисус, угощайся” — и предложил Ему подой­ти к столу. “Спасибо, Я не голоден”. — “Неуже­ли Ты брезгуешь, ведь Царя угощает Царь”. — “Не в том дело, Понтий”. — “А в чем же?” — “Я насквозь вижу твою душу, которая не вино будет пить со Мной, а кровь Мою”. — “Слишком много Ты ви­дишь, Иисус. Тебе точно навредит, ибо знаешь, как к Тебе настроены высшие чины и священнослужи­тели”. — Да, Я вижу все. И их настроение с детско­го возраста ощущаю на Себе. Вспомни, Понтий, сколько малых детей пострадало в Вифлееме по при­казу Ирода, ибо в то время он уже боялся появления Божьего Сына. И сейчас Ирод Великий занимает не очень достойное место в Царствии Небесном. К чему Я все говорю? Хочу, чтобы ты не оступился, хотя сознание твое тебя уже беспокоит. И, как видно, есть за что”. — “Да, Ты прав, Иисус, сейчас по ночам меня мучают кошмары. В кошмарах я вижу себя и то темное место, где я нахожусь и где надо мной из­деваются лохматые чудища. Помоги мне, чтобы

больше не грезилось”. — “Что ж, Я тебе помогу, но только на время”.

Иисус взял в руки кувшин с вином, подержал его немного в руках. “Вот, выпей содержимое, и тебе ста­нет лучше. Но учти, продлится недолго, до первого твоего злодеяния”. Понтий выпил вино. “Да, но сей­час я в нем не чувствую аромат вина, это уксус”. —Не в том дело, главное, что ты выпил, поверил в Меня”. — “Что ж, Иисус, ступай домой. Вижу я, разговор у нас не получился таким, каким я хотел, но в чем-то я убедился”.

Иисус вышел из палаты, и Его встретила Клав­дия.

“Иисус, прости нас, и прошу Тебя, помоги нам, а когда Тебе будет трудно, то не он, а я буду старать­ся помочь Тебе. Сейчас я вижу, что уже теряю свое­го мужа, ибо он неисправим”. — “Хорошо, Клав­дия, что смогу, то сделаю для вас, но изменить его трудно”. — “И еще, Иисус, Ты видел тех людей, ко­торым Ты отказал в разговоре с ними, опасайся их, они что-то затеяли против Тебя”. — “Клавдия, Я это уже знаю. На то Я и есть Сын Божий. Я вижу, ты, Клавдия, женщина доброй души, но купаешься в нечистом чане”. — “Иисус, Ты верно говоришь. Поэтому я и боюсь за свою семью”. — “Клавдия, судьба нас еще сведет, и тогда мы все увидим, кто был кто на самом деле. Я прощаюсь с вами. Мне нужно идти дальше, но думаю, что вы будете по­мнить обо мне. Как помнить — ваше дело и право”.

Возвратясь домой, Иисус увидел, что все ожида­ли его возвращения. “Мама, все хорошо. Мы с чис­той совестью можем двигаться в Кефрь-Кану”.

На следующий день пополудни мы отправились. Покидали Кесарию с непонятным чувством, то ли радость была с нами, то ли печаль. День стоял пас­мурный, солнце иногда выходило из-за туч, обогре­вая нас своим теплом. Мы вышли на небольшую воз­вышенность, обернулись и посмотрели на Кесарию. Селение покрыто голубой дымкой. Еще было вид­но: за нами мчалась колесница. В ней находилась женщина. Через некоторое время она была рядом с нами. В ней мы узнали Клавдию. Она подошла к Иисусу, обняла Его и заплакала. “Я хотела, чтобы вы не уходили и остались в Кесарии, но вижу, вас никакая сила не остановит. Иисус, не обессудь меня и не ругай, прими от меня, пожалуйста, мои дары в дорогу. Не деньги, вам путь предстоит долгий, и я решила собрать вам пропитание”. — “Спасибо, Клавдия, ибо дарующий хлеб дарует жизнь. Я не откажусь”. — “И еще, примите от меня колесницу в подарок, ведь среди вас есть женщина, и вы не дол­жны допустить, чтобы она на своих ногах переноси­ла трудности пути вашего”. — “Клавдия, если от чистой души, мы примем от тебя подарок”. — “Иисус, прими и как от чистой души, и как от хоро­шего человека, который не только привык к вам, но и полюбил вас. Если бы было все иначе, то я пошла бы вслед за вами”. — “Спасибо за откровение твое, Клавдия. Помни нас, ибо пути Господние неиспове­димы, а сейчас ступай домой и пусть твои добрые силы никогда не покинут тебя”.

Клавдия отправилась домой. А мы медленно тронулись в путь. Кесария исчезала за горизонтом, и маленькая фигура женщины утонула в голубой дымке.

Мы удалялись, неся впереди себя Истину. И Вера наша витала вокруг нас. Она ярко светилась, осве­щая наш путь и придавая нам силы, которые мы дол­жны были направить и применять во всем достой­ном и подвластном Богу.

Мы выбрались с гористой местности и попали в объятия пустыни. Песок, гонимый ветром, кружил над нами. Было такое впечатление, что мы попали в другой мир. Жара одолевала нас. Я видела, что все устали,

“Иисус, может, немного отдохнем?” — “Нет, Мама, будем идти вперед. Вот, смотри, змеи, яще­рицы передвигаются по земле очень быстро, значит, быть какому-то ненастью”.

Я сразу села в колесницу, ибо боялась ползучих. Иисус все понял и улыбнулся. Ветер не утихал, где-то в стороне послышались раскаты грома, и через некоторое время все вокруг потемнело, пошел дождь. Мы двигались все мокрые и изможденные. Когда не­настье утихло, снова появилось солнце, стало све­жо, и мы почувствовали облегчение. Впереди выри­совывался камень-валун. Я подумала: как он мог оказаться в пустыне, ведь вокруг песок? На фоне кам­ня отчетливо была видна фигура человека. Мы при­ближались к камню. Подойдя ближе, мы увидели, как с него спустился молодой человек высокого ро­ста, с очень длинными волосами. Мне показалось, что он ровесник Моему Сыну. Мы остановились.