Злое колдовство - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 37

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая

– Сидор!

– Да я уже, мм, четвертый десяток лет как Сидор. Дениза, не обижайся. Ведь ты сама говорила, что мы должны отказываться от каких-то своих увлечений или пристрастий ради общего семейного благополучия. Вот и откажись от дуры гипюровой. Даже если в ней венчалась княжна Лихтенштейна, тебе-то она зачем?! Ты же не княжна!

– Сидор!!!

– Я еще не закончил, повторяю. Вот закончу, тогда и выскажешь мне все свои замечания и предложения. Хорошо, Дениза? Ты ведь у меня умница! Так вот. По поводу алкоголя. Ради семейного благополучия я готов отказаться от многого. Почти ото всего. Но от коньяка с мартини отказаться я не могу. Как ни крути. Как ты ни требуй. Я же мужчина, в конце концов! А настоящий мужчина не может позволить себе жизнь трезвенника. У меня творческая натура, Дениза, и свою мысль я привык подстегивать, знаешь ли, перцовкой, божоле, а также пивом. Я не могу отказаться от всего этого, это просто часть моей жизни. И ты совершенно глупа, Дениза, если думаешь, что ради тебя – да, даже ради тебя! – я откажусь от ежедневной порции «Щедровского хмельного темного»!

– Сидор…

– Погоди, я доскажу основное. Дениза, если ты действительно хочешь за меня замуж, то примешь меня таким, каков я есть. А я, я – Сидор Акашкин. И я люблю себя за это! Все. На этом у меня все.

В лаборатории воцарилось молчание. Девочки-«авантюринки» со страхом и затаенным ехидством смотрели на свою начальницу. Дениза же стояла бледная и беззвучно шевелила губами. Пальцы ее сжались в кулаки.

– Дениза, – мягко сказал Сидор. – Да не психуй ты. Успокойся. Все у нас будет хорошо.

– Вон, – тихо сказала Дениза.

– Что?

– Вон! – Голос Денизы прозвучал громче, возвышаясь и усиливаясь с каждым новым эпитетом. – Вон отсюда, мерзавец! Негодяй, бессовестная тварь, ничтожество, невесть что о себе возомнившее! Бездарь тупица, алкоголик и лентяй! Вон!!!

– Дениза, я все-таки твой жених…

– Я разрываю помолвку! Никакой свадьбы не будет!

– Как не будет…

– Вон! Ашкендаб элиалите айсайдо! – Произнося заклинание, Дениза воздела вверх руки и послала прямо в Сидора парочку неслабых молний. Сидор еле увернулся и бросился к двери, петляя по лаборатории как заяц. Вслед ему неслись проклятия Денизы. И молнии, молнии!!! И холодный, безжалостный смех «авантюринок».

Сидор выскочил из лаборатории, обливаясь холодным потом. И решил, что ему немедленно надо пойти на прием к психологу.

Психолог был у себя и весьма обрадовался визиту незадачливого экс-жениха.

– Что случилось, Сидор? – спросил вампир. – Вы выглядите взволнованным.

– Так и есть, – сказал Сидор. – Послушайте, я не знаю вашего имени-отчества…

– Просто имени. У вампиров моего уровня нет отчества.

– А, извините…

– А зовут меня Аларих. Вы можете звать меня просто Аларих. Какое редкое имя, верно? Такое же редкое, как и ваше, дорогой Сидор.

– Послушайте, Аларих…

– Да?

– Похоже, вы мне дали неправильные рекомендации по восстановлению самооценки.

– То есть? Позвольте, а вы правильно выполняли все мои предписания?

– Ну… Правильно, наверное. Я прослушал диск про эти, балетные тапочки…

– «Как ходить на пуантах: мы и сложные обстоятельства жизни», – благоговейным тоном поправил Сидора вампир Аларих.

– Да, да. Потом проделал упражнение «И я люблю себя за это».

– Так, так, это очень полезное упражнение. Вы все правильно сделали, дорогой Сидор! Так в чем же проблема?

– Да понимаете… После всех этих упражнений я решил по-мужски поговорить с Денизой.

– С госпожой Денизой Грэм? Вашей невестой?

– Ох… После того как я высказал ей все, что думаю, она разорвала помолвку.

– Да вы что?

– Да, – горько поник головой Сидор. – Сказала, что я ничтожество и негодяй. Да еще и заклятие в меня пустила. Вместе с молниями. Вот вам ваша психология!

– Психология, Сидор, здесь ни при чем. Просто госпожа Дениза, на мой взгляд, недостаточно любит вас. Она не понимает, что мужчину своей мечты нужно ценить со всеми его недостатками, привычками и даже пороками! Решительно заявляю, что госпоже Денизе самой нужно пройти у меня курс конструктивной психологии. И тогда она поймет вас и примет в свои объятия.

– Правда?!

– Конечно. Психологическая помощь еще никому не вредила. Госпоже Денизе нужно обязательно прийти ко мне.

– Да, но как я ей об этом скажу?! Она меня распылит на атомы! Она видеть меня не хочет!

– Не волнуйтесь, дорогой Сидор. Я сам поговорю с госпожой Денизой Грэм. И я уверен, что наш с нею разговор пойдет на пользу процессу восстановления ваших личных отношений.

– Обещаете?

– Гарантирую. А пока вот вам следующее задание: прослушайте диск под названием «Как взлететь, не опалив крыльев: мы и наше продвижение в социуме».

– Где?

– В социуме, Сидор, в социуме. Прослушайте диск и продолжайте делать упражнение «Я люблю себя за это».

– Да не очень-то я себя люблю. Особенно после ссоры с Денизой.

– А вот это, дорогой Сидор, не должно вас беспокоить, – сказал психолог, оскалив великолепные клыки.

– Мр-мяу… Шш-ш-ш!

– Благословенна будь, Мадлин! Не шуми, пожалуйста, это я.

– Вижу, что ты, мр-р. С какой стати ты невидимость нацепила?

– Я сейчас все объясню. Анна Николаевна у себя?

– Да, она в кабинете, разбирает клавиры. Ты что, и к ней собираешься пробраться невидимкой, а, Юль?

– Да.

– С чего?

– Говорю же, объясню. Пойдем со мной в кабинет, Мадлин.

– Иду. Все ж таки любопытно.

В кабинете Анны Николаевны Гюллинг стояло облако пыли. Это все потому, что музыкантша решила заняться генеральным разбором содержимого одного из своих шкафов. В шкафу хранились старые-престарые клавиры, казалось навсегда впитавшие в себя пыль. Ими-то и решила заняться Анна Николаевна. Она перебирала толстые потрепанные тетради, протирала их противопылевой салфеткой и раскладывала на две аккуратные стопки.

Когда в кабинет вошли Мадлин и невидимая Юля, последняя принялась отчаянно чихать.

Анна Николаевна оторвалась от разбора клавиров и пристально вгляделась в чихающую пустоту.

– Юля, – наконец сказала она. – С чего это ты невидимость на себя напустила?

Ну прямо как кошка Мадлин. Мадлин, кстати, спокойно чувствовала себя в этом разоре. Села посреди клавиров и стала умываться. Ее розовый язычок тщательно вылизывал коричневое пятнышко на правой передней лапке. Казалось, ничто более не занимает хитрую кошку, но ушки у нее были на макушке, и она приготовилась слушать рассказ Юли.

– Юля, я тебя внимательно слушаю. Кстати, можешь сбросить невидимость. В пределах моего дома тебе ничего не грозит.

– Это не факт, – полушепотом сообщила Юля. – Я пока лучше побуду невидимой.

– Да чего ты так боишься?

– В меня стреляли. Полчаса назад.

– Святая Вальпурга! – Анна Николаевна уронила противопылевую салфетку. – Девочка моя… Как это произошло?

– Я была в парке. Решила зайти в кафе «Елочка» перекусить. И вот когда мы с Мишкой пили пиво кто-то выстрелил в мою кружку. Мишка помог мне уйти. Я нацепила невидимость, поднялась в воздух над «Елочкой» и осмотрела окрестности. Я не увидела того, кто в меня стрелял. Следов каких-нибудь особенных тоже не видела. В общем, непонятно. Ну, я немножко испугалась и невидимой добралась до вашего дома. Вы же не прогоните меня, Анна Николаевна? Или вы до сих пор на меня сердитесь?

– Сержусь. – Анна Николаевна подняла салфетку и достала с полки шкафа очередной пыльный клавир. Нервно принялась его протирать. – Я сержусь на то, что ты так беспечна! Разве можно так подставляться под пули! В тебе нет элементарной осторожности, девочка!

– Но я не просто девочка, я ведьма, – резонно заметила Юля.

– И потому ты считаешь, что пули тебя не возьмут? – скептически хмыкнула Анна Николаевна, а Мадлин муркнула и принялась вылизывать другую лапку.

• Предыдущая
• 37/60
• Следующая