Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 18
- Предыдущая
- 18/76
- Следующая
– У меня нет ни малейшего интереса к вашим свадьбам, тем более что моего имени даже не было в списке приглашенных, – с прохладцей в голосе сказал Ко Сей. Хотя наши мудрецы Хо Дивон и Мол Чи и учат, что истинно великий в делах муж сторонится всего суетного, моему истинному «я» было несколько обидно подобное пренебрежение. Поэтому никаких акций я не возьму. Хоть и ценна бумага, она все же не золото и не серебро. Как сказал поэт:
С бумагой в руке ты подобен букашке.
А золото есть – ты уже человек.
– Ты мне тут своих поэтов не цитируй, – сухо проронила кошка. Устроил… поэтический утренник. Чем тебе акции не угодили, косоглазина?
– Спокойно проигнорирую оскорбление, тем более что исходит оно из слабых женских уст, – сообщил Ко Сей, но вопреки словам его пальцы стиснули рукоять сабли. Я пришел по важному делу и вынужден выслушивать непристойности. Золото давай! Или серебро, только побольше! – сменил он вежливый тон на крик.
– Нету у меня сейчас! – завопила и кошка.
– Тогда ты знаешь, чем еще можно рассчитаться!
Я решила вмешаться.
– О каких долгах идет речь? – осведомилась я .у Ко Сея тоном судебного исполнителя.
Тут Кощей соизволил глянуть и на меня.
– Почтеннейшая, – с мерзкой ухмылочкой заговорил он. Великий учитель и вождь Кидая Хось Нехось говорил; «Истинный муж не снисходит до объяснений со сварливой женщиной». Лучше вам, почтеннейшая, не вмешиваться в дела, которые не касаются вас.
Меня охватил гнев. Этот китаец, то есть кидаец, совершенно лишен умения разговаривать с порядочными женщинами!
Я вознамерилась закатить нахальному почти сказочному персонажу пощечину, но Руфина вцепилась мне в поневу:
– Не лезь, Василисушка! Не твоя то забота. Ко Сей правильно с меня долг требует. Проигралась я ему.
– Это как? – вытаращила глаза я.
– В наперсток играли, – вздохнула кошка.
– Вот-вот! Истинно так! – часто закивал Ко Сей. Играли. И проиграли. Скажи спасибо, кошка-царица, что я еще на твой долг не налагал никаких процентов, хотя это совершенно неслыханное дело для Кидая. И ждал я, сколько мог. А теперь, извини великодушно, деньги нужны.
– У тебя и так их сто сундуков злата-серебра! – вскинулась Руфина. На что тебе еще-то! Ай вечную молодость купить решился?
– То не твоя забота, почтеннейшая, – отрезал Ко Сей, плотнее запахивая свой блестящий халат, – Твоя забота – платить. Или же, как и положено между порядочными деловыми людьми… возместить вещами согласно номиналу.
– Какими вещами? – удивилась я.
– Волшебными, – тихо пояснила Руфина. Ее апельсиновая шерстка потемнела и потускнела, глаза погасли. Мне ужасно стало ее жаль.
– Так пускай забирает их Ко Сей! – тихо предложила я, вспомнив про сундук с сапогами-скороходами, скатертью-самобранкой да другими раритетами, но тут наткнулась на острый Руфинин взгляд:
– Ты что, Василиса, рехнулась?! Ты так все царство по миру пустишь. Нешто можно этому кидале и жулику волшебные вещи в руки давать!
– Я вынужден опять выслушивать несправедливые обвинения! – Ко Сей нахмурился. А между тем сама виновница проигрыша сидит как ни в чем не бывало. Хотя перед игрой я предупреждал ее словами почтенного Жу Ли: «Не умеешь держать сабли – не выступай против конницы». Сама виновата, почтеннейшая!
– Сама… – вздохнула Руфина. Но вещей не отдам! Это государственное достояние!
– Ну тогда, – развел холеными ручками Ко Сей, – остается третий путь…
И противно засмеялся. От его восточной импозантности и велеречивости не осталось и следа.
– Понятно, – мрачно сказала Руфина. Дай хоть с родственниками попрощаться.
– Пять минут, не больше! – погрозил пальцем Ко Сей. У меня еще на сегодня много важных дел. Как вы говорите, целая куча.
– Подождет твоя куча, – огрызнулась Руфина и подошла вплотную ко мне. Поманила лапкой.
Я присела на корточки, чтоб лучше ее слышать.
– Глупость я сделала, Василиса, теперь должна расплачиваться за нее, – торопливо зашептала кошка. Денег нет, поэтому иду я в кабалу к Ко Сею. То ненадолго, не волнуйся. Я ему долг отработаю и вернусь!
– Ты что… натурой отрабатывать будешь, что ли? – испугалась я.
– Да нет, куда ему!.. злорадно усмехнулась кошка. Он уж давно от мужской немощи страдает, вот и злится оттого. Я ему по хозяйству надобна: ведь у Ко Сея никто не стирает, не убирает, не готовит. Черную работу буду исполнять, да то царице не зазорно… Ты вот что, Василиса, слушай: остаешься вместо меня за главную. Царство на тебя оставляю. И на твоего Ванечку, потому как от старшего моего царевича проку мало, он вон стоит, а меч и держать-то правильно не может! Берегись Аленки, вникай во все, волшебные вещи никому не отдавай!
– Хорошо, – торопливо, кивнула я.
– И вот еще что. Голос кошки упал до совсем тихого шепота, – Давай с тобой условимся: никому ничего не говори про Альманах-книгу! Не знаешь про такую, и все тут!
– Так я и в самом деле не знаю… – растерялась я.
– И хорошо! Аленка к тебе всяких своих наушников подпушать будет, говори и ходи с оглядкой, потому как без меня Аленка еще пуще во власть войдет… И давай уговоримся, Василиса, даже если я к тебе приду, не верь мне, покуда заветного пароля не услышишь!
– Какой же пароль? – беззвучно шевельнула губами я,
Кошка поманила меня и быстро начертила лапкой на половице золотистые искрящиеся буквы. Я едва успела прочесть, как буквы исчезли.
– Это пароль, – сказала она. А вот отзыв. Опять росчерк лапкой. Неужели этого, никто, кроме нас, не видит?!
– Не видит! – успокоила кошка. Отзыв даю на тот случай, если Аленка тобой обратится и задумает меня облапошить. Тут такая политика!.. Словом, держись, Василисушка! Пора мне. Ишь, Ко Сей как зыркает своими гляделками косыми!
– Давай хоть попрощаемся, – У меня глаза были на мокром месте. Как же я без тебя тут буду…
– Долгие проводы – лишние слезы, – отрывисто сказала кошка, – Ты справишься. Ты – Премудрая.
Кошка решительно отошла от меня и сказала довольному Ко Сею, протягивая передние лапки:
– Я готова.
Ко Сей оскалился и защелкнул на лапках Руфины Порфирородной маленькие блестящие наручники.
– Пойдем, кандальница, – ухмыляясь, протянул он.
– Хоть перед царством-то меня не позорь, чрез весь Кутеж не волоки! – прошипела Руфина, – Дай уж телепортацию применить!
– Телепортацию ей, – проворчал Ко Сей и взмахнул рукой, а кошка синхронно махнула закованными лапками…
И уже не было в трапезной ни Руфины, ни кидайца Ко Сея.
Тут и окаменение с Иванов спало.
– Забрал, окаянный! – возопил Иван-царевич. Коней седлать надобно да в погоню, матушку вызволять!!!
– А матушка велела разве ее вызволять? – вполне резонно поинтересовался мой дурачок.
– Тебя, дурака, не спросили! – оборвал брата царевич. Твое дело – леденцы грызть! А я на подвиги поскачу!
С этими словами царевич выскочил из терема, спотыкаясь о собственный меч. Иван подошел ко мне.
– Не печалься, Василиса, – сказал он. Завьем беду веревочкой.
– Ты так считаешь? Тогда растолкуй мне, пожалуйста, что здесь у вас вообще в царстве творится!
Напрасно было бы ожидать от заведомого дурачка толкового рассказа о политической ситуации вокруг и внутри Тридевятого царства. Я, признаться, и не ожидала. Поэтому изумилась до чрезвычайности, когда мой Иван, взяв меня за руку, вывел из терема на задний двор, где в небольшом грушевом садочке стояло плетенное из прутьев сооружение, весьма смахивающее на беседку. В этой беседке мы с ним и пристроились. Ваня отгрыз голову очередному леденцовому петушку и раздумчиво начал:
– Что творится, баешь… У нас здесь все, как всегда…
– Как это всегда! –возмутилась я. Всегда твоя мать в кошачьем обличье ходила?! Всегда ее какой-то паразит бессмертный за долги пленял?!
– Насчет кошки это Аленка виновата… Нешто тебе маменька не рассказывала?
- Предыдущая
- 18/76
- Следующая
