Выбери любимый жанр

Признак высшего ведьмовства - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 83

Изменить размер шрифта:

– Ого-го! – высказался по этому поводу магистр Рэм Теден. – И не думал, что эталон женской красоты – все такое серебряное, блистающее, зеркальное… Прошу сразу извинить, это мной сказано не в обиду и уничижение.

– Погоди ты со своими колкостями, магистр! – в сердцах выпалила Дарья. – Тебе бы только о бабах… Послушайте, Фрида, выходит, что я – раз я ведьма – фламенга?

– Не совсем так. Ты – фламенга, и именно потому ты та, кого принято называть ведьмой. И твоя сестра-близнец – тоже фламенга. Вспомните то, что про-изошло с вами буквально полчаса назад. Вы же приняли свой истинный облик.

– Никогда не думала, что мой истинный облик – быть сиамским близнецом с Дашкой, – тихо пробормотала Марья, потирая виски. У нее от тягостного этого разговора, от сверкания тела фламенги что-то выло и скулило в голове. Хотелось просто пойти и повеситься, лишь бы не торчать в этой дурацкой гостиной с этими непонятными существами… – Блестящим, как серебряный сервиз, сиамским близнецом…

– Успокойся, дитя, – обратилась к ней фламенга. – Тяжело осознать вдруг, что ты обладаешь двойным бытием. Выпей коньяку. Ах, как жаль, что я не прихватила с собой бутылочку выдержанного фанда-гейро! Это такое вино… Отведав его, ты почувствовала бы себя гораздо счастливей.

– А я и так счастлива. Больше некуда… – пробормотала Марья.

– Давайте вернемся к нашей главной теме, которая звучит так: «Фламенга значит ведьма», – напомнила Дарья. – Объясните мне еще разок: я стала ведьмой потому, что во мне присутствует это, как его, невещественное пламя фламенг? И потому у меня хвост вырос? То есть я просто-напросто мутант? И выходит, признаки ведьмовства – это признаки определенной

мутации?!

– Ты уловила суть, – сказала Фрида.

– И наша мать – тоже фламенга? И бабушка? И все родственники по женской линии?

– В большей или меньшей степени, – напомнила фламенга. – Ведь далеко не у всех твоих родственниц проявились способности, подобные твоим…

– Кошмар, – сказала Дарья. – Если взять в глобальном смысле… Только не пугайте меня сразу…

Есть сейчас на земле хоть одна женщина, в которой не было бы примеси фламенги?

– Вероятнее всего, есть, – ответила Фрида. – Не забывай, что Божественная Дочь не создавала женщину-человека. Она создала фламенгу – по образу своему. А поскольку сама была Дочерью…

– Понятно. А теперь я хочу задать следующий вопрос: все девочки из дела «Наведенная смерть» были фламенгами?

– Да, Дарья. И теперь тебе наверняка многое понятно.

– Отнюдь, – возразила Госпожа Ведьм. – Мне было бы понятно, если бы эти девочки, допустим, обладали ведьмовскими дарами и потому некий маг, опасаясь дальнейшей конкуренции с их стороны, устраняет их. Но если они – мутанты, какой смысл нашему гипотетическому магу устранять их? Да еще при помощи сложнейших заклинаний Наведенной Смерти! Сначала я посчитала убийцей вас, Фрида. Просто по одному наитию, по подозрению, по тому, что вы явились за Марьей… Но теперь я думаю: кто может быть настолько силен, неподсуден и неуловим, чтобы уничтожать несчастных девочек?

– Мы с госпожой фламенгой пришли к некоторому заключению, – откашлявшись, заговорил магистр Рэм. – Я заверил госпожу фламенгу, что убийцей не может быть маг ложи.

– Смело, однако! – воскликнула Дарья.

– Возможно, – кивнул головой Рэм, красиво тряхнув длинными пышными волосами, в глазах его сверкнул гордый огонь. – Но я не зря занимаю кресло Верховного мага. Я знаю всех своих. И знаю, каким потенциалом обладает каждый из магов ложи. Ви-дишь ли, Дарья, если ведьмовство – это, как оказалось, признак определенной мутации, то магия…

– Чистая теория, – отмахнулась Дарья Белинская. – Изучение древних манускриптов, строгое следование определенным канонам заклинаний… И защита диссертаций, касающихся трехсот способов применения пентаклей и заклятия Баал-Зебуба. Не спрашивай меня, откуда я знаю про такие диссертации, Рэм.

– Не буду. Мы сейчас не об этом. Мы о маге, который оказался круче и сильнее всех наших специалистов по заклятию Баал-Зебуба. Это маг-одиночка. И еще. Когда госпожа фламенга сказала мне, что каждая из погибших девочек должна была сыграть заметную роль в Будущем, я понял, что убийцей может быть только тот маг, кому подвластно знание о любой ипостаси Времени.

– Маг времени, – прошептала Дарья.

– Именно, – сказал Рэм. – Именно его мы и считаем убийцей, создателем заклятий Наведенной Смерти. Именно его – таинственного, неуловимого, безликого, могущественного – мы пытаемся поймать…

– Уничтожить, – веско поправила магистра Теде-на Фрида. – Во имя того Будущего, которое он изменил так своевольно.

Некоторое время в комнате царило молчание. Фрида внимательно изучала своими серафическими глазами то Марью, то Дарью Белинскую.

Затем Дарья подала голос: – – Но почему вы оказались здесь? Почему шли за Машей? Вы полагали, что и на нее охотится этот маг времени?

– Вообще-то, – сказал магистр Рэм, – это я виноват. Я вспомнил, что у тебя, Дарья, есть сестра-близнец. Что важно. Вы не люди в общепринятом смысле этого слова. Что еще более важно. Я гипотетически предположил, что после сестер Твистлеп маг времени решит разделаться с вами.

– И это предположение не лишено логики, – сделала красивый жест серебряной рукой фламенга. – Ведь вы, девочки, оказались из моего вида. Так что вам угрожает опасность. Наша задача – эту опасность нейтрализовать.

– Кстати, Дарья! – воскликнул Рэм Теден. – А чего ради ты сама-то в Москве оказалась?

– Действительно, – тут к разговору подключилась и Марья, хотя в последние минуты ее неуклонно тянуло в сон – тягучий и беспробудный. – Твой красивый магистр прав. Зачем ты приехала? Из своего Толедо…

– Я получила информацию от моего секретаря, довольно несвязную… – сказала Дарья. – Она сообщила мне, что с тобой несчастье, беда или что-то в этом роде. Но вот что интересно: до получения звонка от Хелии я сама уже решила, что полечу в Россию. Потому что меня тоже обеспокоили сведения о том, что каждая жертва убийцы имела сестру… А когда ты, Марья, сказала мне, что тебя пасут нелюди, я решила, что опередила тех, кто несет тебе несчастье, и сейчас примусь крошить их в мелкий винегрет.