Попробуй ее сжечь! - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 56

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая

– Хотелось бы, – бледнеет Юля. – Но не такой ценой.

– А что ты знаешь про цену, детка? Я еще ничего не говорил про цену.

– Так скажи. Чего ты хочешь от меня?

– Твою душу, естественно. И то, что душу наполняет, – твой дух. К тому же теперь ты в душе хранишь волшебную вещицу, Арфу. Это мило. Я не сторонник волшебных вещей, но Арфа и мне может пригодиться.

– Нет, – говорит Юля. – Поищи себе верховную жрицу где-нибудь еще.

– Жаль, – говорит бог заброшенных дорог. – Ты просто идеальная кандидатура. Что ж, тогда познакомься с ним.

– С кем?

– С человеком, который убьет тебя. Он стоит рядом.

– Я всегда нахожусь рядом с ней. – Из пустоты выходит странное существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Глаза существа горят алчным огнем, на алой хламиде, в которую он облачен, нарисованы странные знаки. – С тех пор как я убил ее родителей, я смотрю, как она растет, и жду нашего последнего сражения.

– А ты кто? – спрашивает у существа Юля.

– У меня много имен, – откликается существо. – Но одно из них ты слышала совсем недавно. Варахиль. Я маг, маг, которому нужна твоя смерть.

– Слишком многим почему-то нужна моя смерть! – кричит Юля. – Не надейтесь! Не получите! Я буду жить!

– А это мы еще посмотрим, – говорит маг. – Встретимся в Толедо.

Он исчезает, оставляя после себя запах горелой листвы.

– Что ж, – говорит бог заброшенных дорог. – Маг тоже глуп. Незачем ждать какого-то Толедо. Я убью тебя прямо сейчас.

И его железные руки смыкаются на Юлином горле.

Она не может ни дышать, ни кричать, она только пытается освободиться от его хватки. Весь мир исчез куда-то, весь мир предал Юлю, не оставив ей шанса на спасение…

Но вдруг хватка слабеет. Юля с хрипом вдыхает такой благословенный воздух и видит, что бог заброшенных дорог отступил от нее. Потому что с нею опять – Безымянная Ведьма и Теодитор.

– Уходи, – говорит Теодитор богу заброшенных дорог. – В ней нет ничего, что было бы твоим.

– Ты уверен? – цедит бог заброшенных дорог.

– Даю слово, – говорит Теодитор.

– Она же ведьма? Зачем тебе, борцу с колдовством, защищать ее?!

– Прежде всего она человек, – говорит Теодитор. – А об остальном пусть судит Тот, у Кого есть право судить. У тебя этого права нет. Уходи.

– Уходи, – повторяет за Теодитором Безымянная Ведьма. – Я клянусь тебе именами всех замученных ведьм: я не отдам тебе эту девушку, проклятая нечисть!

Она вскидывает руки, и в безымянного бога сыплются молнии. Он хохочет, но это какой-то растерянный смех, смех побежденного.

– Я не прощаюсь! – восклицает бог заброшенных дорог и вселяется в лежащее, словно сломанная кукла, тело журналиста Акашкина. – Мы еще посмотрим, кто кого!

– Ничего не бойся, девочка, – говорит Юле Безымянная Ведьма.

– Я и не боюсь, – отвечает Юля. – Устала я бояться. А можно вопрос?

– Конечно.

– Это насчет Знаков Теодитора. Они вообще существуют? И если они существуют, то для чего? Зачем вы метите ведьм? Чтобы потом убить? Чем вы тогда лучше бога заброшенных путей?

– Дорог, – поправляет Безымянная Ведьма. – Объясни ей, Теодитор.

– Знаки существуют, – говорит Теодитор. – И каждая, кто носит знак, получит свое воздаяние. Так решила судьба, я ничего не могу с этим поделать.

– Так я всё-таки была помечена?!

– Да. Непонятно, как это проглядела твоя наставница. Но нам пора. Мы не прощаемся надолго, я сердцем чую – мы еще встретимся, и очень скоро.

– Ничего не бойся, Юля, – говорит Безымянная Ведьма. – А теодитора бойся меньше всего…

– Прощайте, – шепчет Юля и взмахивает руками.

Из души ее словно вырывается луч света, и Юля видит перед собой Лунную арфу.

– Я не умею играть, но я попробую, – говорит Юля.

И тут в ее сон входит полная, круглая, фосфорически горящая луна. Лучи луны падают на Арфу и становятся струнами – сверкающими, по-неземному прекрасными. Юля тихо проводит по струнам ладонью…

И музыка, волшебней которой нет на земле ничего, начинает звучать.

Юля играет, пальцы ее перебирают струны, музыка льется, и девушке кажется, что сейчас ее слушает и наблюдает за ней весь огромный мир.

Она так и проснулась – оттого, что кто-то, как ей показалось, смотрел на нее пронзительным и холодным взглядом. Этот взгляд был жаден и жесток, от него не стоило ждать ничего хорошего. Но в то же время в этом взгляде сквозила зависть и страх…

– Оставьте меня в покое! – потребовала девушка, сбрасывая остатки сна.

Но едва она открыла глаза, как увидела, что сад пуст и нет никого, кто сверлил бы ее этим пронзительным взглядом. Юля посмотрела на свои часики-браслетку: половина одиннадцатого, глухой вечер. Ничего себе она поспала!

Юля встала, и при этом с ее коленей на землю спланировал листок бумаги. Юля наклонилась, подняла листок, развернула…

«Верь своим снам. Сны – это не всегда сны», – было написано на листке. Едва Юля прочла эту фразу, как листок просто взял и испарился из ее рук. Юля пожала плечами, уже ничему не удивляясь, и пошла в дом.

В доме царила предпраздничная суета. Анна Николаевна гладила свое выходное платье, Марья Белинская делала макияж и при этом кляла тушь, которая оставляет столько комочков.

– Юля, собирайся, – потребовала Анна Николаевна. – Пора на праздник.

– Да ведь рано еще…

– Нет, самое время.

– Почему?

– Потому что мы полетим на метлах, а метлы у меня тихоходные и к тому же часто глохнут. Так что до кремлевского сада как раз доберемся к полуночи.

– А я не умею летать на метле, – улыбнулась Юля.

– Ничего, – ободрила ее Анна Николаевна. – Научишься.

Наконец три ведьмы навели приличествующий празднику марафет и вышли на улицу. Теплый вечер, плавно переходящий в ночь, обнял их своими ласковыми крыльями. Из цветников доносились маслянистые, густые ароматы роз, флоксов и душистого табака. Анна Николаевна сказала: «Красота-то какая!», после чего лихо, по-разбойничьи свистнула.

Тут же перед освещенным крыльцом заплясали три отменных метлы.

– Прошу, выбирайте, на какой полетите.

Марья выбрала метлу подлиннее, Юля – покороче, потому что боялась, что не справится с этим видом транспорта. Впрочем, едва Юля оседлала свою метлу, как та послушно замерла, словно лошадь, чуткая ко всем недостаткам седока.

– Поднимаемся, – скомандовала Анна Николаевна. – Вверх и вперед!

Этот недолгий, но совершенно удивительный полет Юле запомнился потому, что летели они прямо над центром города. Она смотрела вниз и любовалась вереницами цветных фонариков, яркими флагами и клумбами, полными совершенно волшебных цветов.

Скоро в воздухе образовалась небольшая пробка – выяснилось, что все ведьмы города Щедрого решили лететь на праздник на метлах, поэтому ближе к кремлю в воздухе почти не осталось свободного пространства.

– Я и не знала, что в Щедром столько ведьм! – воскликнула Юля.

Анна Николаевна в этот момент приветствовала Бабу Зину Мирный Атом и потому ничего не ответила девушке. Вместо нее подала голос Марья Белинская.

– Это еще что! – сказала она Юле самым залихватским голосом. – Когда объявляется новогодний шабаш в Толедо – вот там действительно от ведьм просто отбою нет. Даже вудуистки прилетают. Из Африки.

– А на чем они прилетают?

– На крокодилах-зомби, – рассмеялась Марья. – Нет, я не шучу. В Толедо ты сама это увидишь.

– Девушки, поприветствуйте щедровских ведьм! – крикнула Анна Николаевна, и Юля с Марьей синхронно выдали:

– Благословенны будьте, ведьмы Щедрого! Да горят для вас только праздничные костры!

– Хотела бы я посмотреть на того, кто рискнет сжечь на костре щедровскую ведьму! – воскликнула Анна Николаевна. – Жаль мне этого человека, кем бы он ни был.

В кремлевском саду ведьмы едва отыскали команду байкеров. Юля немедленно прилипла к Даниле и потребовала, чтобы он оценил стразы, приклеенные у нее на щеках. Данила насчет страз выразился предельно корректно.

• Предыдущая
• 56/58
• Следующая