От ведьмы слышу! - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 64
- Предыдущая
- 64/77
- Следующая
Тишина, сосновый воздух, покой и неброская красота – лучшие составляющие отдыха Великих Ведьм.
Представительницы Трибунала жили (каждая отдельно) в симпатичных домиках на берегу озера, называвшегося так же, как и город. Этакий идиллический кемпинг оккультного характера. Меня Арво отвез к такому же дому: одноэтажному, выкрашенному рыже-алой краской, с крылечком и черепичной крышей.
– Такой дом называется «кесямёкки», – пояснил Арво. – Пока на озере не поселились Матери Ведьмы, здесь круглый год жили рыбаки...
– Таймень? – усмехнулась я, вспомнив про дурацкую фразу пароля.
– И таймень тоже. Но в основном здесь ловится щука. – Арво сгрузил мой небогатый скарб на чисто выскобленные доски крылечка, показал, где ключи от дома лежат, а лежали они (вот он, утопический социализм!) прямо на подоконнике маленького окошка возле двери. – Я свою миссию выполнил. Располагайтесь, отдыхайте.
– А где же расписание работы этого санатория? – поинтересовалась я.
Арво непонимающе воздел брови. Потом понял, что это юмор и, уже идя к машине, сказал:
– Не волнуйтесь. Здесь есть кому ввести вас в курс дела.
И «Рено Лагуна» серебристой рыбкой мелькнула среди сосен и исчезла. Я вздохнула, оглядела окрестность: золотой закат, темные сосновые дали, озеро, подернутое легкой дымкой вечернего тумана – и, подхватив вещи, переступила порог своей ведьмовской избушки.
Кстати, для избушки она была отделана просто шикарно. Интересно, когда здесь еще не обосновались дамочки из Трибунала, каким рыбакам по карману был отдых в такой элегантной роскоши?
Гостиная (она же, по всей видимости, и столовая) была полностью отделана деревянными панелями теплого цвета липового меда. Панели имитировали бревна и действительно создавали впечатление этакого незатейливого деревенского домика. Мебель тоже была незатейливой: явно из натурального дерева и с самой дорогой обивкой.
Впрочем, что я на все смотрю взглядом оценщика из ломбарда?! Вот замечательный диван с кучей подушек в веселую желто-бежевую клетку: на этом диване я буду валяться и перечитывать романы своего мужа (их я взяла с собой в первую очередь!). И лампа с гофрированным абажуром будет освещать этот тихий уют. А на столике я поставлю... м-м... ликер. Или кофейник с горячим кофе. И бананы! Надеюсь, в самом северном городе страны Суоми найдутся бананы?..
Исследовав гостиную, я прошла в спальню. Все те же бревенчатые стены с развешанными на них эстампами за подписью Клода Моне. Деревянная кровать застелена умилительным одеялом в стиле пэчворк; рядом разместились тумбочка с ночником и небольшой комод, на котором в аккуратной глиняной кадочке рос корявенький, но сразу завоевавший мое сердце кактус. Причем такого кактуса в моей домашней коллекции не было, и я сразу преступно подумала о том, что увезу его с собой, едва истечет срок моего здесь пребывания...
Словом, мое новое жилище мне понравилось и даже подействовало на меня успокаивающе. Показалось, что и взрыв в Хельсинки, и езда с ненормальной скоростью, с которой меня сюда вез Арво, – были не со мной. И теперь мне абсолютно ничто не угрожает. Разве что бесконечное выслушивание воспоминаний Великих Матерей... Надеюсь, они дадут мне сегодня время на отдых и осмотр местности, а уж потом начнут грузить работой, «соответствующей занимаемой должности»...
Я быстро распаковала вещи и рассовала их по ящикам комода и вешалкам в шкафу. Полочка в ванной украсилась моими шампунями, гелями, дезодорантами и прочими радостями женской жизни. Я взяла пустой баул, чтоб отнести в прихожую, тряхнула его (вдруг что забыла достать?) и удивилась: в бауле что-то ощутимо брякнуло.
... Маленькая, размером со спичечный коробок, деревянная модель рыбачьей лодочки, – я видела такие в сувенирных лавках. Но я ее не покупала!
Арво, что ли, решил сделать прощальный сюрприз?
Я попристальнее рассмотрела лодочку и заметила, что по ее борту тянется аккуратная надпись тонким черным фломастером: «Если почуете беду, бросьте лодку в озеро и зовите Повелителя дождей».
Настроение как-то сразу испортилось. Я сунула лодочку в ящик с косметикой и постаралась вернуть себе беспечный оптимизм. Ну с какой стати мне должна здесь угрожать опасность? Я, можно сказать, нахожусь на нейтральной территории – в пределах дислокации Трибунала запрещены конфликты между ведьмами. Правда, возможны ли конфликты между ведьмами самого Трибунала, – нигде не оговаривается...
За окнами моего «кесямёкки» совсем стемнело. Я задернула шторы, отметив при этом, что в близстоящих домиках не зажглось ни единого огонька. Я почему-то думала, что там живут. Хотя, с другой стороны, ведьмам иногда вовсе не надо света. Тем более Великим.
Я поужинала купленным на последней остановке перед Кемиярви творогом и ванильным рогаликом, выпила минеральной воды и отправилась спать, справедливо полагая, что выяснение обстоятельств моего проживания, а также официальные визиты следует делать с утра.
... Однако кто-то, кажется, не согласен с таким оборотом дела!
Я проснулась от острого ощущения, что в доме кто-то есть. Кто-то, кроме меня. На всякий случай я прошептала персональное заклинание-оберег и подтянула одеяло к подбородку. Я, конечно, не трус, но я хочу выспаться!..
Скрип половицы в гостиной подтвердил мои подозрения насчет ночного гостя. Хуже нет – ждать и бояться. Поэтому я щелчком прикроватного тумблера включила полный свет в спальне, села на кровати и сказала:
– Эй, вы там! Заходите, нечего в гостиной топтаться!
(В глубине души я надеялась, что после этого скрип прекратится, некто устыдится своей бестактности и исчезнет, давая мне возможность спокойно проспать до утра)
Ничего подобного.
В спальню, прикрываясь рукой от яркого света, вошла старушка, поминутно бормотавшая:
– Прошу извинить, прошу извинить за вторжение, но я так жаждала с вами познакомиться...
Старушка выглядела вполне мирно. Но я на всякий случай прошептала: «Чур меня!» и спросила:
– Вы кто такая?
– Да местная я, местная... Пожалуйста, уберите свет, это совершенно лишнее...
– Мне свет не мешает.
– Мне, в принципе, тоже...
– Вам что от меня надо, бабуля? – посуровела я.
Бабуля присела на краешек моей кровати, и я почувствовала, как от ее сгорбленной фигурки медленно пополз по моим ногам леденящий холод. Старушка перестала прятать глаза, и я увидела, что прятать-то ей особенно нечего: на месте глаз чернота смерти. Ах, вот оно что...
– Вурдалачите помаленьку, бабуля? – ласково осведомилась я. – Так ведь со мной этот номер не пройдет. Я ведьма, а не абы кто.
– У тебя свежая кровь, мягкая плоть... – зашептала бабулька изъеденными тленом губами. – Дай пищи голодной старухе Лоухи...
И она распялила свой вонючий рот. Изо рта, удлиняясь, потянулись черные клыки...
– А по зубам! – подскочила я в кровати и хлестнула искрой-молнией по проголодавшейся бойкой челюсти.
Старуха зашипела и отскочила к стене прямо-таки с девическим проворством.
– Все равно возьму... – заявила она.
– Очень опрометчивое заявление! – ответила я, и тут началась просто оперетта.
Старуха гонялась за мной по всему домику. Я отстреливалась от нее молниями и заклятиями, но, видимо, русское колдовство плохо воздействовало на финскую нежить.
– Голодна я! – вопила старушонка.
– «Макдоналдс» – за углом! – уверяла ее я и старательно чертила в воздухе защитные руны шведского Производства. Тоже не помогло. То ли я чего напутала, то ли финн шведу – не товарищ...
В результате долгой погони бабулька загнала-таки меня в угол. Я вцепилась в ручку комода, чтоб не упасть. Кстати, комод... А что, если ящик вытащить – да треснуть по голове старушонку-негодницу?! У Раскольникова же – сработало...
– Попалась, – меж тем радовалась та.
А я выдвинула ящик, где с вечера разложила свое бельишко: трусики там, комбидрессы...
Бедные вы мои трусики из салона «Дикая орхидея»! Съест меня сейчас злая финская старуха, и некому вас будет поносить!...
- Предыдущая
- 64/77
- Следующая
