Иероглиф «Измена» - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 48

• Предыдущая
• 48/64
• Следующая

— Кого еще из богов призовете вы к ответу? — насмешливо вопросила императрица Мониен. — Быть может, громовержца Нарасайю и жемчужноликую супругу его Дженару захотите вы спросить, права ли я? Или бог-покровитель риса Кейсу укажет вам место, где, по вашим словам, спрятала я принцессу Фэйянь? О, не забудьте бога Кейко, бога звенящих мечей! Он скажет вам, сколько потребуется мечей Лунтану, если Жемчужный Завет захочет смыть кровью то оскорбление, которое вы нанесли ему своим недоверием! Зовите всех небожителей! Я не страшусь дать перед ними ответ!

— Да что это за страна! — воскликнул в гневе Ань Алый Пояс — Здесь лживы не только люди, но и боги! Идем, Юй! Мы найдем принцессу, даже если все здешние боги восстанут против нас!

— Не забывайтесь, небожители! — воскликнула императрица. — Вы на моей земле, и нет у вас тут никаких прав. Лучше убирайтесь отсюда подобру-поздорову, а не то худо вам придется…

— Она права, Ань, — вздохнула Юй. — Идем.

— Да не будет тебе нашего благословения, Чхунхян! — грозно сказал Ань.

— Я переживу, — ответила императрица.

Чиновники вышли из дворца и сели на цилиней! Волшебные звери вознесли их ввысь, выше облаков, прямо к звездам.

— Что нам делать, Ань? — спросила Юй. — Я чувствую, что императрица лжет, но не можем же мы перерыть весь Жемчужный Завет в поисках Фэйянь!

— Да, мы не можем, — печально ответил Ань. — Но не будь я Небесным Чиновником, если что-нибудь не придумаю!

Юй и Ань взлетели еще выше и скрылись в звездной дали. Но мы, о достохвальный читатель, вновь спустимся на грешную землю и окажемся в опочивальне первого императорского каллиграфа господина Лу Синя.

Лу Синь не один — напротив него стоит прозрачная призрачная женская фигурка, закутанная в покрывала тумана.

— Лу, прости, что я снова пришла к тебе, — говорит душа Фэйянь, ибо это она и есть. — Мне больше некуда идти.

— Фэйянь, — шепчет Лу; его широко открытые глаза словно остекленели. — Где ты сейчас?

— Меня держит в плену Наисветлейший принц,-грустно отвечает Фэйянь. — Он думает, что я — его возлюбленная, и ни на минуту не отпускает меня от себя.

— Но как же ты пришла?

— Есть час, когда Наисветлейший не может стеречь меня. Это час его смерти. В этот час он должен возвращаться на землю и находиться там, где его душа рассталась с телом. Потому я и смогла вырваться к тебе. Дай мне обнять тебя, Лу!

— Любимая, что я могу сделать, чтобы спасти тебя?

— Найди мое тело, да, тело… Оно осквернено прикосновением нечистой земли, земли подлых и гордых. Обратись к Небесным Чиновникам Аню и Юй, они с радостью помогут тебе. Когда вы найдете мое тело, везите его в горы, в Незримую Обитель к Крылатой Цэнфэн, настоятельнице. Только она может соединить мою душу с телом, только она разрушит чары проклятой императрицы Мониен!

— Хорошо, я сделаю все, как ты велишь, — говорит Лу, и призрачная принцесса улыбается:

— Не забудь послать сватов в дом прелестной Лянь-эр. Эта девушка должна быть твоей женой, и как можно скорее!

— Да, любимая.

Призрак принцессы легко касается губ первого каллиграфа и исчезает. Лу Синь долго стоит на одном месте, словно зачарованный, потом вызывает слугу:

— Я отправляюсь на моление в храм Небесных Чиновников. Приготовь все, что нужно для жертвоприношения.

И хотя время позднее, Лу садится на коня и берет с собой сумку, в которую расторопный слуга уже положил жертвенные деньги, свечи, благовония и вышитые шелковые покрывала для алтарей.

Улицы Тэнкина пустынны этой порой, и первый императорский каллиграф быстро добирается до храма. По ночному времени храм заперт, но на стук Лу из домика при храме выходит заспанный старичок.

Видит перед собой вельможу в роскошных одеждах и кланяется:

— Что угодно господину?

— Я прошу вас открыть храм. Мне срочно нужно вознести моления и воздать жертвы Небесным Чиновникам. От этого зависит жизнь близкого мне… существа.

— Конечно, конечно, ваша милость, — бормочет старичок. Звеня ключами, он отпирает высокие резные двери храма. Лу Синь входит за ним в пахнущий теплом и благовониями храм.

Старичок затопляет лампады перед изваяниями восьми Небесных Чиновников и спрашивает:

— Какому Чиновнику изволите молиться?

— Небесному Аню, прозванному Алый Пояс, и супруге его Юй, — говорит Лу Синь. Старичок кивает и жестом приглашает Лу подойти к нужной нише.

Лу кладет на жертвенник подношения и опускается на колени перед деревянными изваяниями Аня и Юй:

— О преславные и добродетельные Небесные Чиновники! Услышьте меня, смиренного каллиграфа, и не обойдите своей милостью! Принцесса Фэйянь попала в беду, я должен спасти ее, но не справиться мне в одиночку. Прошу, помогите мне!

Лу смотрит на изваяния и видит, как по деревянным лицам, рукам и одеждам начинает струиться свет. И вот уже не истуканы стоят перед коленопреклоненным Л у, а настоящие Ань и Юй.

— Здравствуй, славный Лу Синь, — говорят они.-Мы рады тебя видеть, рады, что ты вспомнил о нас.

— Простите мне то, что о Небе я вспоминаю лишь в годину бедствий, — кается Лу. — Но сейчас речь идет не о моей жизни, а о жизни Фэйянь.

— Как?

— Что ты знаешь о ней, Лу?!

— Ее неприкаянная душа явилась ко мне и рассказала о том, как подло поступила с нею императрица Жемчужного Завета, — сообщил Лу.

— Я так и знал, что эта тварь лгала нам! — яростно кричит Ань.

— Императрица подла и лукава, нам ее не одолеть в явном бою, — качает головой Юй.

— Фэйянь сказала мне, что тело ее схоронено в оскверненной земле, без почестей и украшений, — продолжает Лу. — Если мы… Когда мы найдем тело принцессы, необходимо отвезти его в Незримую Обитель, к настоятельнице Цэнфэн. Цэнфэн вернет Фэйянь к жизни.

— Оскверненная земля, оскверненная земля, — бормочет Ань. — Что под этим подразумеваете?

— Быть может, это место для всяких отбросов и нечистот? — пытается предположить Юй.

— Подобные места недалеки от городов, не могла императрица бросить тело принцессы в столь опасной близости от себя…

— Постойте, — прерывает каллиграф. — Мне известны иероглифы Жемчужного Завета, они почти такие же, как у нас, немногим сложнее. Вот как будет выглядеть выражение «оскверненная земля» их написанием!

И Лу рисует на посыпанном песком полу три иероглифа. И тут Ань восклицает:

— А в языке Яшмовой Империи эти три иероглифа означают…

— «Болото», — переводит Юй. — Тело принцессы бросили в болото. О негодяи, да постигнет их кара небесная!

— Много ли болот в Жемчужном Завете? — быстро спрашивает Лу.

— Мы немедленно выясним это, — уверяют Небесные Чиновники. — Берегись, Мониен!

С этими словами чиновники исчезают; потускнели их изваяния, снова стали деревянными. Лу встал с колен, поклонился и отправился домой. Выходя из храма, он натолкнулся на старичка сторожа и протянул ему связку мелкого серебра:

— Благодарю, что открыл мне храм и позволил помолиться.

Старик не взял денег и поклонился со словами: I

— Простите, высокородный господин, но я не возьму денег за благое дело. Род Лянь-эр не берет денег за чужое благочестие.

Лу остановился, держа коня под уздцы:

— Каков твой род, ты говоришь?

— Лянь-эр, благородный господин.

— Скажи-ка, а есть ли у тебя дочь?

— Есть, пятый десяток разменяла. Вдова, растит четверых детей…

— Нет, не то… А есть ли у тебя внучки?

— Внучка у меня одна, всего ей семнадцать весен минуло. Красива, будто ирис ранним летом. Оттого и прозвали ее Ирис. Но девушка она честная, строгих правил, так что если вы, господин, думаете позабавиться, то это лучше в веселый квартал…

— Нет, Лянь-эр, я не думаю о забавах. Послушай-ка. Хоть и позднее сейчас время, но я хочу увидеть твою внучку. Проводи меня к ней.

— Да как же это, господин, нехорошо это!

— Старик, знаешь ли ты, кто я? Я первый императорский каллиграф Лу Синь. Думаешь, мало я встречал придворных дам, жаждущих развлечь меня? То-то. Так что коли уж я прошу тебя отвести меня к твоей внучке, то прошу не зря. Если нужны деньги…

• Предыдущая
• 48/64
• Следующая