Тайны ушедшего века. Сенсации. Антисенсации. Суперсенсации - Зенькович Николай Александрович - Страница 7

В Сычеве „Владимир“, устроив Шитова на квартире, немедленно выехал обратно в Москву за „Марией Николаевной“ и приехал через двое суток.

В Сычеве Шитов жил у какого-то бывшего купца, „Владимир“ — у священника, „Мария Николаевна“ — у монашек, почитательниц Иоанна Кронштадтского, живших в отдельном доме, где жила в это время и „Ася“. Местом ежедневных свиданий „Марии Николаевны“, „Владимира“, „Аси“ и Шитова была квартира монашек.

В Сычеве Шитов прожил неделю и уехал обратно в Барнаул, куда приехал перед пасхой 1926 года. После пасхи вскоре барнаульские иоаниты нашли пребывание „наследника“ у них небезопасным. Отправили его на станцию Поспелиху, что верстах в 200-х от Барнаула. И жил там он под видом фотографического ученика у иоанита Целищева Дмитрия Ивановича, занимавшегося фотографией, где и был арестован.

После приезда из Сычева до ареста Шитов от „Марии Николаевны“ получал несколько писем, в которых она его звала приехать в город Ржев Тверской губернии и указала, где их найти. Причем на дорогу обещала выслать денег. Шитов собирался ехать в Ржев, но не пришлось, так как помешал арест.

Многие положения, выявленные следствием, говорят за широкий масштаб действий лиц, фигурирующих в данном деле, и обнаруженные факты, которые необходимо проверить, ввиду чего Барнаульским окр[ужным] отделом ГПУ сделано ряд запросов:

Свердловский Окротдел запрошен об установлении фамилий, имен и отчеств и местонахождения монашек, проживающих в 1925 году в церкви бывшего Свердловского монастыря, где имели неоднократное местопребывание Шитов и так называемая „великая княжна Мария Николаевна“, которые там принимались как дети царя Николая 2-го. Упомянутые монашки, среди которых находилась бывшая игуменья Свердловского женского монастыря, согласно показанию Шитова, должны знать многое о деятельности „Марии Николаевны“, а также распространяли слухи о пребывании в живых „наследника Российского престола Алексея Николаевича“ (Шитова) и одну из своих подруг выдавали за „великую княжну Анастасию Николаевну“.

Томский Окротдел запрошен Бар[наульским] Окротделом ГПУ об установлении местопребывания и аресте мужа и жены Бадьиных, которые до апреля 1926 года проживали в городе Барнауле, давали бесплатную квартиру Шитову, укрывая его у себя, как „наследника Российского престола Алексея Николаевича“. Принимали к себе „великую княжну Марию Николаевну“, снабжали их средствами для разъездов и распространяли слухи среди населения о Шитове как о спасшемся от расстрела „наследнике“. Из Барнаула Бадьины уехали с определенной целью — скрыться от ареста, так одна из знакомых, некая Раевская, угрожала донести о их связи с Шитовым властям.

Бийский Окротдел запрошен о проверке показаний Шитова о его происхождении, об аресте первоисточника слухов о Шитове как о „наследнике Российского престола“ иоанитки Кусовой Натальи и мужа и жены Бушуевых, а также о высылке следственного дела на так называемую „великую княжну Марию Николаевну“, привлекавшуюся в 1924 году именно как „великую княжну“, в коем она от принадлежности к дому Романовых отказалась, тогда как, [по] агентурным сведениям, среди крестьян известна была как „Мария Николаевна“.

Два первых запроса Бийским Окротделом выполнены и ожидается высылка следственного дела.

Тверской Губотдел об аресте так называемой „великой княжны Марии Николаевны“ и неизвестного мужчины, разъезжающего с ней и выдающего себя за „великого князя Владимира“, которые проживают в городе Ржеве, и о высыпке их в распоряжение Барокротдела ГПУ.

Тверскому Губотделу Окротделом ГПУ были высланы подлинные письма „Марии Николаевны“ и „Владимира“, в коих указаны их точный адрес, а также фотографические карточки обоих, но на этот запрос последовал ответ, что, „несмотря на тщательную разработку, указанных лиц в Ржеве обнаружить не представилось возможным“.

Запрос Окротделом ГПУ повторяется и даются дополнительные сведения, где могут пребывать „Мария Николаевна“ и „Владимир“.

О дальнейшем в каждом отдельном случае мною будет сообщаться Вам дополнительно».

8 октября 1926 года арестованный Алексей Иванович Шитов сделал заявление следователю Барнаульского окружного отдела ОГПУ Грушетскому.

«Не считая себя виновным в том, что обо мне был распространен слух Кусовой и другими, якобы я есть находящийся в живых сын царя Николая II и его наследник Алексей Николаевич, так как в первые моменты распространения этих слухов, мной принимались меры к прекращению этих разговоров.

Как Кусовой, так и другим доказывал свое крестьянское происхождение, указывая село, где я вырос и где живут мои родные, и также показывал документы, удостоверяющие мою личность, и предлагал навести справки обо мне раньше, чем говорить небылицы. Отрицал то, что я сын царя Николая II, с первых дней начала этих слухов и до дня ареста никому никогда не говорил о своем якобы царском происхождении, что, надеюсь, подтвердится показаниями всех арестованных по моему делу.

Зная, что окончание моего дела во многом зависит от ареста так называемой великой княжны Марии Николаевны и неизвестного мужчины, разъезжающего с ней, называющего себя великим князем Владимиром, арест коих, вследствие неимения их точного адреса, может быть произведен нескоро, и дело может принять затяжной характер, вследствие вышеизложенного прошу освободить меня из-под стражи под какую угодно гарантию в том, что я от суда и следствия не скроюсь и явлюсь по первому Вашему требованию, я же, дабы ускорить окончание дела, обязуюсь разыскать и передать в руки властей вышеупомянутых так называемых великую княжну Марию Николаевну и великого князя Владимира, в чем даю какое-угодно обязательство.

Кроме того, добавляю, что мой разъезд с так называемой Марией Николаевной был не потому, что я решил себя выдавать за наследника, ибо я с ней все время говорил, что она, признавая меня таковым, заблуждается, а это было последствием того, что с момента моего знакомства с ней я искренне поверил тому, что она действительно дочь царя Николая и, видя ее слезы в несчастном положении, жалел ее и хотел просто помочь, в общем она умела каким-то образом на меня влиять».

На документе резолюция: «Возбудить ходатайство перед ПП о временном освоб. под подписку и обязат. разыскать остальных преступников, имея в виду невозможн. закончить дело, не разыскав остальных. Приложить копию этого заявления. 8/Х 26».

17 января 1927 года в городе Сычевка Смоленской губернии была допрошена монахиня местного Троицкого монастыря Наталия Федоровна Федорова. Вот что она рассказала о встречах с «членами царской семьи» уполномоченному ОГПУ Борзову.

«В Филиппов пост 1925 года к нам в сторожку приехали двое — мужчина и женщина, которые изображены на предъявленной мне фотокарточке. Мужчина назвался Николаем Трофимовичем Ковшовым, а женщина Леонорой Юрьевной Дойскурдайте.

Сразу же по приезде она назвалась великой княжной Марией Николаевной Романовой — дочерью Николая II. Княжна же Ковшова называла вначале своим телохранителем, а потом сказала, что он ее двоюродный брат князь Андрей Владимирович.

Первую ночь они вместе ночевали у нас на диване за занавеской. Мы ничего не и против того, что они спали вместе, т. к. считали их братом и сестрой. Следующие три-четыре дня князь Андрей ночевал где-то в городе, а где — не знаю, а княжна Мария ночевала у нас. Она каждый из прожитых у нас дней уходила в город, а к кому ходила — не знаю. Затем они вдвоем уехали, а куда — не знаю. В это посещение я князьям денег не давала.

Княжна Мария рассказывала нам, что она вся изранена большевиками в тюрьме в Екатеринбурге. Ран своих она не показывала. Она говорила, что у ней грудей нет — отрезаны. Говорила она, что вся царская семья сидела в нижнем подвале, что ей кто-то из приближенных ключников дал ключи и что она своих всех выпустила тайным подземным ходом, а сама уходила последней и была поймана, и ее стали мучить. Ее положили в больницу, и доктор, когда она вылечилась, за нее поручился, и она уехала.