Пари с морским дьяволом - Михалкова Елена Ивановна - Страница 10
- Предыдущая
- 10/75
- Следующая
Когда-то Яна услышала, что красивая женщина умирает дважды. Точность этой горькой фразы поразила ее. Да, сначала отомрет ее красота, а потом уйдет и ставшее уродливым тело.
В отличие от первой смерти, вторая ее не страшила.
Яна с детства знала, что красива. Девочки завидовали ей и заискивали, мальчики благоговели и дерзили от смущения. Она не читала Шиллера, а до мысли о том, что красота – это добродетель, дошла своим умом.
И еще о том, что красота – это власть.
И еще – вседозволенность.
Экзаменаторы прощали Яне невыученную тему.
Гаишники прощали превышение скорости и выезд на встречку.
А ее мужчины прощали вообще все. Рано или поздно наступал момент, когда Яне это надоедало, и она бросала поклонника, недоумевающего: за что? Ведь он все готов был в ней принять. Разве не этого хотят женщины?
Первый раз она вышла замуж в двадцать лет за популярного актера. Актер обожал молодую жену и мечтал исполнять все ее прихоти.
Яна изменила ему – он простил.
Изменила с его лучшим другом – простил.
Яна вспылила, накинулась на мужа и сломала ему в драке нос – он простил и извинялся за то, что довел любимую до этого.
Сорвала ему пробы – переживал, но простил.
Жить с таким человеком оказалось решительно невозможно. Обозвав его на прощанье тряпкой и ничтожеством, Яна ушла.
К тому времени, когда в ее жизни появился Владимир Руденко, она успела разочароваться в мужчинах. Истерики, нытики и слабаки, думала Яна. Ей только исполнилось двадцать пять, и она ощущала себя многоопытной женщиной.
С Володей она сошлась от скуки. Для поддержания тонуса требовалась жертва, а Руденко выглядел многообещающе: в меру хитер, в меру пронырлив, хвастлив и чудовищно самодоволен. Про таких говорили: «деловой».
Руденко понятия не имел, что его выбрали на роль боксерской груши. Он видел перед собой шальную деваху со смазливой мордашкой и собирался приятно провести с ней время.
Яна для приличия выдержала неделю. Была мила, весела и не капризничала. Играла с деловым, как кошка с мышью, нежно трогала мягкой лапой, позволяя ему расслабиться, утвердиться в мысли, что она – трофей. Мужчины всегда такие смешные, когда думают, что они охотники.
Атаку она начала на ровном месте. Это был вопрос самоуважения. Любая курица может закатить скандал, найдя повод. Но истерика без веской причины – высший пилотаж! Пока мужчина перепуганно озирается, пытаясь понять, где он напортачил, спутница жизни успевает смести с лица земли все рубежи его обороны и вторгнуться на территорию противника с визгом и слезами.
Впрочем, визги и слезы не входили в арсенал Яны. Сарказм, острый как охотничий нож, хлесткий, точно кнут, – вот чем она пользовалась.
Однако нужен был толчок. Крошечный, совсем незаметный камешек, который сдвинет с места лавину ее злости.
И толчок был дан.
Вечером Владимиру захотелось арбуза. Он не стал ждать утра: вышел и вскоре вернулся с полосатым гигантом, царем бахчи, один бок которого выцвел до белизны, а другой налился густой болотной зеленью и просвечивал сквозь пакет.
Арбуз едва поместился в раковине. Владимир удовлетворенно поскреб его мочалкой, вытер и водрузил на стол.
Яна, только что мило улыбавшаяся и хвалившая его за хорошую идею, приподнялась с дивана и сузила глаза.
Арбуз? Неразрезанный?
Ее внутренний демон злорадно оскалился.
«Я что, должна его кусать? – холодно осведомилась она. – Или ты предлагаешь мне самой разрезать его? Какое воспитание! Какие манеры! Да ты просто джентльмен, Вова. Ах да, я же забыла – ты ведь родом из поселка Электроугли. У вас там так принято, в Электроуглях? Это такой электроугольный ритуал ухаживания?»
Владимир открыл было рот, но остановить подругу было не в его силах. Яна летела с горы, полыхая и шипя. Она прошлась по его происхождению, воспитанию, а также внешности, коррелирующей с происхождением и воспитанием. Упомянула дядю-алкоголика. Мимоходом ядовито коснулась первого неудачного брака.
Жертву всегда ошеломляла ее искренняя ярость. Смерч рождался на глазах из ничего, и попытка притушить его, приводя здравые аргументы, была сродни желанию остановить ураган руками.
Стратегий защиты было всего несколько. Каждую из них Яна знала наизусть.
Владимир мог молча взять нож и разрезать несчастный арбуз раздора. В этом случае она утвердилась бы в мысли, что он сопляк и тряпка.
Он мог уйти. Тогда он был бы трус и тряпка.
Он мог попробовать наорать на нее. Истерик и тряпка!
Наконец, он мог попробовать ударить ее. Втайне Яна всегда ждала этого. Возможность драки раззадоривала, горячила кровь. Пусть, пусть ударит! Тогда можно забыть про все тормоза. Налететь, визжать, царапать, рвать, кусаться! Дьявол раздери всех этих глупых мямлей, не смеющих даже влепить ей пощечину!
Владимир слушал ее молча, и Яна уже почти уверилась, что он выберет второй вариант. Как вдруг случилось неожиданное.
Шагнув к столу, Руденко занес руку над арбузом, коротко вдохнул – и на выдохе со всего размаха опустил кулак.
Раздался оглушительный хруст, брызнула алая мякоть. Арбуз треснул и развалился. Через оскалившийся разлом потек сок.
Владимир, не говоря ни слова, обтер руку полотенцем и вышел из комнаты.
Яна, как завороженная, смотрела на розовую лужицу, подбирающуюся к краю стола. Когда первая капля упала на пол, она оторвала взгляд и уставилась на стену.
На светлых обоях брызги сочной арбузной мякоти смотрелись как кровь. Яна представила, что на месте арбуза могла быть ее голова, и сглотнула.
Десять минут спустя Владимир услышал, как приглушенно стукнула входная дверь. Он уже начал думать, что чокнутая телка свалила с концами, когда в скважине провернулся ключ. Но Яна не зашла к нему в комнату.
Подождав еще немного, он сам заглянул в кухню.
На полу лежал самый большой арбуз, какой девушка смогла дотащить до квартиры. Сама она, закусив губу от боли, сидела рядом и изо всех сил била по корке кулаком.
Владимир понаблюдал за ее безуспешными попытками, усмехнулся и отступил назад.
Впервые в жизни получив столь убедительный урок превосходства силы, Яна сразу и безоговорочно отступила. Разбитый арбуз оказался очень веским аргументом.
Оба делали вид, что похоронили память об этом случае. Но как-то раз Владимир, вернувшись с работы, бросил на стол пропуск.
– Фитнес-клуб через дорогу. Я тебя туда записал.
Яна презрительно фыркнула. Она занималась верховой ездой, отлично плавала, брала уроки скалолазания и в теплое время года играла в большой теннис на открытом воздухе. Предложить ей фитнес? Это было даже не оскорбительно, просто смехотворно.
– Будешь ходить трижды в неделю, – продолжал Владимир, игнорируя ее фырканье. – У них открылась секция бокса. Тренер – отличный мужик. Усекла?
И одобрительно хлопнул ее по заднице:
– Вот и дело.
– …Снимай!
Яна работала на камеру, забыв о зрителях. Успеть прожить разные образы, ухватить кусочки чужих жизней, скорее примерить на себя, как яркое платье!
Однако какая-то ее часть продолжала разрабатывать план, не отвлекаясь на ерунду. Он требовал большой концентрации и удачи. Он был очень рискованный, этот план.
Но Яна Руденко всегда верила, что бог на стороне красивых. А риск… Что ж, чем игра рискованнее, тем она увлекательнее.
«Освоились нынче мои салаги. Режиссер, правда, с утра выглядел немногим лучше, чем протухший кальмар. Пару раз даже травил за борт, пока все деликатно отворачивались. Жена вокруг него скакала вприсядку, аж сама позеленела от жалости. Но потом пообвыклись оба, повеселели.
Ничего, сегодня вечером будет им первая остановка: отдохнут, по суше ножками побродят. Просто так, без всякой цели по морю шляться – это любому приестся. У нас маршрут продуман досконально: каждый день – новый остров. Их тут по акватории без счета разбросано. Одни совсем маленькие, и обитают на них только моллюски. Другие побольше, там и домишки на холмах торчат, как грибы. Мне-то по сотому разу смотреть на них особого интереса нету, зато у туристов всегда глаза загораются.
- Предыдущая
- 10/75
- Следующая
