На грани (СИ) - "Renee" - Страница 25

• Предыдущая
• 25/28
• Следующая

  - Он так сказал, - с трудом проговорил Костя, задыхаясь. - Отпусти меня.

  Он резко оттолкнул руку Стаса, а тот не удерживал, позволив подняться. Они замерли, сверля друг друга испепеляющими взглядами.

  - Где Антон? - еле сдерживаясь, чтобы снова не вцепиться в Костю, процедил Стас. Артемьев упрямо мотнул головой.

  - Сначала ты со мной поговоришь. И поспеши, Стас, у него не так много времени, чтобы ты мог тратить его впустую.

  Стас сжал кулаки. В эту минуту он был готов разорвать его на части, если бы не боялся за Антона.

  - Ну, ты и тварь, Костенька. Пошел ты, я сам его найду.

  - Не найдешь, - разуверил его Костя. - Живым, по крайней мере. Не хватит времени.

  - Где он? - Стас, потеряв голову, бросился на него, но Костя, уже совладав с собой, легко уклонился.

  - Ты теряешь время, - сказал он, и эти слова ударили, будто хлыст. Стас беспомощно опустил руки, понимая, что проиграл.

  - Хорошо. Что ты хочешь знать?

  - Правду.

  - Это не всегда приятно, - страшно усмехнулся Стас и, присев на капот, принялся рассказывать. Костя слушал, бледнея на глазах, а потом, потеряв терпение, со всей силы пнул колесо машины.

  - Ты врешь! Это не могло быть так! Он мне сказал...

  - Что? - горько усмехнулся Стас. - Что это сделали в отделе? Умный мальчик, нашел на кого свалить. Понятно, что ты бы не сунулся разбираться. Нужна была тебе эта правда, Костя? Доволен? Не веришь мне - у Смирнова спроси. Это он его из-под того козла выволакивал.

  Костя закрыл лицо руками и без сил сполз на землю, пачкая грязью одежду. Стасу очень хотелось присесть рядом, настолько выпотрошенным он себя чувствовал, но гордость и злость заставляли держаться. Меньше всего на свете ему хотелось показать Косте, как сильно по нему ударило это неожиданное предательство. Было даже не больно - пусто. Все чувства будто вымерзли, застыли, почти умерли. План Кости удался просто на славу - теперь Стас очень хорошо знал, что такое терять. И сейчас речь шла не об Антоне. Совсем не об Антоне.

  - Я не знал... - услышал он, и сил не хватило даже на издевку. - Когда я пришел в отдел, то только уверился, что ты действительно редкая сволочь. Что ты способен... Я поверил Виту. Ты бы видел его там, в больнице... Он так смотрел на меня... с отвращением. А на самом места живого не было. Я думал, что это ты. Я ненавидел тебя. Но действовать в лоб... глупо. Я собирал материалы. Накапливал компромат. Я хотел скинуть тебя с твоего места, лишить власти. Чтобы ты больше никого... Но это стало казаться... мелким. Недостаточным. Хотелось влезть под кожу, сделать больно - изнутри. Лишить тебя того, что я потерял сам. Ты должен был среагировать на те снимки. Либо узнал бы Вита, либо... заинтересовался мной. Я ведь думал, что тебе это не внове, что ты уже... Я ведь знаю, как ты любишь ломать. Ты просто должен был клюнуть. Ты и повелся. И все пошло не так!

  Костя резко откинул голову, ударившись затылком о крыло.

  - Все пошло не так, - глухо, почти бездумно, повторил он, глядя перед собой пустым взглядом. - Ты тоже в меня влез. И Антон... Он мне понравился. Тогда, когда мы подрались, можно было все оставить, как есть. Он бы никогда не простил тебя. Этого было бы достаточно, но... Я не смог. Увидел его. Увидел тебя. И не смог. Я тогда ушел, потому что понял: оно того не стоит. Так я не только тебя уничтожу - я ему жизнь сломаю, а парень не заслужил. Я был готов отступить, веришь? - он посмотрел на Стаса совершенно больным взглядом, и Стас кивнул. Он верил. - Ты тогда сказал, что я тебе нужен. А я ведь тоже уже увяз. В тебе. Не знал, радоваться мне или бояться. Ненавидел, презирал, но и отказаться не смог. Мне. С тобой. Было хорошо. И это было неправильно! Не должно было быть - так! Я не понимал - как ты мог это сделать с Витом. Не увязывалось, не укладывалось одно с другим. Не твое это было, я чувствовал! Только я слишком верил ему. А он сам... Как он собирался мне все объяснять, если бы не этот ваш рейд? Господи...

  - Если все было хорошо, тогда почему? - жестко спросил Стас. Костя посмотрел на свои руки, будто видел их первый раз.

  - Помнишь, мы говорили об этой девчонке? Наркоманке... Я понял - ты не изменишься. Для тебя люди - никто, пыль. Ты как давил, так и давить будешь... Вот поэтому... Только я дурак. Какой же я дурак! Стас, там в отделе... проверка. Обыск. Сейчас. Езжай туда, ты еще сможешь все исправить, если поторопишься. Наверное...

  В животе растопырил иголки огромный колючий еж. Мир не просто пошатнулся - он рушился, распадался на части, погребая его под собой. Исчезали, рассыпались казавшиеся нерушимыми ориентиры, а без них переставало существовать все остальное.

  - Где Антон? - дурея от беспокойства, снова повторил Стас. - Что с ним?

  Костя тяжело вздохнул и поднялся.

  - В пансионате он. У твоей матери. Ты и вправду думал, что я ему что-то сделаю?

  Стас, не сдерживаясь, впечатал кулак ему в лицо, откидывая назад.

  - Какая же ты мразь, - выплюнул он и быстро забрался в машину. На проверку ему было наплевать - выяснить, все ли в порядке с Антоном, стало гораздо важнее. И Стас, не колеблясь ни минуты, сделал выбор. Он направлялся в пансионат.

  Эпилог.

  Стасу казалось, что он попал в жернова. Его постоянно допрашивали, как и остальных сотрудников, весь отдел трясло и лихорадило. Показания взяли у каждого, пока приватно, не под протокол - и большинство из них оказались не в пользу Стаса. Даже Баграт, забыв о том, кто ему вернул сына, радостно рассказывал о вымогательстве денег. Все складывалось хуже некуда, но Стас умудрился отделаться малой кровью. Всего лишь увольнением, а не статьей, хотя дело неуклонно двигалось именно в этом направлении. К счастью, у него тоже имелось много щекотливой информации, которая пошла в ход. Следственный комитет принял решение об отказе в возбуждении уголовного дела, а Стас сам написал рапорт. Это увольнение, хоть формально и значилось, как "по собственному", навсегда закрывало ему дорогу обратно в органы.

  Антона с матерью он отправил на море, наплевав на учебный год и возможные проблемы. Он очень не хотел, чтобы им трепали нервы дотошными разбирательствами, но мальчишка все понял и сам. В аэропорту он внезапно остановился и оглянулся.

  - Мы ведь ее соберем, правда? Железную дорогу... Ты обещал мне ту станцию...

  От его взгляда защемило глубоко внутри. Стас неожиданно для самого себя обнял его, прижав на одно-единственное мгновение, а потом оттолкнул.

  - Обещал - значит сделаю. Когда я тебе врал?

  Антон улыбнулся - беспомощно и растеряно. Он чувствовал беду и, что характерно, ни разу не спросил о Косте, словно понимая причину всего переполоха. Стас ободряюще потрепал его по волосам.

  - Прорвемся.

  Костю он почти не видел, его показания не читал, хотя и имел такую возможность. Знать, что тот наговорил, не хотелось совершенно. Он накрепко запретил себе даже думать об Артемьеве и, пока шло разбирательство, вполне успешно с этим справлялся. А потом, когда все закончилось, и остались лишь тишина и пустота, накатило снова.

  Он пил. Страшно, в одиночестве накачивая себя алкоголем до потери чувствительности. Только так удавалось немного сдерживать разраставшуюся в душе черную дыру, которая высасывала из него все силы. Боли не было - он давно разучился ее чувствовать. Боль можно причинить живому, человеку из плоти и крови. Стас же таковым себя не ощущал.

  Он существовал будто параллельно остальному миру, приходя в себя лишь для того, чтобы купить в ближайшем магазине еще сигарет и водки. Все остальное его не интересовало, тонуло в тумане. И в этом забытьи таилось спасение. Можно было не думать, не вспоминать, это избавляло от необходимости собирать себя заново. Так его словно не существовало, ведь того, что всю жизнь служило ему опорой, тоже больше не было.

• Предыдущая
• 25/28
• Следующая