Правила жестоких игр. Дилогия (СИ) - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 84

• Предыдущая
• 84/149
• Следующая

Глава 4

Последний шабаш

Зимний вечер накрыл улицы, затопил темнотой подворотни и узкие проулки, озарил зыбким светом фонарей проспекты и площади. Столпы прожекторов пронзили беззвездное небо. Отступала суета прожитого дня, и город вздохнул с облегчением, погружаясь в праздность выходных.

В нашем доме царило спокойствие. В гостиной бормотал телевизор, тихо переговаривались родители, вернувшиеся из пригородного пансионата. Если судить по болезненному виду отца, то гулянка, вернее, конференция психиатров, прошла очень плодотворно.

Сидя на кровати, я буравила свирепым взором праздничное короткое платье, купленное специально для ведьмовской вечеринки, и по?настоящему страдала. Стрелки часов неуклонно приближались к девяти – времени шабаша в Гнезде, а прекрасный принц так и не явился, чтобы забрать меня на сказочный бал.

Ссора затянулась. Филипп исчез, сбрасывал звонки и игнорировал сообщения. К середине дня, когда обида поутихла, я стала волноваться, все ли у Вестича в порядке, а к вечеру уже не находила себе места от тревоги.

Дернул же меня черт поехать в эзотерический магазин! Надо было подарок по Интернету заказать, и купить какую?нибудь полезную книгу. К примеру, справочник «100 советов по управлению гневом или как не остаться без девушки»!

Вдруг в дверь позвонили. Точно ошпаренная, я соскочила с кровати и, неловко запутавшись ногой в покрывале, с грохотом сверзилась на пол.

– Сашуля, ты жива? – уже из прихожей крикнула мама.

– Все в порядке, – в ответ простонала я, растирая ушибленное колено, и поковыляла в крошечную прихожую.

Прежде чем открыть дверь и впустить долгожданного гостя, матушка, точно издеваясь, долго возилась с замком. Однако радость растаяла, как снег под африканским солнцем – на пороге квартиры, вопреки ожиданиям, стояла улыбающаяся Елизавета Вестич.

– Лиза?! – От удивления мама даже стянула с носа лекторские очки. В душе родительница все еще не верила, что ее дочь водила дружбу с известной на всю страну актрисой.

– Верочка! – Впорхнув в прихожую, Лиза тепло расцеловалась с маманей.

Следом раздался возбужденный басовитый голос:

– Лизонька здесь?! – И вот папа в разъехавшемся на животе домашнем халате, позабыв про головную боль, вывалился из гостиной.

Без преувеличений, отец обожал высокую платиновую блондинку с лицом капризного ребенка и в тайне (как будто никогда не видел себя самого в зеркале) недоумевал, почему его ребенок уродился рыжеволосым и конопатым.

Девушка испуганно попятилась от надвигающегося усатого гиганта, но так и не сумела избежать медвежьих объятий.

– Отлично выглядишь, – пробормотала она сквозь зубы, похлопав отца по круглому плечу.

Долгие годы колдовской дар истреблял в девушке настоящие эмоции. Она научилась ловко обманывать окружающих и исключительно талантливо изображать живые чувства. Так что сейчас, будучи обычным человеком, Лиза мастерски притворялась милой. Не зря к ней привязалось шутливое прозвище Кошка – никогда не догадаешься, о чем она на самом деле думает.

– Костик, – забранилась мама, видя смущение гостьи, – ты задушишь девочку!

– Она, вон, какая крепкая! – Родитель с довольным видом сжал Лизины плечи, и актриса выдавила жалобную улыбку. – Ты приехала за Сашкой вместо братца?

– Знаю, птичка, я не та, кого ты рассчитывала увидеть, – приподнявшись на цыпочках, Лиза выглянула из?за отцовского плеча, – но он попросил доставить тебя в лучшем виде. Говорю сразу, за услугу мне обещан новый Мерседес.

– Ты умеешь торговаться, – присвистнула я, стараясь не показывать огорчения. – Объяснения, почему он сам не приехал, оплачены?

– Нет, – цокнула языком Лиза, – спросишь его лично.

Мама бросила на меня сочувственный взгляд и из деликатности утащила отца, готового разразиться градом неловких вопросов, в гостиную. Из комнаты донеслось его недовольное бормотание – похоже, папаня костерил сбежавшего кавалера.

– А ты уже собрана? – Актриса многозначительно оглядела мои домашние шорты, футболку с рожицей Микки Мауса и узел рыжих волос. – Это, конечно, твое дело…

– Сейчас переоденусь, – тяжело вздохнула я. Признаться, от категоричного отказа, ехать на ведьмовскую вечеринку, меня удержала исключительно тоска по имениннику.

Приведя себя в порядок, я бросила в лакированный клатч ключи и мобильный телефон. Помялась, и все?таки прихватила купленный браслет. Хотелось надеяться, что Филипп просто вспылил и сгоряча отказался от подарка.

* * *

Крошечный кабриолет бодро пересекал улицы города. За окном проплывали районы, заснеженные проспекты. Едва передвигаясь по дороге и задерживая движение, чистили снег неповоротливые грузовики. В салоне играло радио, доносилось довольное урчание спортивного двигателя. Лиза не гоняла на бешеных скоростях, но все равно я чувствовала себя неуютно, когда за рулем сидел кто?то другой, а не Филипп.

– С Филиппом что?то происходит, – прервала я задумчивое молчание. Кошка покосилась на меня, но не ответила.

– С ним произошла Снежана, – наконец, произнесла актриса.

– И что это значит?

– Фил забрал у Малышки дар.

– Он упоминал какой?то кровавый обряд.

– Ритуальное убийство, – с неохотой пояснила Лиза. – Знаешь, не каждый способен всадить нож в девочку, которая выросла на его глазах, а потом жить, как ни в чем не бывало.

– Теперь понятно, почему Зак спрашивал, как прошло убийство! – вырвалось у меня. Невольно пальцы с силой сжали клатч на коленях.

– Нашему красавчику не помешает рот зашить! – проворчала актриса. – Верховный судья устроил аттракцион невиданной щедрости и решил, что Сила должна остаться у Вестичей. Фил был вынужден починиться, чтобы не навредить семье. Такая вот паршивая политика и система выживания.

– Верховный судья, ведь, настоящий отец Филиппа?

В голове не укладывалось, что по приказу родителя сын фактически превратился в убийцу. Подобная жестокость отца могла сломать любого, даже сильного духом, человека, и разбудить спящих в душе демонов!

– О, да! – иронично хмыкнула Кошка. – И у них очень теплые родственные отношения. Настолько теплые, что братец не желает слышать имени папаши. Даже не позволил позвать Роберта на шабаш.

– Я бы тоже не позволила, – буркнула я, отворачиваясь.

– Какая милая человеческая солидарность, – с ехидцей пробормотала актриса, сворачивая с шоссе на неосвещенную проселочную дорогу.

Приглашенные на праздник гости уже собрались. На заснеженной обочине, рядом с каменным забором, выстроилась шеренга дорогущих автомобилей. Ворота были распахнуты настежь. Огромный особняк светился огнями, и во дворе толпились разодетые в пух и прах люди. В саду, у расчищенных широких дорожек, мерцали головки уличных фонариков, а голые ветви деревьев опутывали разноцветные гирлянды. Горели голубоватые контуры по краю крыши дома, отчего по фасаду разлетались зыбкие лучи.

Народ оглядывался, пытаясь угадать, кто приехал. Я с тоской изучала расфуфыренную толпу, понимая, что с Елизаветой мы окажемся единственными людьми на шабаше.

Вкатив на подъездную дорожку, Лиза недовольно посигналила зазевавшейся даме в длинном элегантном платье и норковом манто. Гостья, энергично копавшаяся в сумочке, резко оглянулась, и зрачки глаз, как у кошки, зеркально отразили свет фар. Актриса заглушила мотор, намереваясь бросить крошечную машину посреди двора.

– Очень удивлюсь, если Гнездо не развалиться от такого наплыва городского населения, – проворчала Кошка и, глядя в зеркальце заднего вида, принялась деловито подкрашивать губы. – Ты чего сидишь, птичка? Приехали. – Покосилась девушка на меня. – Выметайся.

– Ты не попытаешься раствориться на моем человеческом фоне? – иронично хмыкнула я, открывая дверь. С потоком холодного воздуха в маленький салон ворвались обрывки разговоров и звуки музыки, исполняемой живым оркестром.

• Предыдущая
• 84/149
• Следующая