Звездолет «Иосиф Сталин» - Перемолотов Владимир Васильевич - Страница 85

• Предыдущая
• 85/100
• Следующая

– Теперь не знаю. Может быть и все десять…

– В любом случае у нас не так много времени, чтоб дать Западу повод развязать войну. Точнее мы дадим им выбор – либо поверить нам, нашей силе на их стороне, либо не поверить и счесть это провокацией Советов. И в том и в другом случае – это неизбежная война.

Князь усмехнулся.

– Им нужен повод? Будет у них повод… Самый настоящий казус белли. С кого начнем?

– С ближайших соседей.

– Хельсинки? Варшава? Бухарест?

– Варшава. И далее по списку. Пусть мир вздрогнет!

… Полдень в Варшаве миновал довольно давно и в воздухе, пропитанном солнечными лучами, слышался звук работающего города – трамвайные звонки, звуки клаксонов, паровозные гудки, музыкальные фразы сразу трех шарманок. Президентский дворец открытыми окнами прислушивался к нему, но главное сейчас происходило внутри стен. Пан Пилсудский, властитель свободной Польши, беседовал со старым знакомым, принесшим не самые радостные вести.

– Но ваши требования восстановить Российскую Империю в границах 1914 года… Они неприемлемы. Лично мне не хочется снова становиться Российским поданным.

– Это политика, пан Юзеф. У нас есть свои непримиримые. Пусть пошумят. У тебя, насколько я знаю, тоже хватает энтузиастов, собравшихся создавать Польшу «от моря до моря»?

Поляк кивнул.

– Российская империя – это цель завтрашнего дня и не многие из нынешних борцов до неё доживут… Сейчас для нас важнее разбить большевиков и постараться при этом не расколоть Россию на части.

Скрестив руки за спиной, Юзеф Пилсудский встал у окна.

– Ты предлагаешь мне начать войну? За освобождение нашего давнего поработителя?

– Война так и так начнется. Я всего лишь предлагаю просто ускорить события. Ты же сам видишь, куда катится мир.

– Я не хочу воевать. Польша не готова…

Семен Николаевич демонстративно пожал плечами.

– Это, наверное, в крови у всех славян. Мы тоже никогда не были готовы к войне, но всегда воевали. И почти всегда выигрывали войны. Но тут у вас нет выбора. Гарантами мира, насколько я понимаю, в Европе ныне являются Франция и Англия, а отнюдь не Польша и Румыния.

– Зачем же ты приехал в Варшаву, а не отправился сразу в Париж и Лондон? – в голосе диктатора слышалась насмешка. – Неужели только из чувства дружбы?

Словно не почувствовав насмешки в тоне диктатора собеседник ответил.

– Тому три причины. Во-первых, ты прав, я помню о нашей дружбе. Во-вторых – в Париж и Лондон поехали мои товарищи к словам, которых там прислушаются внимательнее, чем к моим. А в-третьих – воевать все-таки придется не французам и англичанам, а полякам, чехам и румынам. Во всяком случае, в первых рядах.

– Польша – суверенное государство, – отчеканил хозяин Польши.

– В какой-то степени, – согласился Семен Николаевич, даже не стараясь, чтоб слова казались дипломатией. Политика нельзя оскорбить правдой.

– Она суверенна настолько, что может открыть свой кошелек и заплатить за свой суверенитет.

– Не понял?

– Если Старая Европа даст «добро» на войну вам никуда не деться. Это – аксиома.

– Мы – суверенное государство, – повторил Пилсудский.

– Но не в вопросах большой Европейской политики.

Оба понимали, что правы лишь отчасти. Пилсудский осознавал, что идти против общих политических тенденций, задаваемых странами-победительницами, бывшими своего рода гарантами существования новых Европейских государств, Польше просто не возможно, а Семен Николаевич понимал, что польский гонор может и трезво оценивающего ситуацию политика толкнуть по неверному пути.

– Я понимаю, что нужны аргументы… В самое ближайшее время мир увидит их. А лично ты…

Он оглянулся, поискал глазами часы. Старинный циферблат украшенный римскими цифрами показывал четверть третьего.

– Точные? – серьезно спросил гость. Пилсудский только челюсть выпятил.

– Завтра между 17 и 17-30 я покажу, чем мы можем поддержать Польский бросок на восток…

– Ты, Семен, всегда старался все отложить «на завтра».

– Ты ведь знаешь, что Советы запустили туда, – он показал пальцем в потолок, – свой аппарат?

– Знаю, разумеется…

– Наверное, ты читал и о том, что они пристроили там установку для рыться каналов, – насмешливо продолжил он. Пилсудский в ответ тоже усмехнулся, мол, знаем мы ваши каналы. Даже если б дело не касалось старого врага – России, он все равно исходил не из декларируемых кем-то намерений, а из теоретических возможностей. Имея в руках пулемет можно пытаться убедить окружающих, что у тебя самые мирные намерения, вроде забивания гвоздей, но окружающие почувствуют себя спокойными не раньше, чем сами получат такие же гвоздезабиватели.

– Так вот, теперь эта землеройная машина в наших руках. Если ты последуешь моему совету, мы поддержим тебя с небес.

Он не сказал, что будет если поляк не последует совету. Все было и так ясно.

– Давно не был в Варшаве… Левый берег в районе Жерани по-прежнему пуст?

– Мы строимся… Там теперь парк.

– Да? Жалко ваш парк…

… Господин Кравченко бесшумно подлетел к открытой двери. Как он и рассчитывал, князь сидел, точнее, висел перед иллюминатором, провожая взглядом проплывающую поверхность. В позе его Владимиру Валентиновичу виделась усталая безысходность.

«Устал, – подумал профессор. – Все устали… Вторая неделя заканчивается.»

Князь спиной почувствовал гостя и не оборачиваясь, сказал:

– Никак не могу привыкнуть, что нет на нем меридианной сетки. Параллелей нет…

Профессор посмотрел на самый большой в мире глобус и удивился вместе с князем.

– Верно! Действительно! Зато облака.

Офицер осторожно кивнул.

Они несколько секунд смотрели, как расползается облачный фронт над Канадой. Зрелище, конечно того стоило. Где-то под многокилометровыми слоями водяного пара ползали по земле букашки, возомнившие себя венцом творения и хозяевами Вселенной.

– Но ведь и впечатление от всего этого гораздо мощнее, чем от глобуса, не так ли?

– Конечно… Ну что, профессор. Покажем червякам, кто в доме хозяин?

«Нда-а-а-а, – подумал профессор – всего пара недель на орбите и вот – первый сумасшедший с признаками мании величия!»

– Что-то вы, князь сегодня какой-то не такой?

– А что, чувствуется?

Профессор ограничился кивком без медицинских размышлений.

– Я, профессор, себя сегодня человеком почувствовал.

– Не Богом?

– Нет, нет… Именно человеком. Только из сказки… Простым русским Иваном, которому в руки попал меч-кладенец.

Он глубоко вдохнул, и от этого вздоха его закрутило по каюте. Медленно дрейфуя и словно вальсируя под неслышную музыку, он продолжил.

– Всегда думал, что получится, если б такое чудо и впрямь существовало?

– И что?

– Махнешь в одну сторону – улица, отмахнешься – переулочек…

– Скорее уж наоборот, – серьезно поправил его Владимир Валентинович, – махнём – и нет улицы…

– Да-а-а, пожалуй, – согласился князь. Он посмотрел на часы. – Мы за разговорами Варшаву не пролетим?

Профессор откинул кожух аппарата и приник к прицельному окуляру. Под тридцатикратным увеличением перед глазами побежала земля Европы.

– Варшава – хороший город, – продолжил князь у него за спиной. – Я там бывал… Брудно, Жолибож, Марымонт… Вы уж там поострожнее как-нибудь… Поаккуратнее, что ли… Все-таки всё скоро опять Российской Империей станет.

Профессор присел на корточки и, не отрывая глаза от окуляра, закрутил рукоять червячного механизма, настраивая излучатель.

– А в Париже были?

– Представьте, и там был, – рассеянно отозвался князь. – Между прочим, в девятисотом году на Всемирной Выставке какие-то хамы украли у меня бумажник.

• Предыдущая
• 85/100
• Следующая