Запятнанный ангел - Пентикост Хью - Страница 5

• Предыдущая
• 5/38
• Следующая

Я не могу этого объяснить, но мне вдруг захотелось нагнуться и обнять этого ребенка. Ее ребенка. Он был мне родным. Весь день я повторял себе, что просто хочу откликнуться на просьбу о помощи от старого друга, хотя знал, что это не так. Долгие годы я пытался забыть Гарриет, но на самом деле это ничего не изменило.

Мальчик с явным нетерпением ждал, что я приму его приглашение пройти в дом. Я поймал быстрый, напряженный взгляд, который он кинул на своего отца. Его не трудно было разгадать: Дики не хотелось находиться рядом с этим обломком человека в инвалидной коляске. Он сидел в доме, оставив Эда одного, пока Гарриет ездила за покупками. Я видел это и раньше. Дети не любят оставаться с покалеченными людьми, и особенно с теми, кто не в себе.

— Идея насчет кофе мне нравится, — сказал я.

Он кинулся к входной двери, даже не посмотрев на Эда. Я чуть помедлил. У меня возникло инстинктивное желание спросить у Эда, не надо ли ему чем-нибудь помочь, посадить поудобнее. Он так и застыл, подняв больное лицо к солнцу. Бессмысленно было что-то у него спрашивать.

Дики не стал ждать и проскочил в дом впереди меня. Там царила приятная прохлада. Главная комната была оборудована как студия, с большим окном на север, занимавшим всю стену. Видимо, дом сдавался внаем вместе с мебелью. За исключением книг и игрушек Дики, аккуратно разложенных на книжных полках, ничто не говорило о том, что здесь живет семья Брок.

Дики вышел из кухни с очень сосредоточенным и серьезным видом — в одной руке он нес чашку кофе, в другой — бутылку кока-колы.

— Думаю, у нас найдутся сливки и сахар, если хотите, сэр, — проговорил он, водрузив кофейную чашку на стол. — Мама пьет черный.

Я это помнил.

— Я тоже, — ответил я.

Мы сидели рядом, чувствуя себя немного неловко.

— Ты знаешь, почему я здесь, Дики? — спросил я.

— Конечно, сэр. Мама позвала вас.

— Я ее старый друг. Обычно меня зовут Дэйв. Мне будет приятно, если ты… если ты перестанешь говорить мне «сэр».

— Ну, сэр… Дэйв… это здорово. У вас ведь там «ягуар», правда?

— Да. Четырехлетка.

— Папа всегда говорил, что такие машины с годами становятся только лучше — как вино.

«Папа» относилось не к той вещи, сидевшей в инвалидной коляске. Папа был Эд Брок — улыбающийся, уверенный, крепко стоящий на земле.

— А давно Эда выписали из больницы? — спросил я.

— Примерно неделю назад, сэр, — ответил Дики, разглядывая свои короткие пальчики. — Они не думают, что это надолго. Что он надолго здесь, я имею в виду.

— Знаешь, мы с ним вместе служили в авиации. Он был замечательный парень, Дики. Он прорвется.

Мальчик озадаченно посмотрел на меня — и вернул на землю.

— Куда, сэр? — спросил он.

Я услышал, как хлопнула дверца машины. Дики подскочил, и лицо его просияло.

— Это мама! — закричал он и выбежал из дома, оставив меня одного.

Ну, вот оно, через девять с половиной лет.

Она вошла, а Дики радостно суетился вокруг нее, как щенок. Мгновение Гарриет, застыв, смотрела на меня, а я на нее. Думаю, мы задавали себе один и тот же вопрос. Насколько она — он — мы — изменились. Как нам с этим справиться.

— Привет, — сказал я.

— Привет, Дэйв. — Она подошла ко мне, протянула руку. Ее рукопожатие было твердым, как у мужчины. Она выглядела старше своих лет. Напряжение ужасных двух месяцев оставило свои следы. Взгляд был прямым и искренним, как и прежде, но в нем сквозила тень страха.

— Я сделал Дэйву кофе, — заявил Дики.

— Будем считать, что мы подружились, — сказал я.

— Очень мило с твоей стороны, что ты приехал, Дэйв.

— Я приехал бы раньше, Гарриет, но так получилось, что я ничего не слышал вплоть до сегодняшнего утра — когда получил твое письмо и навел справки.

— Я ожидала чего-то подобного. — Она положила руку на плечо Дики. — Там, в машине, пакеты, Дики, я их бросила, когда увидела, что Дэйв здесь. Среди них один маленький с бутылкой бурбона. Ты не мог бы его принести? Большие я принесу сама попозже.

— Конечно, мам. — И он убежал.

Мы остались вдвоем.

Это было как танец на кончике иглы.

— Я снял номер в местной гостинице, — сказал я.

— Это единственное приличное место в городе, — ответила она.

— Гарриет!

— Дэвид, пожалуйста! — Она быстро повернулась к столу и стала искать в деревянной коробке пачку сигарет. Руки у нее так тряслись, что она никак не могла прикурить. — Я не хочу сочувствия, Дэйв. Я этого не вынесу. — Она посмотрела на меня, ее глаза блестели от слез, как в последний раз, когда я ее видел. — Я… у меня есть проблема, с которой я не могу справиться одна. Не делай ничего, чтобы я не расслабилась. Это будет так легко. Мне… мне нужны сильные руки. Не обязательно твои, Дэйв, — любые сильные руки. Но если я почувствую их, я сдамся! Я просто сдамся! Пожалуйста, помоги мне! Мне нужна помощь во всем!

— Конечно, — ответил я. У меня был такой голос, словно я долго бежал.

Она отошла от меня к окну, в которое видна была инвалидная коляска. Я видел, как она расправила плечи, словно готовясь к второму раунду.

— Одна из проблем заключается в том, что мне необходимо поговорить с тобой без Дики. Я не хочу пугать его. И не хочу оставлять его одного, потому что он и так боится, сам не понимая чего.

— Ты оставляла его, когда ездила в магазин. Мы можем куда-нибудь поехать?

Она покачала головой:

— Магазин всего в паре сотен ярдов за углом. Я бы не оставила его на более долгое время.

— Я юрист, Гарриет. Почему бы нам не обсудить кое-какие подробности бизнеса Эда или твоих финансовых дел? А Дики мог бы тем временем посидеть в моем «ягуаре» и все там рассмотреть.

Она кивнула, и тут вошел Дики с бутылкой бурбона.

— Можно мне наколоть для вас лед, мам?

— Конечно, милый. А потом Дэйв разрешит тебе посмотреть его машину. Нам нужно обсудить кое-какие скучные дела.

— Про папу? — Его взгляд снова стал настороженным.

— Про его дела в Нью-Йорке, Дики, — сказал я. — Твоя мама и я должны решить, как с этим поступить.

— Ох! — Он не поверил ни единому слову. Он выглядел сильным, смелым и покинутым. — Если… если есть что-то, что мне нужно знать, ты ведь расскажешь мне, мам, правда?

— Разумеется, мой милый.

— Можешь положиться на меня, Дики, — сказал я. — Я не оставлю тебя и твою маму, пока все здесь не уладится.

— Ага, это здорово, Дэйв. — Он, видимо, хотел польстить мне. — Я наколю лед. — И вышел на кухню, явно успокоившись.

— Он чувствует то же, что и я, Дэйв, — сказала Гарриет, понизив голос. — Все эти месяцы, пока я не увидела тебя здесь, у меня не было ни малейшей надежды. Я потеряла ее задолго до того, как с Эдом все это случилось, Дэйв! — И прежде чем я успел задать вопрос, она перебила меня: — Ты по-прежнему пьешь бурбон со льдом и капелькой воды?

— Точно, — сказал я.

После этого все происходило как в замедленной съемке. Лед был наколот. Гарриет пошла на кухню с бутылкой. Потом Дики принес мне выпить, что было просто необходимо.

— В машине есть что-то, что нельзя трогать, Дэйв?

— Нет, потому что ключи у меня в кармане, — ответил я. — Стартер работает только от ключа, так что ты ничего сломать не сможешь.

— Четвертая скорость вперед?

— Посмотришь, там все помечено, — сказал я.

Он ушел с довольным видом. Гарриет вернулась с кухни, неся в руке стакан.

— Вежливость требует спросить, как твои дела, Дэйв. Но в такой ситуации, как моя, перестаешь думать о ком-то, кроме себя.

— У меня все в порядке, — ответил я. — У меня хорошая работа. Я не женат.

Она бросила на меня быстрый взгляд и отвела глаза.

— Что ты знаешь об этой истории, Дэйв?

— Почти ничего. Я расспросил репортера, который писал о несчастье с Эдом.

— Несчастье!

— Извини, я неточно выразился. Еще я говорил с владельцем местной гостиницы; малый по фамилии Трэш. Но все это какие-то обрывки сведений.

— На самом деле существуют две истории, Дэйв. Общая история, которая длится уже двадцать один год и которую Эд приехал расследовать. Множество людей здесь расскажут тебе все подробности лучше, чем я. И есть история Эда.

• Предыдущая
• 5/38
• Следующая