Zombi in Russia (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 50

• Предыдущая
• 50/85
• Следующая

Шурка был расстроен. Дал мальчишкам задание помыть овощи, а сам занялся готовкой омлета с ветчиной, укропом и помидорами. Вовка с Сережкой его просто обожали, хотя само по себе блюдо было простым и особых затрат не требовало. Ну, тут как говорится, на вкус и цвет. Правда, на этот раз, взбалтывая яйца с молоком, мыслями Шурка был далеко. Ему было отчаянно обидно, что Сема так представлял себе их дальнейшую совместную жизнь. Слово-то какое! Нарочно не придумаешь! При этом, как взрослый и здравомыслящий человек, Коваль понимал, что обижаться не на что. Это он, как последний идиот, решил, что небезразличен умрюнцу еще и в этом смысле, не только как друг. А тот изначально не давал повода так думать. И пока сам Шурка маялся вопросом, кто будет снизу, Семка искренне полагал, что все их контакты ограничатся часом или даже тридцатью минутами, которые, по словам самого урюнца, потребуются тому для зачатия. Вот и вся любовь, мать ее! А он губу раскатал! Ну не идиот ли Хотя даже самому себе Шурка не мог объяснить, почему ему так приглянулась мысль о… любовных отношениях именно с Семкой. Конечно, эффект подвесного моста — страшная сила, но не настолько же, чтобы полностью лишить здравомыслия. Более того, еще совсем недавно Шурка искренне полагал, что никогда не сможет впустить в их с мальчишками дом другую женщину и позволить Сережке и Вовке называть ее мамой. После смерти Алены прошло уже больше шести лет. Она умерла в родах, когда ее погрыз умрун. Поэтому до сих пор было неизвестно, как такое могло сказаться на Сережке. Кстати, теперь можно было спросить у Семы, что он думает по этому поводу. Вот только как-то запоздало Шурка об этом вспомнил. А все почему Да, потому что…

— Прости, — раздалось от двери, и Шурка отвлекся от омлета. Они с мальчиками дружно вскинули глаза на застрявшего в проходе Семена. Тот выглядел виноватым, но явно был полон решимости убедить охотника принять его извинения и больше… не злиться, что ли — Я не должен был, при детях… просто наши… для них нормально… они с рождения знают…

— Ты не так понял, — перебил его Шурка и со стуком поставил миску на стол возле мойки. — Абсолютно не так, — с нажимом проговорил он, швырнув в миску вилку, которой взбивал будущий омлет, и вдруг заговорил о том, о чем собирался сказать детям в какой-нибудь более торжественной и подходящей для этого обстановке. — Ребят, слышали, мы с дядей Семой разговаривали о каких-то там домовых и волшебстве. Бытовом волшебстве, кажется, это так называется… — Мальчишки, которые, вдвоем стоя коленями на одной табуретке, — и как только уместились! — полоскали под струей воды помидоры и огурцы, подняли к отцу заинтересованные мордашки — Как вы посмотрите на то, если в нашей компании появится еще один братик

— Волшебный — недоверчиво уточнил Вовка, переглянувшись с братом.

— Умрёнок. Или домовенок, если быть точным.

— Это как — благоговейно выдохнул Сережка.

И Коваль под изумленным взглядом Семы рассказал. Мальчишки слушали внимательно, не перебивали. А под конец Вовка вдруг выдал

— И хорошо, что новой мамы не будет. Новая не нужна, вдруг она нас не полюбит А Сема — это Сема.

— Хороший, — тут же поддержал его Сережка, который ловко слез со стула и робко приблизился к стоящему в дверях умрюнцу. Тот напряженно следил за его приближением, откровенно не зная, что теперь делать. Подсказку дал Шурка, который поймал на себе встревоженный взгляд умрюнца и изобразил, что берет на руки и качает младенца. Семка понял его правильно. Подхватил Сережку на руки, за что был вознагражден крепкими объятиями, и вместе с мальчиком плюхнулся на табурет возле обеденного стола. Вовка одновременно с этим просто подошел и прижался к отцовскому бедру. Коваль обнял старшего сына за плечи, придерживая рядом с собой и, спохватившись, уточнил у Семы

— Кстати, скажи мне, что у нас с Сережкой

Умрюнец ответил ему изумленным взглядом.

— Я не правильный, — вместо Шурки попытался вставить свою лепту мальчишка. Грустно вздохнул и доверчиво устроил голову на плече умрюнца. Коваль уже хотел возразить и даже рот открыл, чтобы начать переубеждать сына, но тот продолжил, и слова застряли в горле — Маму умрун погрыз, когда я внутри был. Поэтому папа меня в Склиф возить, на обследование. Если вы кровь пьете и по ней зомбей определяете, может, ты и мою выпьешь — Мальчик поднял головку и вскинул на умрюнца умоляющий взгляд — Я ведь не умрун, да

Семка нахмурился. Сережка истолковал это по-своему.

— Значит, все же умрун, — обреченно выдохнул он и попытался сползти с коленей умрюнца. Но тот крепко прижал его к себе и не отпустил. Посмотрел поверх сережкиной головы на Коваля и решительно заявил

— Кровь чистая. Мне даже кусать не надо, и так чувствую.

— Но — после заминки, осторожно уточнил Коваль, успевший быстренько взвесить все за и против продолжения такого серьезного разговора при детях. После чего пояснил — Судя по интонации, должно быть но…

Умрюнец открыл рот, чтобы ответить, потом снова его закрыл. После чего встал и осторожно поставил Сережку на пол. Тот запрокинул голову, робко улыбаясь Семе, к ак спасителю. На что травник не удержался и жестом, подсмотренным у Шурки, потрепал мальчишку по волосам. После чего решительно развернулся и вышел из кухни.

— Чего это он — спросил у отца Вовка.

— Не знаю, — нахмурился Шурка. — Но хорошо, что вообще сказал.

— Значит, я нормальный! — просиял Сережка, до которого, наконец, дошел смысл сказанного умрюнцем. Но последующие слова мальчика обескуражили его отца — И мне только кажется, что я их вижу.

Коваль весь напружинился.

— Видишь, кого

Повисла напряженная тишина. Мальчики переглядывались. Похоже, решали между собой, стоит ли посвящать отца в их общую тайну. Ответ дал Вовка, который выбрался из-под отцовской руки и отошел к младшему брату. Встал рядом и поднял на охотника решительный и недетский взгляд

— Тени. Я сам не вижу. Не получается. Только Сережка, — отрывисто поведал Вовка, — но верю, что он, действительно, их видит.

— Вот! — вдруг раздался от двери ликующий возглас Семы, который привлек всех к себе, продемонстрировав книгу — еще доапокалиптический детектив в потрепанном тонком переплете. Книга была раскрыта где-то на середине, и умрюнец настойчиво тыкал в страницы прозрачным когтем, отчего даже небольшая дырочка образовалась.

— Что там, пап — взволнованно спросил Вовка, который, как и Сережка, был еще слишком невысокого роста, чтобы видеть, на что указывает высокорослый умрюнец.

Коваль поправил очки, чтобы дать себе время осознать прочиненное и еще раз убедиться, что ничего не напутал и все прочитал правильно. Впрочем, то, о чем пытался сказать ему умрюнец, полностью соотносилось с тем, что успели рассказать сынишки.

— Экстросенсорны, — произнес он негромко и спросил — слишком неблагозвучное слово

Умрюнец кивнул и закрыл книгу, чтобы тут же небрежно отшвырнуть его на стол.

— Так и думал, что некрасиво, — сказал он как-то остраненно.

И тут Коваля озарило.

— Так вот почему вы с охотой читаете, но не говорите. Читая, вам не приходится слышать произношение слов…

— При должном… — умрюнец запнулся, нов сеже заставил себя выговорить — воображении, можно просто придумать себе подходящее звучание.

— Сильно.

— Так что же, я теперь экстрасекс — подал голос Сережка.

— Кто-кто ты — развеселился Коваль.

— Ну, этот… который мысли читает!

— А ты читаешь

— Нет, — отрезал вместо Сережки Вовка и вдруг задался совсем другим вопросом — пап, я о другом спросить хочу. Если вы с Семой умрёнка заделаете, то ты гей

— Хорошо хоть пидорасом не обозвал, — укоризненно сказал сыну Коваль.

— Ну… — смущенно засопел Вовка.

— А, знаешь, я не думаю. Да и не так они рождаются, как мы. К тому же… — Коваль задумался, прежде чем сказать, после чего попытался объяснить — геи — это те, кто изначально только в мужчин влюбляются. А мы просто дадим жизнь домовенку, если получится, конечно. Семка говорит, что не факт, потому что далеко не каждый желающий обзавестись потомством умрюнец сможет это потомство выносить. У них, оказывается, с размножением, вообще беда.

• Предыдущая
• 50/85
• Следующая