Праздник Святого Йоргена - Бергстед Гаральд - Страница 15

Он слышит, как звонят колокола, колокола его родного города, все вместе и каждый колокол в отдельности, звонят неистово, перебивая друг друга, дабы возвестить всем и каждому о его возвращении домой… Их благовест врывается в комнату и свидетельствует о том, что он сдержал своё слово, и вернулся домой в ореоле славы и величия, и заставил это осиное гнездо встречать себя флагами и колокольным звоном.

Микаэль глубоко вздохнул, вытер со щёк следы слёз, встал, расправил плечи, взял подсвечник и быстро прошёл в соседнюю комнату, чтобы принять ванну, а потом поужинать.

Гроссмейстер отправился домой, чтобы подготовить Олеандру. Остальные шесть первосвященников собрались в большом зале, который незадолго перед тем служки наскоро привели в порядок.

Цирюльники перевязали капеллану разбитый лоб, и затем их отпустили.

Капеллан лежал на кушетке, обессиленный, с заплывшим глазом, и чертыхался. Возле него стояли секретарь и казначей, понурые, сконфуженные, пот катил с них градом. Немного поодаль стоял хранитель сада и рассказывал всякие страшные истории о призраках и привидениях, которые являлись людям через сотни лет после своей смерти.

Возле двери, ведущей в ванную, замерли хранитель плаща, соборный эконом и хранитель лестницы. Они жадно прислушивались, приложив ухо к замочной скважине.

— Скоро ли он соскребёт с себя грязь? — злобно пробормотал капеллан.

— Тс-с! — прошептал хранитель лестницы. — По-моему, он гремит тарелками.

— Наверно, жрёт! — сказал главный капеллан.

— Слава тебе господи! — с облегчением промолвил секретарь, потирая руки. — Значит, он не привидение.

Но хранитель сада немедленно рассказал о Трольборгском призраке, который однажды съел три окорока и большой кусок лососины, съел вместе с костями и блюдом. В другое время этот рассказ вызвал бы дружный смех всех присутствующих, однако сейчас он произвёл весьма тягостное впечатление.

Господа первосвященники боязливо косились на стены, украшенные множеством фресок: «Йорген, проповедующий народу», «Йорген, застающий разбойников в тот момент, когда они прячут награбленное добро в подвалы знатных господ», «Брачная ночь Йоргена», «Плащ Йоргена на позорном столбе» и «Бегство Йоргена» — святой бежит по улице, его преследуют стражники с копьями, кусают собаки, из окон и дверей на него злобно смотрят старухи.

Казначей стал гневно порицать гроссмейстера за малодушие и попустительство.

— А что же делать? — возражали ему остальные. — Бросить его в тюрьму или выгнать из города?

— Ну, этого он уже отведал сполна, — проворчал капеллан и сердито посмотрел на фреску. — В доброе старое время люди были и умней, и решительней.

— Но в доброе старое время он не был призраком, — сказал кто-то.

— А теперь он призрак? Вздор!

— А вот посмотрим, вздор ли! Он только что исцелил одного калеку, а завтра исцелит их всех.

— Избави бог, — вздохнул казначей, думая о своих бухгалтерских книгах. — И что ему от нас нужно?

— Может быть, он прослышал о деньгах, что лежат у нас в подвале, и решил поселиться здесь до конца дней своих?

— А сколько он ещё может прожить? — вздохнул казначей; бедняга был весь мокрый от пота.

— Где же гроссмейстер? — спросил кто-то.

— Дома: уговаривает Олеандру.

— Так не будет же она принадлежать духу?

— Ещё как будет! — не без злорадства сказал казначей. — Ей ведь так хотелось стать невестой Йоргена! Вот она и стала!

— Ну, надо думать, он ей ничего дурного не сделает?

— Смотря, что вы называете дурным, — вмешался хранитель сада. — Восборгский призрак оплодотворил как-то за одну ночь экономку, судомойку и трёх доильщиц. Лихой был призрак!

— Благодарю тебя, боже, что ты уберёг мою невинную голубку Аврелию, — возопил перепуганный казначей.

А между тем подружки невесты, разодетые в пух и прах, пропели свадебную песнь и чопорно расселись вокруг Олеандры. Олеандра была в подвенечном наряде и ждала, когда прибудет брачная карета, чтобы ехать в собор. Роза и Тимофилла находились в это время вместе с кормилицей Олеандры в священной роще, Давус дебютировал в роли герольда.

— Почему у вас такой кислый вид? — спросила Олеандра. — Ведь не в могилу вы меня провожаете! Мы будем часто видеться. Сидя в своём брачном покое, я кивну вам, когда вы будете проходить мимо собора.

— Господи, но ты, такая молодая и красивая, — заплакала Лилия, — обречена на вечное безбрачие и никогда не познаешь счастья любви.

— Вытри глаза, девочка, — сказала Олеандра. — Сидеть на коленях у какого-нибудь нахала и терпеть его объятия — избави бог от такого счастья! Ох, уж эти заросшие щетиной вонючие рожи, которые так и норовят влепить тебе поцелуй! Бр-р! Нет уж, благодарю покорно. Я предпочитаю спать одна.

— Да, это ты сейчас так говоришь, — плакала Лилия, — а вот посмотрим, как ты будешь рассуждать лет через двадцать…

— Через двадцать лет вы раздобреете и располнеете и будете трястись над своими старыми мужьями. А я останусь в своём храме, холодная, неприступная и свободная. Мой муж, бронзовый Йорген (она указала на статую), никогда не станет докучать мне назойливыми ласками или ночными визитами. Он давно умер… если только он вообще когда-нибудь жил! — рассмеялась Олеандра.

И в тот же миг все бросились к окнам: в чём дело? Что случилось? Со стороны рощи доносились какие-то крики. То были крики радости, восторга… А по Брачной аллее бежали люди и тоже что-то кричали и размахивали как безумные руками! Господи, что же там такое стряслось?

Тут на всех колокольнях города зазвонили колокола, а в комнату стремглав вбежала кормилица, красная как рак, и прохрипела: «Вернулся святой Йорген! Вернулся святой Йорген!»

За ней примчались Тимофилла с Розой и тоже сказали, что святой Йорген вернулся.

Толпы людей сбегались на площадь. Сюда уже пригнали соборных быков и привезли на соборных телегах пиво. А вот пришёл и сам гроссмейстер, мрачный, злой, и подтвердил, что святой Йорген действительно вернулся и теперь ждёт свою невесту.

Олеандра стояла словно громом поражённая. Она смерила отца с головы до пят презрительным взглядом и сказала:

— Кто-то из нас сошёл с ума: либо я, либо все вы!

— Ты не пойдёшь? — спросил озадаченный гроссмейстер.

— Ни за что! — гневно воскликнула Олеандра и в сердцах швырнула на пол свой свадебный букет.

— Ну что же теперь делать? Что делать? — бормотал гроссмейстер.

В это время к подъезду подъехала брачная карета в сопровождении факельщиков и музыкантов. На площади стояла огромная толпа народа, ожидая выхода невесты.

— Отец, отец! — вдруг заявила Роза. — Я видела его, дай мне фату и венец… Я поеду!

— Ах, Роза, Роза! Что ты делаешь? — закричали девушки.

— Не бойтесь, от этого не умирают, — упрямо сказала Роза.

— Ты останешься здесь! — вдруг возмутилась Олеандра.

Она резко повернулась, открыла свой рабочий столик, достала оттуда красивый кинжал с рукояткой из слоновой кости и спрятала его на груди.

— Вручите мне мой букет, — властно приказала она.

— Ты пойдёшь? — спросил гроссмейстер.

— Пойду. Я хочу посмотреть на него.

— А что… если… он святой Йорген?

— Я останусь с ним, — твёрдо сказала Олеандра.

— Ну, а если он… обманщик?

— Значит, получит по заслугам! — молвила она и показала кинжал.

Через несколько минут вся Брачная аллея огласилась приветственными возгласами горожан и паломников. Это Олеандра ехала в собор к своему жениху.

А гроссмейстер долго ещё стоял на каменном крыльце своего дворца и смотрел вслед дочери:

— Господи, что же всё это значит?

Святой Йорген наелся, напился, принял ванну, призвал к себе господ первосвященников, отобрал у них ключи и отослал всех по домам, а сам в ожидании невесты стал обходить со связкой ключей помещения собора.