Амазония, ярданг «Восточный» - Павлов Сергей Иванович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/6

– Прекратить эйфорию!!

Рявкнул я просто от страха, не ожидая, что крик мой подействует. Но он подействовал. Безумцы отпрянули, Светлана выронила колбу.

Сосуд, глухо звякнув, стукнулся об пол, и часть его содержимого выплеснулась мне на ноги. Ломким от возбуждения голосом я спросил:

– Что здесь происходит?!

Все трое молча переглянулись. Мне показалось – с недоумением.

– Кто вас избил, Айдаров?

Карим ощупал свои «фонари» красными пальцами.

– Пустяки, – сказал он. – Это Коля резко так от меня отмахнулся. Нам представлялось, что ни одно лицо на буровой не станет резко возражать против традиционного обмазывания…

– Николай рассеял это заблуждение, – добавил Жмаев.

Я переводил взгляд с одного на другого. Я их боялся. Обоих. Мне очень не нравился шалый блеск в их глазах. И синевато-серые глаза инженера-коллектора в этом смысле мне тоже не нравились. И аномальная растрепанность ее выбившихся из-под лабораторной шапочки волос…

– Не сердись, Вадим, – сказала она и, небрежно встряхнув волосами, уронила шапочку на пол. – Мы нашли то, чего не искали и о чем никто из нас не мечтал, ну и… слегка обалдели от радости.

– Это заметно.

– Не сердись. Нас теперь на руках носить надо.

– Это я вам почти гарантирую. – Я взглянул на часы. Если Адам не ошибся в расчетах, аэр медикологов уже здесь.

– На руках, – настаивала Светлана. – Всех! И тебя.

– Уж как меня понесут, вы себе даже не представляете.

– Тебя – впереди. Как знамя.

– А можно узнать, с чего это у вас такая радость?

– О! Наша скважина первой на этой планете нефть дала!

Я подумал, что ослышался.

– К-какая еще нефть?

– Хорошая нефть, малосернистая. Состав и плотность мы уже определили.

– Она кивнула в сторону терминала:

– Иди взгляни. Данные там, на экранах.

Абсурд. Я не двинулся с места. Нефть на мертвой планете под двухкилометровым панцирем мерзлых пород – полный абсурд. Вода и жидкая углекислота – пожалуйста, хоть целое море. Но нефть!.. Это немыслимо.

Сотни геолого-разведочных скважин на Марсе пробурено, в том числе четыре глубокие, и ни малейших нефтепроявлений! Да их и не ждали. Никто никогда здесь прогноза на нефть не давал.

– Где Песков? – спросил я. – Где Султанов?

– Ты хотя бы понял, что я сказала?

– Не волнуйся, Светлана, не надо. Спокойно…

– Да какое тут, к черту, спокойствие?! – удивилась она. – Нефть!

Понимаешь? Большая химия Марса! Индустриальное производство хозяйственных и строительных материалов прямо на месте! Сырье для пищевых синтезаторов!

Почва для планетарной фитокультуры!..

– Не спорю, – вставил я. – Открытие нефти, безусловно, превратило бы Марс в объект немедленной колонизации. Но… увы.

Я развел руками, и возбуждение в глазах Светланы угасло. Пригладив волосы, она направилась к выходу.

– Нефть у твоих ног, – бросила она мне у порога, и ее каблучки зацокали по ступенькам винтовой лестницы.

Я решился на неприятный эксперимент: нагнулся, окунул палец в лужицу и понюхал эту кроваво-красную жидкость. Специфический запах нефти буквально парализовал меня. Айдаров и Жмаев с белозубыми улыбками на жутких лицах стояли поодаль и, видимо, ждали развязки. В голове у меня словно бы что-то перевернулось наоборот – вдруг стало понятно, что произошло сегодня на буровой.

Я медленно отстегнул перчатки и, ощущая легкое головокружение, начал снимать с себя гермошлем.

– Кровельный пласт проткнули, а там – горизонт под давлением, рассказывал Дмитрий, помогая мне раздеваться. – Нефть на самоизлив пошла.

Фикрет глазам не поверил: нефть на нефть не похожа.

– Не растерялся наш ветеран, – вставил Карим, – нас с Димой по тревоге вызвал, Колю окриком из шока вывел, и они вдвоем эту струю перекрыли.

– Тут и мы подоспели, – продолжал Дмитрий. – А когда стали физиономии друг другу нефтью мазать, у Николая нервный срыв случился…

– Высотный костюм оставьте на мне, – сказал я. – Только тяжи ослабьте… Так, спасибо. Где Николай?

– В каюте Фикрета, – ответил Карим.

– Фикрет его там успокаивает, – пояснил Дмитрий.

– Главное – нефть дали! – Карим улыбнулся страшным лицом. – Автономию Марсу, считай, обеспечили.

– Автономию, говоришь? – Я поднял колбу с остатками нефти, снова понюхал. – Струйку дали – и уже автономия?

– Фонтан! – многозначительно сказал Айдаров.

С колбой в руке я сбежал по лестнице на второй ярус. Голова немного кружилась. Нефть – она кому угодно голову вскружит. Спрыгнув с последней ступеньки, я увидел Светлану. Она стояла, опершись спиной о дверь своего жилища, и смотрела куда-то мимо меня. И непонятно было, чего – или кого? – она ждала. Бесшумно открылась и закрылась дверь каюты Султанова – наш ветеран вышел в холл. Тоже со следами ритуального обмазывания на лице. Мы обменялись рукопожатиями. Я спросил:

– Что с Николаем?

– Плохо ему, – сказал Фикрет и зачем-то потрогал себя за большой, испачканный нефтью, печально опущенный нос. – Разговаривать со мной не желает. Разве я виноват, что на Марсе красная нефть?!

Слово «нефть» он произнес без гласного звука и без смягчения на конце. Получилось что-то вроде «н-фт».

Я глубоко вдохнул струящийся из горлышка колбы специфический аромат и поинтересовался:

– Интуиция тебе что подсказывает? Нефти много?

– Думаю, да. Только нюхать ее… не советую.

Я и сам уже ощутил, что марсианская нефть оказывает на меня какое-то странное наркотическое действие.

– У меня до сих пор голова не на месте, – пожаловался Фикрет.

– Слышишь топот внизу?

– Кто это?..

– Бригада реаниматоров. Встречай, разбирайся.

Светлана быстро прошла в каюту Султанова – бесшумно открылась и закрылась дверь. В нашу сторону Светлана и не взглянула – как будто нас с ветераном здесь не было. Мы с ветераном выпали из сферы ее интересов.

– Теперь все станет на свои места, – добавил я, уходя.

– Вадим… куда? – растерянно спросил Фикрет.

– В диспетчерскую. Из-за фонтана мы совсем забыли про Гейзера и Адама. Фонтан, конечно, не гейзер, но в функциональном смысле они адекватны.

Я рассмеялся, вылил содержимое колбы себе на голову и побежал вверх по ступенькам.

Наверху я почувствовал как нефть течет у меня по щекам.

• Предыдущая
• 6/6