Месть Атлантиды (СИ) - "Extazyflame" - Страница 60

• Предыдущая
• 60/172
• Следующая

Сегодняшняя ночь не стала исключением ? сон не шел, тягостные думы одолевали, но решение требовалось все же принять незамедлительно. К утру, вернувшись во дворец после ободряющего бега, Лаэртия готова была огласить его. Не подданным, пока только сыну и старшей дочери.

Лэндал вернулся во дворец вчера ночью. Его поиски не принесли результата. Матриарх велела не прекращать их ни в коем случае, все еще надеясь на возвращение Элики. Разговор с сыном был перенесен на сегодняшнее утро. До того правительница выслушала Антония, мудреца от Антала, согласившегося с ней почти во всем.

Втроем они собрались в тронном зале для разговора. Лаэртия сверкала красотой и величественной уверенностью, и никто бы даже не подумал, что она снова плакала этой ночью от бессилия и боли.

— Я приняла решение, — обведя взглядом присутствующих, провозгласила королева. — Скрывать исчезновение Элики становится невозможным. Я сделаю заявление перед народом в ближайшее время. Мой трон займет Ксения. Это уже решено.

Антоний кивнул, впрочем, без энтузиазма, понимая, что сейчас это единственный выход из положения.

Лэндал был поражен.

— Мама! Но Элика жива! Мы отыщем ее рано или поздно! Ксена превратит Атланту в цитадель лени и разврата! Ты не можешь так поступить!

— Ты забываешься, мужчина! — ледяным тоном осадила его Лаэртия. — Кто тебе дал право так говорить о женщине нашего рода, твоей сестре? Общение с тракийским воином лишило тебя разума? Твоя мать уже стара для того, чтобы в новом брачном союзе выносить и воспитать новую будущую наследницу. Прерывать династическое правление и дать народу право выбора инокровной правительницы я не намерена. Как и сажать на трон мужа, будь он хоть трижды посланником Антала!

Принц сжал кулаки, понимая, что скрыть свое негодование у него не выйдет.

— Но ведь Элику готовили с самого детства... Ксения же смутно понимает, что ей делать с этой властью... Мама! Не принимай такого решения. Ты же полна сил и можешь править еще несметное количество зим. Править и не отвлекаться на наставления Ксены на истинный путь... Почему?!

— Сын мой, мы не можем допустить на трон женщину чужого рода. Сенат не должен даже задумываться о возможности возвести на трон избранную народом! И я не вправе скрывать от Атланты истинное положение дел. Знаю, они все обожают Элику, но такова воля Антала и Криспиды. Отправляйся на юг и привези Ксению во дворец. Передашь ей мое повеление. Она должна до восхождения на трон распустить свой гарем, ибо настоящая королева не имеет права на такие слабости. Наследница престола должна прийти в свет рожденной от союза с благородным вольным спутником, а не от кровосмешения с рабами, как несчастная Мавия.

Лэндала трясло. Целая гамма чувств. В его глазах это было чуть ли не предательством по отношению к единоутробной сестре. Но спорить с матриарх он не мог. Оставалось только надеяться, что Элика найдется до того, как Ксения примет титул правительницы.

Лаэртия поднялась, давая понять, что разговор окончен, и гордо удалилась из зала совета. Принц устало откинулся в кресле.

"Я найду тебя, Эл. Найду и помогу снести с лица земли народ тех, кто посмел тебя обидеть. Клянусь памятью моего отца и божественной благодатью Антала!.."

Глава 19

Она не заметила, как ее сморил глубокий сон. Пусть в неудобной позе, пусть в застывших на глазах слезах отчаяния от раскрытия хитрости, пусть в терзаниях за собственное будущее и последствия своего поступка, но...

Сознание щадило ее. Снова. Отключив действительность и не позволив опуститься до унизительных крайностей. Неизвестно, до чего бы дошла Элика в состоянии перманентного этой ночи. Может, даже до броска в его ноги и слезливой мольбы пощадить, поясняя, что не имела ввиду ничего плохого? Или позволила б избить себя до полусмерти, а может, и до летального исхода...

Она выпустила зверя из клетки. Сомнений не было. Спасти ее могло только чудо, но она уже поняла, что в Кассиопее чудеса не на ее стороне. Ей надо немного, дабы принц подчинил и сломал ее дух и тело. Все та же плеть, укусы которой словно горели на ее груди, невзирая на то, что сошли все следы. Но наверняка плеть не самое страшное оружие в его арсенале...

Сон не был беспокойным. Беспокойным было пробуждение. Девушка все еще была связана самым изощренным и унизительным образом, а от кляпа из обрывка платья свело челюсти. Руки и ноги не слушались, она их попросту не ощущала. Мысль о том, что так долго в связанном состоянии находиться опасно, перекрыла иная. Опасно другое. Опасно остаться наедине с Кассием.

Элика закусила губы.

Сколько нужно ударов, чтобы свести ее с ума? На каком из них она станет молить о смерти или просить более мерзкой и унизительной участи? Останется ли ее тело таким же желанным и привлекательным после экзекуции? Если нет, то оставит ли принц ее в покое? Или же... Элика зажмурилась, вспомнив его рассуждения о том, что бы ее ожидало, окажись он тем, кем она его так беспечно назвала. Нет. Никто другой к ней не прикоснется. Она перегрызет ему глотку, и если не вышло с Кассием, с воинами, которые показались ей почти милыми, получится наверняка.

О психологической стороне наказания она даже не задумалась. Что может быть хуже физической боли и насилия? Если Кассий вел себя так жестоко даже без повода, даже, несмотря на ее покорность, что же ее ждет дальше?!

Потом она вспомнила, что во дворце у нее есть как минимум три человека, которым она может доверять. Амина не имела никакой власти, Керра, фактически, тоже, но вот Домиций Лентул... Разве он не клялся в своей поддержке? И он единственный имеет влияние на Кассия. Элика объяснит ему, что на самом деле хотела сделать. Даже без стеснения, пояснив, как болит ее горло и то, что ниже пояса, и как сильно она была опустошена, а принц не горел желанием дать ей передышку. О том, что от ее постоянных слез болят глаза и сердце, и она просто остерегалась за свое здоровье... Да, капли, это подло, но она же не хотела его убивать! Даже уменьшила дозу!!!

От таких умозаключений принцессе стало немного спокойнее. Один Домиций знал ее настоящие мысли. Ее раскаяние после оскорбления Кассия во время прогулки. И то, что даже в первый раз, когда она, обезумев от ужаса, умоляла его отдать ей кинжал, то делала это лишь для того, чтобы принц либо не тронул ее, либо убил сам. Но сама она не смогла бы поднять на него руку. Парадокс, который ей было трудно пояснить даже самой себе...

Она почти успокоилась, не смотря на онемевшие руки и болевшую челюсть, когда услышала его шаги за спиной. Эти шаги она всегда безошибочно определяла из тысячи, подсознательно изучив свой кошмар с разных сторон. Только чуть замерла, ожидая, когда же принц заговорит.

Но он не спешил. Затылок Элики даже не чувствовал его пристального взгляда, как бывало раньше. Когда статная фигура Кассия оказалась в поле ее зрения, слегка скосила взгляд.

Кассий игнорировал ее. Беспечно осматривался по сторонам, что-то разыскивая взглядом. Медленно текли минуты, уничтожая бастионы женского спокойствия своим обещанием неминуемой расправы. Доведенная за эти короткие мгновения неопределенности почти до безумия, Элика дернулась и глухо застонала, когда чужие руки сжали ее плечи, поднимая с пола. Прикосновения к бесчувственным запястьям она почти не ощутила, даже не сразу поняла, что руки теперь свободны.

Кассий обошел ее и одним движением кинжала разрезал путы, сковывающие ноги. С кляпом ему пришлось повозиться, скулы девушки свело, и они просто отказывались разжиматься. Элика застонала от боли в челюсти, когда, наконец, сомкнула губы. В горле пересохло, но внезапно сковавший ужас лишил ее дара речи.

Принц пристально вгляделся в ее лицо. От этого взгляда стало еще хуже. Так рассматривают бесчувственные предметы, решая, продлить их существование или же уничтожить. Затем, слегка прихлопнув по щеке, вернулся к столику и неспеша наполнил кубок.

• Предыдущая
• 60/172
• Следующая