Месть Атлантиды (СИ) - "Extazyflame" - Страница 133
- Предыдущая
- 133/172
- Следующая
— Любишь? —Элика отвернулась. Слезы безысходности сами покатились по ее щекам. Этот мужчина словно вскрыл нарыв кровоточащего сердца, одними своими словами.
Это неправильно... И даже твои слова не исцелят мою душу... Ибо он ? не ты...
— Каждый раз, наедине со мной, ты жаждешь одного. Заглушить боль своего сердца иной болью. Даже в первые разы меня это не удивило. Наоборот, позволило понять тебя. Прикоснуться к твоему сердцу и понять, сколь сильна была причиненная тебе боль... Но ты не сломалась. Пусть твое сердце истекает кровью, ты не ожесточилась и не возненавидела весь мир.
— Дарк, замолчи, — крупная дрожь сотрясала плечи девушки. — Ты не понимаешь, о чем просишь! Присягнуть мне на верность? Прообраз чести? Прошу, не говори обо мне так. Моя душа отравлена Тьмой и ядом мести. Я ничем не лучше его. Жажда себялюбия и мести едины. Я не та, кем ты меня считаешь. Я не хочу, чтобы настал день, когда рухнут твои идеалы. Не хочу!
Сильные руки сжали ее плечи, прогоняя мрак отчаяния прочь. Элика доверчиво прижалась, к его сильной груди. На миг их глаза встретились ? глаза двух людей, которые смогли досконально понять друг друга.
— Люби меня сегодня так, как я прошу тебя каждый раз. Забери мое чувство вины. Высеки его вместе с кровью, если понадобится... Просто лиши меня этих сомнений!
Страстный поцелуй заглушил ее слабые всхлипы. Резкий, неотвратимый, прикусывающий пухлые губы до крови. Дарк подхватил ее на руки, вновь становясь тем самым, кем она и хотела его видеть - сильным, решительным, безжалостным, но не во имя себя, а лишь ради ее блага.
— Ты так устала быть сильной... — жарко прошептал он в ее губы. Поколебавшись, будущая матриарх призналась ему в том, о чем хотела молчать. Может, надеясь на то, что он будет еще более жесток от этой новой информации.
— Юлий Кантун стал новым легатом Кассия. Мне жаль.
Ни один мускул не дрогнул на волевом лице воина, павшего жертвой предательства своего соратника. Возможно, он догадывался об этом с самого начала. На деле же, его мысли были сейчас далеко. Он из последних сил пытался задавить в себе ненависть и ярость, направленную сейчас лишь на одного человека, который был далеко. Ярость не имела ничего общего с тем, что царь Кассиопеи назначил новым легатом его непримиримого врага. Дарк сжал кулаки, подавляя свою агрессию на бывшего повелителя, чтобы она ни в коем случае сейчас не передалась через его руки любимой девочке, чей мир рухнул за столь короткое время, предав ее и отдав тьме чужих страстей. То, о чем она просила каждый раз, было так неправильно, так противоестественно.
Видит Эдер, первое время он испытывал ничем не передаваемую эйфорию, опуская эту дерзкую, гордую атланку на колени, насилуя ее пухлые губы и шелковистую мягкость горла с яростью загнанного раба и восторгом преодолевшего засаду победителя одновременно. Плеть писала картину страдания и власти на ее смуглой коже легко и непринужденно, и мужчина наслаждался этой пусть обманчивой, фальшивой, но все же возможностью утвердить свою власть и доказать самому себе иллюзорную свободу. Первый раз... Второй... Третий... А потом произошло что-то невероятное. Плеть выпадала из его дрожащих пальцев, кнут он категорически отказывался использовать, кроме как на тренировках, под угрозой избиения и щелчка ошейника на своей шее ? будущая королева умела быть жестокой, если ее желания не исполнялись. Больше всего ему хотелось сжимать эту потерянную девочку в своих объятиях, покрывать ее тело нежными поцелуями, именно таким образом очистить ее память от болезненных воспоминаний, показать правильную сторону любви, светлую и лишенную зла.
Он прекрасно понимал, что полюбил без взаимности. Принцесса Атланты и без того преподнесла ему самый щедрый подарок ? свое уважение и доверие, в силу непредвзятости и мудрости. Но он и не желал большего.
Сейчас же воин, скрепя сердце, сжал ее крепче, радуясь тому, что никогда в жизни не терял контроль и не пытался разбудить в себе внутреннего зверя. Она играла с ним в эти жестокие игры, лишь зная наверняка, что сможет остановить его словом, либо жестом, что за каждый нанесенный ей удар он несет полную ответственность, что боль освободит душу от иных мук, а не усугубит их еще сильнее. Каждый раз, опуская на ее пылающую спину смоченный в ледяной воде отрез шелка, чтобы забрать жар боли, он видел ее улыбку. Улыбку, в искренности которой сомневаться не приходилось. После необходимой, как кислород, экзекуции Элика превращалась в маленького жизнерадостного ребенка. Швыряла в него шелковыми подушками, прячась за столбиками кровати, брызгала водой прямо в лицо, шутливо сжимала локтями его шею и на короткие мгновения становилась счастливой и умиротворенной. Наверное, не полюбить ее было просто невозможно.
Сжав зубы ? ему всегда было сложно преодолевать этот барьер между своей любовью и ее желанием его жестокости, ? мужчина, потянувшись руками к лиловому шелку платья принцессы, без усилий потянул его в стороны. Звук рвущейся ткани заставил Элику вздрогнуть. Всего лишь миг, и невозмутимость вместе с бесстрашием покинула ее красивое лицо. В глазах вспыхнул наполовину наигранный затравленный ужас, пухлые губы дрогнули, обнажив полосу жемчужно-белых зубов, прекрасные зеленые глаза зажмурились, унося их обладательницу в мир очищающего, такого необходимого мрака. Дарк сглотнул, делая над собой последнее горячее усилие. Когда-то он этим наслаждался, сполна отыгрываясь за свое униженное положение. Потом отрицал это всеми фибрами души, пытаясь воззвать к ее сущности, стереть свою грубость нежными прикосновениями. И лишь сейчас, впустив в свое сердце любовь, смог понять все чувства этой необыкновенной девочки, прочувствовать их, как собственные, и дать ей желанную свободу и покой через боль и слезы.
Дрожь продолжала сотрясать теперь уже обнаженное тело Элики. Сейчас она была полностью в его власти. Дрожащая, желанная, покорная. Вздрагивающая от каждого прикосновения его пальцев, от тугих оков лилового шелка, за одно короткое мгновение спеленавшего ее беззащитные тонкие запястья. Окрытая его воле и желанию, позволяющая растоптать себя без остатка, в то же время будучи глубоко уверенной, что он никогда этого не сделает. Резкие, прожигающие кровь слова слетели с его губ, повергая Элику в забвение мощного эротического транса, стирающего грани, уносящую к недостижимым вершинам. И лишь одним богам ведомо, кем была она в тот момент на пике своего полета.
Не его имя она произносила в этом сладком забвении, в которое повергали выверенные удары. Не к нему рвались ее привязанные запястья в попытке обнять и прижаться сильнее.. Но только он в данный момент дарил ей эти крылья, только он один сопровождал ее полет, не подпуская близко к пламенным лучам солнца, ограждая от мощных потоков ледяного ветра, не давая упасть камнем вниз, разбившись об реальность, которая могла напугать очень сильно. Ответственность, возложенная на него, была абсолютной. В такие моменты его добровольная невольница ощущала жалящие поцелуи плети совсем иначе. Словно они впрыскивали при соприкосновении с кожей огонь жаркого удовольствия прямо в кровь. И этот бег необъяснимой энергии испепелял отраву послевкусия ее настоящей ненависти и реальной боли, которую ее заставляли терпеть, потому что раньше выбора не было.
Возвращение всегда было одинаковым. Прекрасные зеленые глаза широко распахивались, недоуменно обводили знакомый полумрак покоев, и тут же дыхание выравнивалось, призрачность изумруда достигала максимума, а счастливая улыбка словно обволакивала бальзамом сердце Дарка. Элика прижималась к нему, как к родному. В такие моменты он понимал, что, поверни колесо времен вспять, он бы не выбрал иной участи. Его любовь была обречена на провал. Без надежды. Без взаимности. Без права быть рядом. Он не особо разбирался вцеремониях брачного аспекта атланских женщин. Складывалось впечатление, что предрассудки им были неведомы. Принцесса могла бы с легкостью избрать его, и никто бы ее за это не осудил. Могла. Но он был достаточно умен, чтобы понимать, что ее сердце навсегда отдано другому, как бы онаэто не отрицала.
- Предыдущая
- 133/172
- Следующая
