Равноденствия. Новая мистическая волна - Силкан Дмитрий - Страница 52

После того как я покинул травматологическое отделение придуманной мной больницы, в моей голове тут же возник вопрос: как жить дальше в хоть и придуманном, но всё-таки жестоком и сложном мире? Как жить, чтобы никто не догадался о моём безбрежном, как океан, удовольствии понимания, что всё сущее заключено во мне?

С литературой, поскольку я достиг совершенства, понятное дело, было покончено. Я порвал со всеми своими приятелями и знакомыми (которые восприняли, между прочим, этот поступок с большим душевным облегчением) и убрался из столицы восвояси.

— Подальше, подальше от суеты, — твердил я по дороге. — Туда, где мне никто не помешает пребывать в совершенном блаженстве!

Мой выключатель по-прежнему был при мне. Он висел на шее как амулет.

Так, странствуя по выдуманному свету, избегая множества различных неприятностей, я очутился в крупном городе, где случайно столкнулся нос к носу с Николаем Петровичем.

Сначала он меня не узнал. Видать, за время путешествий я сильно изменился. Но когда, наконец, рассмотрел того, кто перед ним стоит, радости его не было предела.

Мы обнялись, как старые друзья, и зашли в одно маленькое, уютное кафе отметить встречу. Николай Петрович приехал в этот город на ученый симпозиум (оказалось, он был доктором каких-то мудрёных наук, связанных не то с психологией, не то с антропологией, не то с психиатрией, точно не помню). Узнав, что с миром всё кончено, он дико возликовал и даже слегка всплакнул.

— Значит, вы всё-таки сделали это? — спросил Николай Петрович растроганным голосом.

— Сделал, — ответил я, понимая, что, в сущности, разговариваю не с Николаем Петровичем, а с самим собой.

— Это замечательно! Замечательно! Значит, уже ничего нет?!

— Нет.

— И меня нет?

— И вас нет.

— Просто прекрасно. Но сдается мне, друг мой, что всё-таки вас что-то гнетёт. Не так ли?

— Да, хочу избавиться от лишних мыслей, а не могу. Они меня преследуют, как навязчивые идеи.

— А что за идеи?

— Кажется мне, что устал я очень. И будто блохи в волосах кусаются. И поясница перед дождем ноет. И курить хочется. И выпить хочется. И есть. Причем постоянно. Вот такие у меня навязчивые идеи.

— Что ж, это дело поправимо, — заверил меня Николай Петрович.

— Неужели! — обрадовался я. — Буду очень вам признателен! Но каким образом?

— Ничего сложного. Надо просто возродить мир. И тогда вам волей-неволей придётся подстроиться под ожившее человечество. И все эти навязчивые идеи сгинут, как неприятный сон.

Вот уже второй раз Николай Петрович поразил меня своей простотой. Сначала он вынудил уничтожить Вселенную, а теперь предлагает её восстановить. Хотя при чём здесь Николай Петрович? Ведь это был вовсе не он, а образ, созданный моим воображением.

— Имейте в виду, — будто подтверждая мою мысль, заметил квази-Николай Петрович, — что с вами сейчас говорю не я, а моё видение. Действительный же Николай Петрович понятия не имеет о том, что здесь происходит.

— Значит, — заключил я, — о смысле возрождения мира надо справляться не у призрака Николая Петровича, а у самого себя?

— Конечно! — обрадовалось видение. — Именно так!

Я призадумался.

«А почему, действительно, не вернуть мир на место и жить как прежде, лелея мысль о том, что в любой момент его можно уничтожить, как муху?»

— Хорошо, — произнёс я решительным голосом. — Но как это сделать?

— А выключатель на что?! — хохотнула тень Николая Петровича. — Ведь это же вы-клю-ча-тель! Включил — выключил, включил — выключил! Понимаете?

Туго и медленно, как многотонный дорожный каток, доехал до меня жуткий смысл сказанных квази-Николаем Петровичем слов.

— То есть как включил — выключил?

— А так! — озорно подмигнул Николай Петрович и щёлкнул пальцами…

Безумное, свербящее желание создать новый мир привело меня в сильное возбуждение. Получалось, что я уже больше чем гений, раз способен не только уничтожить, но и создать мир!

Ноя от нетерпения, я просунул руку за пазуху, зажмурил глаза… и включил Белый Свет.

— Ну что? Убедились? — добродушно рассмеялся Николай Петрович. — Всё началось с того, на чём остановилось.

Я открыл глаза и поразился. Мои мысли плавно перетекли в действительность. Без шва и стыка. Передо мной сидел улыбающийся реальный Николай Петрович и невозмутимо потягивал кофе.

— Осветите, пожалуйста, что вы делали в последние полчаса, — спросил я, всё еще не веря в случившееся чудо.

Николай Петрович спокойно изложил в подробностях, как мы встретились, как зашли в кафе, какой у нас состоялся разговор и даже сообщил, что полминуты назад воплотился из небытия.

— Могу также изложить вам хронику всей моей жизни с рождения и до сего дня, — заявил Николай Петрович. — Отныне я единственный, в своём роде, человек, так сказать, уникум, который, с одной стороны, знает истинный источник своего происхождения, а с другой — содержит, как и все смертные, информацию о придуманном вами прошлом. Спасибо вам за доверие.

Николай Петрович учтиво поклонился.

Ошарашенные посетители кафе глядели на нас выпученными глазами. Им была недоступна вся важность происшедшего только что события.

Ах, если бы знали эти люди, что несколько минут назад родились, они бы не были так мрачны.

Мы же с Николаем Петровичем решили отметить появление Нового Мира и устроили такую попойку, что наше уютное кафе чуть не развалилось на части.

Не могу сказать, чем закончилась эта пирушка. Последним моим чётким воспоминанием стал следующий эпизод: я стою на столе, накрытом различными яствами и напитками, и под разнузданный смех пьяной толпы уничтожаю и возрождаю миры.

Помню, что какая-то шлюховатая девка выхватила у меня выключатель и, гогоча, понеслась с ним по кафе. Я бросился за ней, догнал, и мы вместе шлёпнулись в лужу разлитого пива. Развалившись в обнимку с этим хрюкающим, потерявшим всякий стыд полуголым существом, я ощутил, что если до сего момента познал Совершенство и Абсолют, то теперь мне открылась Высшая Истина, после которой нет уже ничего!

Эта Истина заключалась в наплевательском отношении к моим сверхъестественным возможностям.

Всё! Предел! Дальше некуда! Кажется, даже звёзды затряслись от моего скотства и неблагодарности. Я превзошел всё, что можно и нельзя представить.

Николай Петрович, этот гений, этот демон, единственный из людей обладающий высшим Знанием, бесился не меньше моего. Он словно слился с моим вселенским весельем и отплясывал, как безумный, пока не грохнулся, опрокинув на себя тяжело накрытый стол.

А я орал и сучил ногами, утратив всякое восприятие действительности.

Дальше ничего не помню.

Я очнулся склизким, осенним утречком на помойке, между двумя наполненными мусором контейнерами. С полчаса соображал, кто я и где я. А как всё вспомнил, так мне стало бодро и энергично, так захотелось жить и действовать, что я чуть не взорвался от распирающей силы.

Выключатель миров, естественно, исчез невесть куда. Поэтому я по сей день нахожусь в неведении, реальный ли мир вокруг меня или выдуманный. Николая Петровича я больше не встречал. Да и пёс с ним!

Самое главное, что после всей этой истории во мне произошёл какой-то слом, который вернул меня к самой обычной и естественной жизни. Да, друзья мои, надо было подняться до самого верха и пасть на самое дно, чтобы хоть что-то понять.

Не хочу и не буду теперь выяснять, в чём состоит моя миссия, и размышлять по поводу мироздания. Всё и так понятно, только словами не выразить.

Я вернулся домой спокойный, наполненный, цельный и сразу схватился за блокнот и ручку. Мне не терпелось быстрее описать всё, что со мной случилось.

Наивно прошу извинения у всех, кто читает эти строки, за мои выходки со Вселенной. Если вы действительно существуете, а не являетесь моим видением, значит, вам повезло. А если нет, то повезло вдвойне, поскольку всё, что находится в моём сознании, в общем, несмотря на все перекосы, противится разрушению и стремится к большему.