Черным по черному - Пауэрс Тим - Страница 29

• Предыдущая
• 29/74
• Следующая

При падении кинжал, все еще стиснутый в левой руке Даффи и покрытый теперь его собственной кровью, плотно вошел в щель между камнями. В тот же миг от земли по лезвию поднялась волна тепла, сообщив почти бесчувственному ирландцу достаточно силы, чтобы перевернуться и поднять тяжелую рапиру в неуклюжей попытке защиты от монстра, метнувшегося для последнего удара. В броске тварь нанизала себя на клинок, да так, что острие примерно на фут вышло из спины.

Звуки дудочки внезапно смолкли, и пронзенная тварь, вырвав из тела клинок ирландца, испустила пронзительный предсмертный вопль, что звонким эхом заметался между стенами. В последней судороге тварь отшвырнула скимитару, вдребезги разбившую чье-то окно, и повалилась ничком, с треском раскроив череп о мостовую.

Проигнорировав распростертого стонущего ирландца, дудочник подскочил к убитому товарищу, подхватил его и, тяжело хлопая крыльями, взлетел в ночное небо.

Даффи лежал неподвижно, тихо скулил, чувствуя, как начавшая засыхать кровь приклеивала оружие к изуродованным рукам, и не отрывал от летуна взгляда, пока тот не скрылся за крышами.

– При всем уважении, – разглагольствовал Вернер, повысив голос, чтобы перекрыть обычный для трапезной шум, – здесь я прячу свой свет в сосуде. Зарываю таланты, коими наделил меня создатель, когда надлежало бы найти им достойное применение.

Аврелиан улыбнулся:

– Вернер, до отъезда ты должен дать мне взглянуть на свои вирши.

– Вряд ли вам удастся оценить их по достоинству, – наморщил лоб трактирщик. – Стихи мои сугубого свойства, исполненные скрытых аллюзий с философами античности, в придачу моя муза не сковывает себя приверженностью к определенному языку. Сказать по правде, я пишу для людей особо изысканных… так сказать, литерати… посвященных. – Он отхлебнул бургундского. – Уединенное искусство, что доступно в полной мере лишь таким, как я. Вот и Иоганн говорит – вы знаете, Иоганн Кречмер, – что когда он читал свое Обсервати аб Супра Виларе самому императору Карлу, то Карл явно упустил половину ссылок. На самом деле он даже упустил весьма пренебрежительное упоминание о самом себе, настолько затейливо передан был восточный слог! – Довольный Вернер рассыпался дребезжащим смешком, сочувственно кивая.

– Подумать только! – поразился Аврелиан. – Нам будет тебя недоставать. Так, стало быть, под Рождество?

– Да. Мы с Иоганном намерены объехать Грецию и Италию, насладиться аурой великих умов прошлого.

– Не холодновато отправляться в такую даль? Среди зимы?

Вернер огляделся и подался вперед:

– Совсем необязательно. Иоганн изучал труды Радзивилла, Сакробоскуса и Лаврентия и смог разгадать тайну природы тепла и влаги.

– Будь я проклят! Ну, тогда тебе… В чем дело, Анна?

Лицо служанки было перекошено от испуга:

– Там Брайан. Вернулся только что и…

– Перед этим затеял очередную пьяную драку, – докончил Вернер, глядя мимо Анны на неуверенно приближающегося Даффи. – Аврелиан, не хотелось бы возвращаться к мирским делам, но именно этот человек – одна из причин моего отъезда. Он самым беспардонным…

Аврелиан рассматривал Даффи, который уже стоял возле стола.

– Оставь нас, Вернер, – оборвал он. – Нет, ни слова больше! Прочь!

Даффи рухнул на освобожденную Вернером скамью.

– Анна, дай пива, – прошептал он.

– Анна, сходи в подвал, – велел Аврелиан. – Скажи Гамбринусу, что я просил нацедить высокую кружку темного для Даффи. – Она кивнула и бросилась исполнять приказание. – Что случилось?

Даффи вымученно усмехнулся:

– Да ничего особенного. С небес спустились два черных дьявола и попытались сделать из меня шиш-кебаб. – Он потянулся через стол и коричневым от засохшей крови пальцем уперся старому волшебнику в грудь. – А мне нужны ответы на кое-какие вопросы, и без увиливания.

– Да-да, разумеется. Говоришь, черные дьяволы? Летучие? Господи боже! Как Анна вернется, мы пройдем… не знаю… на кухню, и ты расскажешь все подробно. Ну да, я тоже расскажу все, что знаю. – Он огляделся. – Джок! Эй, малый! Давай сюда.

Высокий поджарый парень быстро пересек комнату. “Знакомое лицо, – подумал ирландец. – Откуда, Джок, я тебя знаю?”

Пальцы Аврелиана крепко вцепились в просторный сатиновый рукав зеленой рубахи Джока.

– Спешите к королю, – хрипло прошептал волшебник, – все четверо, и охраняйте его пуще собственной жизни! Опасность, что мы предвидели, проявилась в нежданный час. Будьте с ним всю ночь и возвращайтесь, только когда совсем рассветет. К тому времени, надеюсь, я поспею с приготовлениями. Ступай!

Джок кивнул и со всех ног кинулся в комнату прислуги, даже не взглянув на Даффи. Старик в нетерпении хрустел пальцами.

– Черт, ну куда она… а, наконец-то. Хватай пиво и идем.

– Кто-то должен перевязать ему раны, – вступилась Анна, – иначе они загноятся.

– Тише, девочка, – замахал руками Аврелиан. – Я перевязывал раненых еще задолго до твоего рождения. Пошли, э… Брайан.

Даффи послушно взялся за кружку, сжав ее поплотнее истерзанными руками, и последовал за стариком через высокую каменную арку, ведущую в кухню. Аврелиан пододвинул к пылающему очагу два стула и отшвырнул подальше несколько закопченных железных подносов; затем, предварительно обернув руки полотенцем, он осторожно снял с цепи над огнем котелок с кипящей водой. После чего покопался под своей мантией и извлек металлическую коробочку и два маленьких мешочка.

– Давай руки, – приказал он.

Даффи вытянул руки, и, окунув полотенце в кипяток, а затем встряхнув его, Аврелиан принялся стирать запекшуюся кровь. Даффи шипел от боли и уже готов был протестовать, когда старик развязал один из мешочков и посыпал раны зеленым порошком. Руки Даффи точно окунулись в ледяную воду, и горячая пульсирующая боль исчезла, как пламя задутой свечи.

– Здорово! – сказал он. – Спасибо. – Он попытался отодвинуться.

– Не так скоро, мы пока не закончили. – Из кучи всевозможного хлама в своей коробочке Аврелиан выудил иглу и катушку с ниткой. – Теперь изволь смотреть в сторону и расскажи об этих дьяволах.

С некоторой опаской уставившись на неровные плиты потолка, Даффи рассказал о своей необычайной дуэли под аккомпанемент дудочки.

– Но с самого начала я был уверен, что пропал, – заключил он рассказ. – И просто беспомощно наблюдал, как мое тело действует помимо моей воли. При этом чем больше я старался сбросить наваждение и вновь овладеть собой, тем сильнее подчинялся этому… другому влиянию.

– Да, представляю. Послушай, не знаю, как сказать поделикатнее, но, прежде чем мы располземся по постелям, нам этой ночью предстоит выполнить еще одно задание. Это не слишком…

– Черт возьми! – взорвался Даффи. – Ты спятил! Этой ночью?! И слушать не…

– Молчать! – прогремел Аврелиан. – Ты выслушаешь меня, и со вниманием, никчемный уличный забияка. Желал бы я довести до тебя все постепенно, с объяснениями, дать время осмыслить и расспросить, но, когда бы наше положение это позволяло, ни ты, ни я не сидели бы теперь здесь. – Аврелиан не скрывал гнева, но Даффи отчего-то подозревал, что не он тому причиной. – Ты ведь хочешь узнать, что с тобой приключилось? Ну конечно. Так слушай… Эти существа были… скажем так, разведчиками, передовым дозором Восточной империи. Бог знает, отчего они уже здесь, ведь Сулейман пока что в Константинополе, а я не ждал, что подобные твари объявятся, прежде чем он достаточно поднимется по Дунаю. – Он расстроенно покачал головой. – Но чтобы справиться с любыми неожиданностями, лучше готовиться загодя. – Волшебник трудился над руками Даффи, но ирландец чувствовал лишь незначительный зуд. – То, что их целью был ты, а не город вообще или пивоварня, особенно тревожно. Отсюда явствует, что их не просто отправил на север Ибрагим, но вызвал и направил кто-то отсюда. Много бы я дал, чтобы узнать, кто это.

– Как и я, – проворчал Даффи. – Однако ты не сказал пока о нашем задании.

– Нам предстоит вызвать равноценных стражей.

– И еще… – Даффи запнулся. – Равноценных, ты сказал?

• Предыдущая
• 29/74
• Следующая