Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих - Страница 33

     Вначале сфера Эго-сознания и духовно-психическая сфера нераздельно слиты с телом. Инстинкт и волевой акт так же незначительно разделены, как и инстинкт и сознание. Глубинная психология обнаружила, что даже в современном человеке разделение между этими двумя сферами, явившееся результатом культурного развития — ибо их взаимные напряженные отношения составляют то, что мы называем культурой — является большей частью иллюзией. За действиями, которые Эго согласовывает со сферой принятия решения и волеизъявления, лежит деятельность инстинктов, и еще даже в большей степени инстинкты и архетипы являются скрытой причиной наших сознательных позиций и ориентации. Но в то время, как у современного человека существует, по крайней мере, возможность принятия решения и сознательной ориентации, психология архаичного человека и ребенка отличается смешением этих сфер. Желания, настроения, эмоции, инстинкты и соматические реакции все еще практически слиты вместе. То же самое относится к первоначальной амбивалентности аффектов, которые позднее превращаются в полярные позиции. Любовь и ненависть, радость и печаль, наслаждение и боль, да и нет, привлекательность и отвращение поначалу смешаны, налагаются друг на друга и не обладают тем антитетическим характером,  который впоследствии представляется характерным для них.

     Глубинная психология открыла, что даже сегодня противоположности лежат ближе друг к другу и более тесно связаны, чем можно было бы предполагать из фактической степени их разделения. Не только у невротика, но также и у нормального человека полюса находятся близко друг к Другу; удовольствие превращается в боль, ненависть в любовь, печаль в радость намного легче, чем мы могли бы ожидать. Это очень ясно можно видеть у детей. Смех и плач, начало и прекращение какого-то дела, симпатия и антипатия быстро сменяют друг друга. Ни одно состояние не является прочно установившимся и ни одно не является прямой противоположностью другому. Оба они мирно сосуществуют бок о бок и реализуются в теснейшей последовательности. Воздействия льются внутрь и вовне со всех сторон; окружение, Эго, внутренний мир, объективные тенденции, сознание и телесные стремления действуют одновременно, и все это время никакое достойное внимания или даже очень крохотное Эго не систематизирует, не концентрирует, не принимает и не отвергает данные воздействия.

     Тo же самое относится к такой паре противоположностей, как мужское и женское. Первоначальный гермафродитный характер человека в значительной мере все еще сохраняется в ребенке. Без нарушающих равновесие воздействий извне, способствующих видимым проявлениям половых различий в раннем возрасте, дети оставались бы просто детьми; в действительности активные мужские черты также обычны и естественны у девочек, как и пассивные женские у мальчиков. И только в результате разграничивающего влияния культуры, управляющего ранним воспитанием ребенка, Эго отождествляется со свойственными только одному полу тенденциями личности и начинает сдерживать или подавлять врожденную двуполость. (См. Часть II).

     Разрыв между внутренним и внешним у архаичного человека и у ребенка не более выражен, чем разрыв между добром и злом. Воображаемый друг является одновременно реальным и нереальным, как и все остальное, и образ в сновидении так же реален, как и действительность вокруг. Здесь все еще правит истинная "Реальность Души", ^[9]

эта шаткая фантазия, отражением которой являются колдовство, искусство и сказки. Здесь каждый из нас может быть всем, и, так называемая, внешняя реальность пока еще не заставила нас забыть настолько же важную реальность внутреннюю.

     Тем не менее, в то время как миром ребенка, эти законы управляют полностью, только отдельные части реальности архаичного человека остаются в этом смысле детскими и первоначальными. Рядом существует мир реальности, в котором он справляется со своим окружением рационально и практически, организует и развивает его; другими словами, он имеет что-то типа культуры, которую мы находим в более развитой форме у современного человека.

     В начале, как мы говорили, не существует и разделения между добром и злом. Человек и мир еще не разделены на чистое и нечистое, доброе и плохое; самое большее --- это различие между тем, что действует, наполнено маной или обременено табу, и тем, что не действует. Но то, что действует, превосходит все иное, оно вне добра и зла. Все, что действует — могущественно, будь оно черным или белым, или тем и другим, одновременно или поочередно. Сознание архаичного человека обладает не большей способностью к различению, чем сознание ребенка. Есть хорошие колдуны и плохие колдуны, но сама сфера их действия кажется намного более важной, чем добро или зло самого акта. Сложнее всего для нас — понять глубину наивности этого уровня существования, где кажущееся зло принимается с такой же легкостью, как добро, и здесь, по-видимому, нет даже намека на то, что впоследствии человек воспринимает и признает в качестве морального порядка мира.

     Внутри первоначального уроборического единства существовали многочисленные взаимозависимые символические слои, лежащие близко друг к другу, ставшие явными только на стадии разделения.

     Это подтверждает точку зрения Юнга о поливалентности ранней в эволюционном отношении конституции, а отсюда — и детской конституции. На более поздних стадиях различные слои символов выделяются из первоначальной смешанности и предстают перед Эго. Мир и природа, бессознательное и тело, группа и семья - все это различные системы взаимоотношений, которые как независимые части, отделившиеся от Эго и друг от друга, теперь оказывают целый ряд разнообразных влияний и образуют множество систем, действуя совместно с Эго. Но это разворачивание позиции и контрапозиции лишь частично описывает ситуацию, возникающую на стадии разделения Прародителей Мира.

     Переход от уробороса к юношеской стадии характеризовался появлением страха и осознания смерти, потому что Эго, не наделенное еще полной властью, воспринимало превосходство уробороса как непреодолимую опасность. Эту перемену эмоциональной тональности необходимо подчеркивать во всех фазах развития сознания, и ее неявное присутствие указывает на эмоциональные компоненты, значение которых еще предстоит выяснить.

     Рассматривая юношеский период, мы уже видели, как переход от пассивности к активности вначале принял форму сопротивления, вызова и разделения "я", которые на этой стадии вели к самоуничтожению. Точно так же на стадии сына, разделяющего Прародителей Мира, или эквивалентной ей стадии сражения с драконом, изменяется не только содержание, но и уровень эмоциональности.

     Действие Эго в разделении Прародителей Мира представляет собой борьбу, созидательный акт, и в последующих разделах, посвященных борьбе с драконом, мы уделим должное внимание этому аспекту, а также решающему изменению личности, которое вытекает из этой решимости преодолеть опасность.

     Однако в данный момент мы обратимся к другому аспекту этого свершения: к тому, что оно воспринимается как грех и, более того, как первородный грех, падение. Но сначала мы должны обсудить эмоциональную ситуацию и понять, что это свершение, хотя и проявляется как приход света и как сотворение мира и сознания, искажается настолько сильным чувством страдания и потери, что оно почти уравновешивает созидательный выигрыш.

     Посредством героического акта сотворения мира и разделения противоположностей Эго выходит из магического круга уробороса и оказывается в состоянии одиночества и разлада. С появлением полностью оформившегося Эго райское положение вещей прекращается; младенческое состояние, при котором жизнью управляло что-то более обширное и охватывающее, прекращается, а с ним — и естественная зависимость от этих щедрых объятий. Мы можем посмотреть на это райское состояние с точки зрения религии и сказать, что все контролировал Бог; или же мы можем представить его этически и сказать, что все еще было добром и что зло еще не пришло в мир. Одни мифы останавливаются на "беззаботности" Золотого Века, когда природа была щедрой, а тяжелый труд, страдания и боль еще не существовали; другие подчеркивают "вечность", бессмертие такого существования.