Проклятый металл - Корнев Павел Николаевич - Страница 1

• 1/21
• Следующая

Год 948 от Великого Собора

Месяц Святого Доминика Просветителя

Год девятьсот сорок восьмой от Великого Собора запомнился жителям Ланса как год недорода и год бесславного окончания вконец разорившей континентальные провинции войны. Горожан будоражили слухи о скором конце света, сельский люд в сердцах поминал засушливое лето, дождливую осень и раннюю морозную зиму. А еще – все поглядывали в небо на сулящую новые неприятности кровавую комету. И пусть никто толком не мог объяснить, какие именно несчастья вскоре обрушатся на страну, надежд на перемены к лучшему у подданных Джеймса Третьего почти не осталось. Да и какой прок от пустых надежд, когда вот-вот придется положить зубы на полку?

Всадники, что направлялись на поклон к известному на побережье отшельнику, в полной мере ощутили на себе дурное настроение местных жителей. Радовались им разве что владельцы харчевен и постоялых дворов, да и у тех за фальшивыми улыбками скрывалось желание опустошить кошели путников до последнего денье. Напроситься же на постой в какой-нибудь захудалой деревеньке и вовсе было пустой затеей. Обыватели, с суеверным ужасом боявшиеся сглаза и порчи, не пускали чужаков даже на порог.

Слишком уж часто в последнее время поражала души людей бесноватость. И слишком опрометчиво поступил монарх, повелев закрыть миссии ордена Изгоняющих и выдворить братьев-экзорцистов из страны. Приходские священники были способны изгнать из человека беса далеко не всегда…

С пролива дул холодный, пронизывающий насквозь ветер, к полудню стеной повалил мокрый снег, но двое верховых и не подумали укрыться от ненастья на постоялом дворе. Молодой человек лет двадцати от роду, с резкими и властными чертами лица, кутался в плащ и очевидным образом злился на спутника, который поспешил тронуться в путь, едва только рассвело. Тот ехал впереди и помалкивал, однако усилившийся ветер и летевший прямо в глаза снег портили настроение и ему. К тому же щегольская короткая куртка, отороченная куньим мехом, совсем не подходила для разыгравшейся непогоды.

– Смотрю, Патрик, ты сам не рад уже, что на своем настоял? – не смог удержаться от шпильки молодой человек. – Вот отморозишь себе что-нибудь, вспомнишь мои слова…

– Прошу вас, дорогой Эдвард, пожалейте мое бедное сердце. – Патрик, граф Нейл, приложил руку к левой стороне груди, но глаза его остались холодными и бесстрастными.

– Пожалеть? С чего бы? Я не хотел сюда ехать. Я боюсь даже подумать, что станется с отцом, когда он прослышит про авантюру, на которую подбил его наследника некий граф…

– А я боюсь подумать, что сталось бы с неким наследником престола, попадись он на глаза его величеству в ту пору, когда не вполне владел собой. Мне и так уже пришлось позаботиться о вашем излишне болтливом камердинере.

– С вами, Патрик, не поболтаешь… И вместе с тем монастырь Святого Мартина находится несколько ближе к столице, чем эта дыра Пригге. – Принц выплюнул название захудалой деревушки с нескрываемым презрением. – И переплывать через Ланмар не пришлось бы…

– Вот именно, монастырь Святого Мартина находится слишком близко к столице. Кроме того, я вовсе не уверен, что настоятель способен снять порчу, зато поставить в известность вашего батюшку он бы ни в коем случае не забыл.

– И что с того? Избавь он меня к тому времени от беса…

– Мой дорогой принц, первородство вовсе не гарантирует престолонаследия! Слухи об одержимости гарантированно закроют вам дорогу к трону. А если присовокупить к ним самоубийство супруги, которое вряд ли можно объяснить одной только послеродовой горячкой…

– Я не имею к этому никакого отношения!

– Могли бы поменьше волочиться за придворными красотками… – вполголоса заметил граф, но был услышан.

– Довольно, Патрик! Ты прекрасно знаешь, зачем отец устроил этот брак. Он кинул меня лордам с континента, как кидают кость своре голодных псов! Да, эти напыщенные болваны сразу позабыли о проигранной Норвейму войне, а герцог Риз пошел на такие уступки, о которых мы и мечтать не могли! Но знай я наперед, что его дочь окажется сущей ведьмой, я бы и близко к ней не подошел! Ты же видишь – эта стерва даже после смерти продолжает портить мне кровь!

– Ваша любвеобильность, мой принц…

– Да что любвеобильность?! Ведьма, она и есть ведьма, и моя верность не изменила бы ее природы!

– Так-то оно так, но измена есть грех, а любой грех открывает бесам дорогу в душу. Не было бы греха, глядишь, и не пришлось бы нам тащиться за тридевять земель.

– Вот только не надо читать мне нотаций! Лучше объясни, зачем мы едем к какому-то затворнику, если легко можем посетить миссию ордена Изгоняющих в Нильмаре?

– Погода плохо влияет на вашу способность к здравым рассуждениям, мой дорогой принц. Вы хотите, чтобы о вашей проблеме моментально стало известно в Акрае? Желаете оказаться на крючке у Стильга?

– Но тайна исповеди…

– Когда тайна исповеди мешает государственным интересам, о ней принято забывать. Между тем всем известно, кому экзорцисты служат на самом деле. Ваш батюшка выставил их из страны вовсе не в припадке дурного настроения, как растрезвонили потом на каждом углу.

– Тебе всюду заговоры мерещатся!

– Тем и живу, – нахмурился граф. – Но почему вы так настроены против местного отшельника? Его успехи в изгнании бесов признавали даже экзорцисты!

– Мне претит сама мысль прибегать к помощи еретика!

– Ну, тогда вам одна дорога…

– Куда? – заинтересовался принц.

– В Норвейм. Вот братья-экзекуторы удивятся…

– Патрик, не испытывай моего терпения!

– Мне удалиться?

– Нет, бесы тебя забери! – рявкнул Эдвард и, чуть помедлив, тихо заметил: – Прости, Патрик, я просто не хочу иметь никаких дел с отступником, пусть даже он и являет миру чудеса святости. Как мне говорили, его рассуждения полны ереси.

– С каких пор вы стали таким благочестивым? – удивился граф.

– С тех пор, как в мою душу вцепился этот клятый бес! Я не живу сейчас, а существую…

– Вы и дальше собираетесь существовать? – уточнил Патрик, который за последнее время успел свыкнуться с резкими перепадами настроения его высочества и уже не обращал на них внимания. – Или все же намерены стать Эдвардом Первым?

– Откуда такая любовь к риторическим вопросам? – нахмурился принц.

Но едва он только собрался сказать графу какую-нибудь гадость, как лес расступился, и всадники выехали на просторную поляну.

– Мы на месте. – Патрик указал на темный силуэт двухэтажного дома.

– А неплохо этот отшельник устроился, – задумчиво огляделся по сторонам принц.

Выбежавший из пристроя служка ловко принял поводья и повел лошадей к приспособленному под конюшню сараю.

– Добро пожаловать! – указал на крыльцо граф Нейл.

– Только после тебя, – бросил ему в ответ Эдвард.

Пропустив графа вперед, принц расстегнул застежки плаща, на ладонь выдвинул из ножен меч и бросил его обратно.

– Говорите, это мне везде заговоры мерещатся? – не упустил возможности съехидничать Патрик и, кое-как сбив с куртки снег, без стука распахнул дверь.

Принц последовал за ним. Откинул с головы капюшон и внимательно оглядел просторную комнату, у дальней стены которой в камине гудело высокое пламя. Рядом громоздилась сложенная из сухих дров высокая поленница, так что ненастье хозяин дома встречал во всеоружии. Впрочем, вышедший к гостям отшельник ничуть не походил на человека, которого мог смутить обычный снегопад.

– Ваше высочество, – слегка склонил голову мужчина неопределенного возраста, облаченный в длинную байковую хламиду, – большая честь для меня видеть вас здесь…

• 1/21
• Следующая