Всполохи настоящего волшебства - Мясоедов Владимир Михайлович - Страница 53

Нас четверых спас Ассасин. Он просто подсек всем стоящим рядом с ним ноги, роняя на землю, и сам накрыл нас сверху. Дорога мягкостью не отличалась, но по сравнению с опасным для здоровья гостинцем была явно наименьшим злом. Тело моего друга дернулось и обмякло, а затем отлетело в сторону. Артем подставился под удар. Книготорговец, лежавший рядом со мной, тоже признаков жизни не подавал. Поставленный им барьер рассеялся без следа. Видимо, тела моего друга банально не хватило, чтобы создать надежную защиту аж для трех человек. Кстати, моей собственной тушке тоже не повезло словить пару опасных гостинцев, но до тела они не достали, по всей вероятности, просто застряв в кольчуге, надетой на всякий случай.

– Где?! – буквально прорычал Ярослав, поднимающийся с колен. – Где она?! Я чую, но не вижу!

С его пальцев стекали хищные змеи, состоящие из тьмы, которые полосовали улицу, словно бичи. Раздался звон битого стекла, и жутко закричала женщина, а совсем рядом с моей головой высекла искры из подвернувшегося камня жуткая костяная хреновина, выглядевшая как гибрид сюрикена с бумерангом. И, уверен, если бы Ярослав в последний момент не отклонил в сторону оружие выплеском темной энергии, сбившим траекторию броска, но не развеявшим материальный предмет прахом, то эта хрень устроила бы мне трепанацию черепа.

– Проклятье! – Не знаю как, но та, с которой я переспал, сделав девушку женщиной, замешана в этой истории по самые кончики своих острых ушей! – Черт! Дьявол! Да что б вас всех!

Женский крик оборвался и, приняв сидячее положение, – вставать времени просто не было, – я увидел почему. Хозяйка алхимического магазина не смогла насладиться сполна преимуществами, которые получила от смерти радужного русала. Просто потому что умерла. Женщина, спасшаяся от игл драконьего ежа, отскочив внутрь своего превосходно защищенного дома, не утерпела и подошла к окну. Может, она могла бы активировать какие-нибудь защитные чары, даже оставаясь в укрытии. Не знаю. И вряд ли теперь когда-нибудь узнаю. Потому что Эвелину вырвало сквозь стеклянную преграду. Гарпуном. Слегка оплавившаяся острая железяка, применяемая, наверное, для охоты на китов, пробила живот своей жертвы, а потом поползла обратно, выдернутая за толстую цепь, все еще искрящуюся от пытавшихся прогрызть ее заклинаний. Не имею представления, когда умерла продавщица бальзамов и притираний, возможно, еще в процессе извлечения из своего жилища, не сумевшего ее сохранить, а может быть, и сразу после того, как упирающиеся ноги ступили на покрытую пеплом улицу. Но факт остается фактом. Голова волшебницы лежала отдельно от покоящегося на земле и все еще дергающегося тела. А та, кто ее смахнула острой кривой саблей, крепко сжатой в руке, сейчас буквально танцевала на улице, с невообразимым изяществом уворачиваясь от заклинаний, посылаемых избежавшими игл волшебниками, и даже от стрел, которые метали в нее из луков стражники. Цепь, оканчивающаяся зазубренным наконечником, покрытым кровью и лоскутами плоти, свистела над головой девушки, рассекая воздух, вращаясь, словно лопасти пропеллера. Странное впечатление производила ее фигура. Будто бы не существо из плоти и крови это было, а робот из текучего живого металла. Ни волос. Ни глаз. Ни носа. Две руки, две ноги, туловище, напоминающее по форме песочные часы, с бугорками груди и голова, гладкая, словно бильярдный шар.

И двигалась она прямиком на меня.

– Виктор, направляй! – заорал во всю глотку Ярослав, бьющий в прямом смысле слова по площадям. Волны тьмы, извергаемые им, носились над улицей, как косы смерти, лишь чисто случайно не натыкаясь не преграду в виде девушки. Если бы парализованные люди не лежали на земле, после боя моего друга, наверное, судили бы за массовое убийство. – У меня не получается ощутить ее ауру! Она чем-то скрыта!

Плеть молнии ударила в гибкий женский силуэт, затянутый в ткань, постоянно менявшую цвет, будто взбесившийся хамелеон, и, соскользнув, пошла дальше. Гигантская сосулька едва не проткнула бюст весьма узнаваемых очертаний, в последний момент русалка сумела увернуться. Гроздь ярких огненных мячиков, каждый размером едва ли не с грецкий орех, отбросила радужную русалку на шаг назад и вызвала тонкий вскрик, похожий на те, какие я слышал вчера ночью, но затем пламя, вместо того чтобы прожечь свою цель до костей, просто угасло. Еще один драконий еж, прилетевший сверху, упал в дальнем конце улицы, где сгрудились опешившие от быстрого развития событий чародеи. Половину их выкосило иглами, оставшиеся защитились, поставив между собой и опасностью материальные преграды в виде глыб льда и поднятой на дыбы мостовой. А нас с Ярославом засыпал буквально настоящий дождь из дротиков, щедро расточаемых еще одной переливающейся всеми цветами радуги женской фигурой, неожиданно оказавшейся на ближайшей крыше. Алколит вынужденно сосредоточил все свои силы на защите от тяжелых коротких палок с железными наконечниками, а мстительница нечеловечески длинным прыжком метнулась вперед, занося в руке хищно блеснувшую окровавленную саблю.

– Проклятье! – прокричал я, сложив в уме странности Фины, а также припомнив паскудную усмешку морской богини и ее поручение, после чего поднял телекинезом в воздух своих друзей вместе с Шинцо и рванул прочь под градом летящей со всех сторон смерти от стремительно приближающейся радужной русалки. Наверное, мой маневр увенчался бы успехом. Если бы не гарпун. И если бы не Алколит. Длинное зазубренное острие пробило стену тьмы, которой он пытался защититься, и вонзилось ему в плечо. А затем потянуло моего друга, кричащего от боли и растерявшего всю концентрацию, необходимую для сотворения магии, к готовящейся разрубить его на части убийце, проигнорировавшей луч света, похожий на лазерный, который вонзился ей в спину, но так и не принес результатов.

Артем и Шинцо полетели в дальний конец улицы. А я сам собой выстрелил при помощи телекинеза в уже заносящую свое оружие девушку, в последние доли секунды выхватывая силой мысли из ножен зачарованную шпагу, до того без дела болтавшуюся где-то за поясом уже два дня.

С легким хрустом длинное жало перерубило лезвие сабли, уже устремившееся к шее Ярослава. Алколит же, все-таки сумев собраться с силами, вытащил телекинезом гарпун из своей раны и, несмотря на брызнувшую ручьем кровь и вырвавшийся сквозь зубы вопль настоящей агонии, развернувшись на сто восемьдесят градусов, воткнул оружие в грудь его хозяйки. Она попыталась увернуться. Но слишком мало было разделяющее нас расстояние. Зазубренный наконечник пробил тело девушки насквозь и с глухим стуком упал на землю. Вблизи стало видно: нет на ней слоя живого металла. Вообще ничего нет. Только плотно прилегающие друг к другу мелкие-мелкие чешуйки. Истинный метаморф во всем своем великолепии. Из приоткрывшихся губ, странно смотревшихся на лишенной черт лица гладкой маске, вырвался стон. Девушка ухватилась за оружие и упала на колени, а затем едва слышно прошептала очень знакомым голосом Фины:

– Виктор! Добей. Не хочу к ним в руки живой. И мертвой тоже.

– Проклятье, – прошептал я, прекрасно понимая, как она права. Преступницу, убившую целую тучу народа, устроившую несколько терактов и державшую в страхе весь город, казнить будут показательно. И настолько жестоко, что демоны в своем ледяном аду восхитятся работой смертных палачей. А потом душу убитой наверняка попытаются достать своими чарами некроманты, чтобы ее судьбе ужаснулись те, кто в будущем хотя бы помыслит провернуть в Колоне нечто подобное. Заступиться не получится, разве что выкрасть. К тому же она искалечила Алколита, да и меня едва не отправила на тот свет. Дважды. Хотя без проблем могла разорвать на клочки вчера. Если, конечно, это была она, а не та, вторая.

– Поздравляю! – раздался сзади чей-то голос. – Вы прикончили эту рыбешку! Жаль только…

Я развернулся. Не знаю, что полуорка, вышедшая из-за угла ограды какого-то дома, находящегося в десятке метров за спиной, увидела в моих глазах, но она стала белой, как полотно, и пулей метнулась обратно под защиту забора, столкнувшись по пути с Салаешем. Черт! Пути отступления тоже перекрыты. Надо решать быстро, и, похоже, других вариантов просто нет.