Чужое проклятие - Устименко Татьяна Ивановна - Страница 59
- Предыдущая
- 59/80
- Следующая
И струны взорвались звенящим боем, разбивая на осколки реальность.
Хьюго плотно прижался к стене, крепко зажмурившись, не в силах подняться. Из-под плотно прикрытых век катились слезы отчаяния, а струны все рвали и рвали этот мир на куски. Голос серебряным клинком вспарывал невидимые нити бытия, точно взвешивая доли жизни и смерти, любви и ненависти, мгновения и вечности. И Хьюго показалось, что он почти уже понял, для чего и почему все мы приходим в этот мир…
«Какой дар?» — мучительно размышлял юноша, чувствуя, как то ли судьба, то ли сама смерть прикоснулась сейчас к его душе своей беспощадной рукой. Песня звала за собой, предвещая бурю, потрясения, битву и потерю… Последний звук прозвучал как резкий вскрик… И вновь мелодичный перебор… Тишина.
Хьюго рывком поднялся на ноги. Там, за поворотом, дальше по коридору, вроде бы имеется окно с широким подоконником — певица наверняка там. Священник почти бегом двинулся по коридору, но когда свернул за угол, то увидел лишь лежащую под окном крупную серую собаку, похожую на волка. Она смотрела на Хьюго удивительно проницательными, все понимающими человеческими глазами. Де Крайто отпрянул, развернулся и пошел прочь, не оборачиваясь. Ему хотелось умереть, но и очень хотелось жить. Жить ради нее…
Анна спала, свернувшись калачиком. Священник укрыл девушку потрепанным одеялом. Чародейка беспокойно шевельнулась, но глаза не открыла.
О том, что она очнулась, едва они вернулись в гостиницу, княжна все равно не собиралась ему говорить…
Команданте Саграда мрачно просматривал отчет об окончании операции в Мадриде, точнее, об ее провале. Сказать, что он испытывал злость, — значило не сказать ничего. Он был в бешенстве!
Кажется, это уже становится дурной традицией: в самый неподходящий момент на сцену выходят либо брат и сестра ди Таэ, либо этот щенок де Крайто, и тогда вся тщательно продуманная операция летит к чертям. А на сей раз они даже умудрились объединиться. Надо же… Верховный инквизитор никогда не предполагал, что принципиальный до звона в ушах Хьюго де Крайто согласится сотрудничать с ведьмой. Нет, сеньор инквизитор скорее склонялся к тому, что они друг друга перебьют, но, к сожалению, ошибся. Все сложилось хуже, намного хуже! Хьюго де Крайто, этот самоуверенный, исходящий ненавистью к чародеям мальчишка, не только успешно сотрудничал с ведьмой ди Таэ, но и спас ей жизнь. Вот уж точно: дай людям общую собственность — станут врагами, дай общего врага — подружатся. Сеньор Христобаль Саграда непроизвольно сжал кулаки.
«А главное — книга!» — мысленно воскликнул он. Из отчета следовало, что Сарагосская рукопись исчезла в искривленной реальности вместе с рыцарем инквизиции, который пытался ее перехватить и, кажется, погиб. Неожиданно в дверь кабинета постучали…
— Кто там? — недовольно вскинулся сеньор Саграда.
— Ваше святейшество, — в помещение вошел капитан внутренней инквизиционной гвардии, — вернулся наш человек, пропавший в Мадриде.
— Ну? — Инквизитор ошеломленно подался вперед. — Живой?
— Мм, как бы поточнее описать… То, что вернулось, уже не совсем является человеком, вернее уже совсем не является человеком… — Капитан запутался, его передернуло от отвращения. — Пришлось нам это нейтрализовать. Но при нем нашлось вот что… — Гвардеец протянул инквизитору увесистый продолговатый сверток, обернутый черной тканью.
Сеньор Саграда торопливо развернул непонятный предмет и ликующе усмехнулся. Что ж, в кои-то веки судьба расщедрилась, послав ему ценный дар — проклятую Сарагосскую рукопись. Теперь можно заняться отделом Пшертневской вплотную…
Всего неделю спустя кабинет отца Рида и малый архив были приведены в порядок и каталогизированы благодаря совместным усилиям архонта и Арьяты. Увы, но работа закончилась, и теперь девочка выдумывала любые мыслимые и немыслимые предлоги, лишь бы пообщаться со священником. Тот, кстати, не имел ничего против, а наставники ведьмочки лишь тихонько посмеивались, исподтишка наблюдая за ними обоими.
Впрочем, особо свободное время выдавалось у Арьяты нечасто. Анна, вернувшись из Мадрида и немного оправившись от полученных физических повреждений, взялась за ее обучение всерьез, добавив к магическим тренировкам еще и физические.
— Каким магом ты станешь, — говорила она Арьяте, — если не научишься быстро бегать, высоко прыгать и правильно падать? Хорошая физическая подготовка — это половина успеха.
Но сейчас у девочки случилась короткая передышка. До следующей тренировки оставалось еще минут двадцать, и она решила заскочить к отцу Риду поболтать. За эту неделю, изобиловавшую различными забавными ляпсусами, она выяснила, как много у них, оказывается, имеется общего. А сам отец Рид с каждым днем нравился ей все больше. Единственное, что Арьяту не устраивало, так это покровительственное отношение священника, который по-прежнему обращался к ней с этим дурацким «дитя мое». Какое еще дитя? Она уже достаточно взрослая, ибо ведьмы взрослеют рано, — а значит, вполне заслуживает право на взрослое к себе отношение. На внимательное и правильное. В частности, на правильное отношение мужчины к девушке… Именно об этом Арьята и намеревалась поговорить с архонтом сегодня. Причем серьезно поговорить…
Девочка застала отца Рида в его кабинетике. Священник пребывал в более чем странном состоянии. Он сидел на столе, вновь заваленном бумагами, и стенал над засохшим кактусом, горшок с которым держал в руках.
— О горе, горе мне! Права была Анна, когда говорила, что моя рассеянность до добра не доведет! И вот результат!
— Отец Рид, что случилось? — встревоженно спросила Арьята, проходя в кабинет.
— А? Заходи, дитя мое… Господи, почему ты так жесток!..
— Да что случилось?
— Кактус, — простонал отец Рид. — Он засох, и душа его отлетела туда, где цветут райские кущи.
— Сомневаюсь, что в райских кущах цветут именно кактусы, — вздохнула ведьмочка, подходя к отцу Риду. — Еще сильнее сомневаюсь в том, что у кактуса есть душа.
— Нельзя вести себя настолько бессердечно, Арьята! Впрочем, узнаю влияние твоей наставницы… — Было видно, что архонт полностью подавлен.
— Но это же всего лишь кактус! — вознегодовала ведьмочка, возмущенная его критикой.
— О, это дивный, дивный кактус! — Отец Рид на секунду прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания. — Мне подарили его, когда я только пришел работать в отдел. Это, можно сказать, мой фамильный кактус. Я его еще во-о-от такусеньким помню, кактусеночком совсем, масеньким таким… — Архонт назидательно оттопырил мизинец, намекая на младенческий размер своего колючего питомца. — Его принесли в таком большом горшке, и я все время натыкался на колючки. Я любил его, поливал… иногда… А теперь он умер, и всему виной моя халатность. Господи, ну почему со мной всегда так?! — простонал он дребезжащим голосом.
— Отец Рид, да не убивайтесь вы так! — Арьята не знала, то ли ей нужно плакать, то ли смеяться, ибо священник вел себя совершенно неадекватно.
— Нет, Арьята, не успокаивай меня. Я, и только я всегда являюсь виной всем своим несчастьям. Я не смог уберечь даже кактус! О, мой бедный маленький зеленый друг! Право, не стоило тебе со мной связываться, дитя мое…
- Предыдущая
- 59/80
- Следующая
