Явился паук - Паттерсон Джеймс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/91
• Следующая

«Меня зовут Бобби» — так ее учили представляться. Всегда называть новое имя. И никогда — старое. Никогда — Мэгги Роуз. Ее заперли в темном фургоне, а может быть, в крытом грузовике, она точно не знала. Она не представляла, насколько далеко ее дом, и не могла понять, сколько времени прошло с тех пор, как ее забрали из школы. Впрочем, мысли потихоньку прояснялись. Кто-то принес ей одежду, а это означало, что ее не собираются убивать. Иначе зачем бы им было заботиться об одежде?

Помещение фургона было неимоверно грязным — совершенно голый пол и стойкий запах лука. Вероятно, в нем перевозили овощи. Где выращивают лук? Мэгги попыталась припомнить: кажется, в Нью-Джерси и в северной части штата Нью-Йорк. К запаху лука примешивался аромат картофеля, а может, репы или ямса. Сопоставив эти факты, Мэгги пришла к выводу, что она находится на юге одного из этих штатов.

Что еще ей известно и какие можно сделать выводы? Наркотики ей больше не дают, да и мистера Сонеджи, похоже, последнее время поблизости нет. Нет и противной старухи. Разговаривают с ней редко, обращаясь к ней «Бобби». Почему Бобби?

Она старается очень хорошо себя вести, но временами все равно приходится плакать — вот как сейчас. Она с трудом подавляет рыдания, боясь, что ее услышат. Лишь одна мысль придает ей силы — очень простая мысль: она жива! Жива! И больше всего на свете ей хочется жить.

Мэгги Роуз не заметила, что двигатель перестал работать и фургон замедлил движение. Чуть-чуть проехав по инерции, машина встала. Хлопнула дверца кабины водителя, послышался приглушенный разговор. Ей велели молчать, пригрозив в противном случае заткнуть рот кляпом.

Вдруг кто-то распахнул дверцу фургона. Девочку на краткий миг ослепил солнечный свет. Когда она наконец раскрыла зажмуренные глаза, то не сразу поверила в свою способность видеть.

— Здравствуйте, — тихо прошептала она, будто лишившись голоса, — меня зовут Бобби.

Еще один длинный день в Уилкинсбурге, штат Пенсильвания. Мы уже допросили всех заложников ресторана «Макдональдс», в то время как фэбээровцы охраняли Сонеджи-Мерфи. Пришлось задержаться на ночь. Джеззи Фланаган тоже осталась. Мы провели эту ночь вместе — большего я и желать не мог. Как только мы оказались в гостинице «Чешир», расположенной неподалеку от Миллвейла, Джеззи попросила:

— Обними меня хоть на минутку, Алекс. С виду я кажусь куда более крутой, чем это есть на самом деле.

Было так приятно ее обнимать и чувствовать, как тебя обнимают в ответ. Мне нравился ее запах, нравилось, как она тает в моих руках. Между нами проскочила искра. Меня приводила в восторг мысль о том, что мы вместе. В мире едва ли наберется два-три человека, с которыми я мог бы так раскрыться. К тому же после смерти Марии у меня не было женщин. А Джеззи, я чувствовал, могла бы отчасти заменить ее, могла бы стать мне такой же близкой. Я понял это лишь по зрелом размышлении.

— Ведь это судьба! — шепнула Джеззи. — Двое копов, идущих по горячему следу…

Она трепетала в моих объятиях, бессознательно поглаживая мой рукав. Я не принадлежу к типу любовников на одну ночь и никогда не смогу таким быть. В этом все мои проблемы и досужие вопросы, на которые я не в состоянии ответить.

— Еще минуточку, — шептала Джеззи с закрытыми глазами. — Знаешь, почему мне так хорошо? Потому, что ты понимаешь, чем я занимаюсь. Что такое Работа. Дело. Мой муж никогда этого не понимал.

— Я тоже не понимаю. С каждым днем понимаю все меньше и меньше, — отшутился я. Но она говорила правду.

Я продлил объятия еще на некоторое время, любуясь ее своеобразной, неувядающей красотой. Мне нравилось смотреть на нее.

— Как все это странно, Алекс. Приятно и странно. Уж не сплю ли я?

— Нет, не спишь. Ты знаешь, что мое второе имя — Исайя?

— Знаю, — кивнула Джеззи. — Видела в документах из ФБР. Александр Исайя Кросс.

— Ага, теперь я понял, почему ты так быстро сделала карьеру. Что тебе еще обо мне известно?

— Всему свое время. — И Джеззи приложила пальчик к моим губам.

«Чешир» — живописная деревенская гостиница милях в десяти к северу от Уилкинсбурга. Джеззи заранее заказала нам номер, поскольку нам ни к чему мозолить глаза коллегам.

Наш номер оказался в небольшой побеленной пристройке. В комнатенке — полно вещей под старину: стеганые одеяла, ручной ткацкий станок и прочее. Нашелся и старинный камин, в котором мы немедленно развели огонь. Джеззи заказала шампанское в номер и, положив трубку, заявила:

— Давай обо всем забудем и отметим нашу встречу. Не так уж мы с тобой плохи, чтобы не заслужить коротеньких каникул.

Сама гостиница и эта угловая комнатка были прелестны. Окно в эркере выходило на заснеженную поляну и озеро, покрытое льдом, а на том берегу высились горы.

Мы потягивали шампанское на полу перед потрескивающим камином. В Уилмингтоне меня донимали мысли о возможных последствиях нашей ночи, но сейчас все было в порядке. Мы прекрасно общались, да и молчание не тяготило нас.

Прибыл заказанный в номер поздний ужин. Пареньку из обслуги, накрывавшему нам столик перед камином, явно было не по себе. Он никак не мог открыть судки и чуть не выронил поднос с закусками. Видно, никогда не видел воочию того, что считается табу.

— Все в порядке, — шутливо успокоила его Джеззи. — Мы оба копы и все делаем в рамках закона, уж поверьте.

Еще часа полтора мы с ней проболтали — это напоминало детство, когда можно ночь напролет провести за разговорами с другом. Сперва мы сдерживались, но скоро наши речи стали напоминать откровенные исповеди. Исчезла неловкость, и она даже вызвала меня на разговор о Деймоне и Джанель.

На ужин был ростбиф и нечто, притворяющееся йоркширским пудингом, но нам было все равно. Проглотив последний кусочек, Джеззи расхохоталась — мы вообще в тот вечер много смеялись.

— Почему это я столько слопала? Обычно мне и хороший йоркширский пудинг не нравится. Ну вот, теперь самое время повеселиться.

— А чем займемся? — поинтересовался я. — В смысле веселья?

• Предыдущая
• 40/91
• Следующая