Жертва всесожжения - Гамильтон Лорел Кей - Страница 58

• Предыдущая
• 58/91
• Следующая

– Согласна, – ответила она, – но будь у меня твоя щепетильность, мы бы с Луи все еще только за ручки держались. А сейчас нам было очень хорошо.

– Но к чему это приведет?

Она закрыла глаза и прислонилась головой к спинке дивана.

– Анита, ты усложняешь себе жизнь сверх необходимости. – Открыв глаза, она повернула голову, чтобы видеть меня, не вставая с дивана. – Почему не принимать отношения такими, какие они есть? Почему у тебя все должно быть так смертельно серьезно?

Я сложила руки на животе и уставилась на нее, но если я думала, что заставлю ее опустить глаза, то ошиблась. Я отвернулась первой.

– Это серьезно. Или должно быть серьезно.

– Зачем? – спросила она.

Наконец мне пришлось пожать плечами. Не будь у меня секса без обручального кольца, да еще с вампиром, я могла бы опереться на некоторые моральные принципы. А сейчас моя позиция была неустойчива. Я долгое время хранила добродетель, но когда утратила ее, то утратила с концами. От целомудрия – к траханью с нежитью. Будь я все еще католичкой, этого хватило бы на отлучение. Конечно, быть аниматором тоже хватает для отлучения. Повезло мне, что я протестантка.

– Хочешь совет от тети Ронни?

Я не могла не улыбнуться – чуть-чуть, но это лучше, чем ничего.

– Какой совет?

– Поднимись наверх и войди в душ к мужчине.

Я поглядела на нее достаточно задиристо. Десять минут назад я думала именно о том же, но это не уменьшало моего смущения.

– Ты его видела сейчас на кухне, Ронни. Мне не показалось, что он готов к студенческим забавам в душе.

У нее в глазах мелькнуло выражение, от которого я показалась себе очень юной или по крайней мере наивной.

– Разденься и войди неожиданно. Захвати его врасплох, и он тебя не выгонит. Такой гнев без жара не бывает. Он хочет тебя так же сильно, как ты его. Просто пойди ему навстречу, подруга.

Я покачала головой.

Ронни вздохнула:

– Ну почему нет?

– Па тысяче причин, но главная – Жан-Клод.

– А ты его брось.

– Сейчас, разбежалась! – засмеялась я.

– Он действительно так хорош? Так хорош, что ты не можешь его бросить?

Я задумалась, не зная, что сказать. Наконец в сухом остатке образовалась одна мысль, и я высказала ее вслух.

– Я не думаю, что во всем мире достаточно белых роз, чтобы заставить меня забыть Ричарда. – Я подняла руку, не давая Ронни перебить: – Но не думаю, что уютные семейные вечера всей вечности заставят меня забыть Жан-Клода.

Она села на диване и уставилась на меня. Почти скорбь заполнила ее глаза.

– Ты всерьез?

– Ага.

Ронни покачала головой:

– Господи, Анита, ну ты и влипла.

Я не могла не засмеяться, потому что она была права. Тут можно было только смеяться или плакать, а вся дневная норма слез уже ушла у меня на Ричарда.

Зазвонил телефон, и я вздрогнула. Теперь, когда опасность миновала, можно и дергаться. Еще не успев ничего сказать, я услышала голос Дольфа:

– Анита, у тебя там все в порядке?

– Отлично работает полицейская связь.

– Ты это о чем?

Я рассказала ему то же, что и оператору службы спасения.

– Я не знал.

– Так чего ж ты спрашиваешь, все ли в порядке?

– Почти все вампирские заведения и дома в городе подверглись нападению примерно в одно время. В Церковь Вечной Жизни бросили зажигательные бомбы, и поступают сведения о нападении на вампирские заведения по всему городу.

Страх вскипел во мне шампанским – бесполезно, потому что для адреналина не было выхода. У меня много было друзей среди нежити, не один только Жан-Клод.

– Мертвый Дэйв – на него тоже напали?

– Дэйв до сих пор дуется за то, что его вышибли из полиции, когда он... умер, но мы своих не выдаем. К нему в бар поставили полицейский пост до тех пор, пока мы не поймем, что это за чертовщина. Поджигателя мы взяли раньше, чем он смог поджечь что-нибудь, кроме внешней стены.

Я знала, что в «Цирке» остались только плохие вампиры, но Дольфу это не было известно.

– А «Цирк»?

– Они сами отбили пару поджигателей. А почему ты не спросишь о своем любимом, Анита? Он у тебя?

Дольф говорил так, будто знает наверняка. Это могло быть правдой, а могло быть и так, что он хочет вытянуть это из меня. Но я точно знала, что шестерки совета всей правды ему не сказали бы. Полуправду – быть может.

– Жан-Клод вчера остался у меня.

На этот раз молчание повисло плотнее. Выросло до такой плотности и противности, что могло задушить. Не знаю, сколько мы слушали дыхание друг друга, но первым заговорил Дольф:

– Ему повезло. Ты знала, что намечаются такие события? Вопрос застал меня врасплох. Если он думал, что я такие важные сведения от него скрыла, неудивительно, что у него на меня зуб.

– Нет, Дольф, клянусь, понятия не имела.

– А твой... друг?

Я на секунду задумалась.

– Вряд ли, но я его спрошу, когда он проснется.

– Ты имеешь в виду – встанет из мертвых?

– Да, Дольф, именно это я имею в виду.

– Ты думаешь, он мог про все это знать и не сказать тебе?

– Вряд ли, но полностью полагаться на него нельзя.

– И все же ты с ним встречаешься... мне этого не понять, Анита.

– Если бы я могла тебе объяснить так, чтобы это было понятно, Дольф, я бы так и сделала. Только я не могу.

Он вздохнул.

– У тебя самой есть предположения, зачем сегодня кто-то решил ударить по монстрам?

– Что именно – зачем по монстрам или зачем сегодня?

– Хоть на один вопрос у тебя есть ответ?

– У тебя уже сидят в камере подозреваемые, так?

– Да.

– И они ничего не говорят.

– Только требуют адвоката. Многие убиты при совершении преступления, как твой клиент.

– "Люди Против Вампиров", а может, и «Человек Превыше Всего».

– А эти стали бы нападать на оборотней?

У меня сгустился ком в груди:

– То есть?

– В один бар вошел человек с автоматом, заряженным серебряными пулями.

Я сначала подумала, что Дольф имеет в виду «Кафе лунатиков», но оно не было на самом деле открытым местом тусовки ликантропов. Я сообразила, где они собираются более открыто.

– "Кожаная берлога"?

– Ага.

«Кожаная берлога» была единственным в стране (насколько мне известно) баром, где собирались садомазохисты с гомосексуальным уклоном, бывшие, кроме того, еще и оборотнями. Тройной жупел для любого сеятеля ненависти.

– Знаешь, Дольф, если бы это не случилось в других местах, я бы решила, что это какие-то праворадикальные психи. Автоматчика взяли живым?

– Нет, – ответил Дольф. – Уцелевшие его съели.

– Да брось!

– Они убили его зубами, Анита. У меня это называется «съели».

Я видала, как оборотни едят людей, а не просто нападают, но так как все это были случаи незаконные, то есть убийства, я позволила Дольфу победить в этом споре. Он, конечно, был не прав, но я не могла ему этого доказать, никого не подставив.

– Пусть так, Дольф.

Он надолго замолчал, поэтому я спросила:

– Ты еще здесь?

– Что ты от меня скрываешь, Анита?

– Да неужто я стала бы от тебя что-то скрывать?

– И глазом не моргнула бы.

Что-то вертелось у меня в голове, что-то насчет сегодняшней даты, но я не могла ухватить.

– Чем-то сегодняшняя дата примечательна.

– Чем? – спросил он.

– Не знаю. Чем-то. Я тебе нужна сегодня?

– Почти вся эта хрень с противоестественной подоплекой, и поэтому каждый постовой и каждый начальник зовет нас. Так что нам действительно каждый человек нужен. Были нападения на отделения изоляции монстров в главных больницах.

– Господи, Стивен! – ахнула я.

– С ним ничего не случилось, у них у всех все в порядке, – ответил Дольф. – Туда пытался вломиться один тип с девятимиллиметровым пистолетом. Ранен коп, стороживший у дверей.

– Тяжело ранен?

– Выживет.

В голосе Дольфа не было слышно радости, и не только из-за раненого копа.

• Предыдущая
• 58/91
• Следующая