Прыжок ласки - Паттерсон Джеймс - Страница 26

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая

Двое чернокожих полицейских опрашивали жителей на противоположной стороне улицы. Это было совсем нехорошо, если учитывать, что они находились всего в пяти кварталах от его жилища.

Зачем они явились сюда? Его мозг лихорадочно работал, а адреналин потоком вливался в кровь. Может быть, происходящее не имеет к нему отношения, но осторожность не помешает. Шефер определенно подозревал остальных игроков, в особенности Джорджа Байера. Но зачем? Неужели им захотелось закончить игру, попросту подставив его?

Когда полицейские свернули в переулок, Шефер решил остановиться у одного из проверенных ими домов, чтобы выяснить все окончательно. Риск был невелик, а ему необходимо было знать цель визита копов. На ступеньках сидела пара стариков, слушающих бейсбольный матч по древнему радиоприемнику.

– О чем они вас расспрашивали? Небось, что-то произошло? – как можно более будничным тоном осведомился Шефер. – Мне они только что встретились.

Один из стариков испуганно посмотрел на него и промолчал, зато заговорил второй:

– Расспрашивали. Ищут какое-то фиолетово-синее такси. Говорят, это связано с убийством. Только давно я уже не видел таких машин. Была когда-то компания «Ванити»… Помнишь, Эрл? Вот у них и были такие фиолетовые чудовища.

– Так это когда было! – проворчал его приятель. – Компания давно всплыла кверху брюхом, словно дохлая рыба.

– Мне показалось, что они из столичной полиции, хотя значков мне не предъявляли. – Шефер неопределенно пожал плечами. Он старался говорить с американским акцентом, что у него неплохо получалось.

– Детективы Кросс и Сэмпсон, – разговорчивый старик с удовольствием делился информацией. – Кросс показал мне свой значок. Настоящий.

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Шефер, взмахнув на прощание рукой. – Но в общем хорошо, что полиция хоть изредка появляется здесь.

– Вот это верно.

– Всего хорошего.

– И вам того же.

Шефер вернулся к машине и поехал в посольство. В своем кабинете он чувствовал себя в безопасности. Успокоившись, Джеффри включил компьютер и отыскал информацию о детективах Кроссе и Сэмпсоне. В файлах он обнаружил гораздо больше, чем рассчитывал. Особенно это касалось Кросса.

Теперь он думал о том, какое новое направление может принять игра. После этого Шефер отправил послание остальным Всадникам, рассказав о Кроссе и Сэмпсоне и добавив, что полицейские, видимо, решили «принять участие в игре». Естественно, у Джеффри родились собственные планы относительно вновь вступивших.

Захария Скотт Тэйлор считался одним из самых дотошных и пронырливых корреспондентов «Вашингтон Пост», отличаясь тонким аналитическим умом. Я и сам был о нем высокого мнения. Правда, мне с трудом удавалось выносить его безжалостный цинизм и скептицизм. Поэтому мы встречались довольно редко, иначе превратились бы в самых близких друзей. Но отношения у нас были хорошие, и я доверял ему больше, чем кому-либо из приятелей-журналистов.

В тот вечер мы встретились с ним в баре ресторана « Айриш Тайме» на Эф-стрит возле Юнион-Стейшн. Это одиноко стоящее допотопное здание из красного кирпича, окруженное на почтительном расстоянии современными однотипными административными строениями. Захария упорно называл это заведение «общественным туалетом, переделанным в бар» и считал его идеальным местом для наших встреч.

Я являлся для Захарии одним из проверенных достоверных источников информации, как это повелось в Вашингтоне еще с давних времен. Вот и сейчас я намеревался сообщить своему приятелю кое-что важное. Я втайне надеялся, что он согласится на мое предложение и сумеет уговорить своих редакторов поместить мой рассказ в газете.

– Как поживает молодое поколение? Мастер Дэмон и мисс Джанель? – сразу же поинтересовался моими детьми Захария, как только плюхнулся напротив меня за столик под старым плакатом, изображавшим мрачного вида господина в черном цилиндре. Мой приятель – высокий сухопарый мужчина с вечно суровым выражением лица. Он даже немного напоминал мне того джентльмена, под фотографией которого мы имели привычку встречаться. Захария отличается манерой очень быстро разговаривать. Все слова в предложениях у него сливаются в одно длинное, поэтому с первого раза понять его бывает сложновато. Вот и сейчас у него вышло что-то вроде «к-пживат-млдое-пкленье-мстер-Дмон и мсс-Джнль». Правда, его милый, чуть заметный вирджинский акцент сразу же сглаживает все недостатки речи.

В этот момент к нашему столику подошла официантка. Захария заказал чашечку черного кофе, и я последовал его примеру.

– Два кофе? – удивилась девушка, словно проверяя, уж не ослышалась ли она.

– Да. Пожалуйста, две чашечки самого лучшего кофе, который только у вас имеется, – заверил ее Захария.

– Но у нас не фирменный кафетерий, – неуверенно пояснила официантка.

Я удивился ее наивности, а потом вспомнил первые слова Захарии, обращенные ко мне, и тепло улыбнулся. Кажется, я только один раз, да и то вскользь, упомянул ему имена моих Детей, но его профессиональная энциклопедическая память фиксировала любую информацию, которая могла впоследствии пригодиться.

– А тебе бы тоже не мешало бы обзавестись парочкой детей, – широко улыбнулся я.

Он задумчиво посмотрел на древний жужжащий вентилятор у нас над головами, готовый вот-вот сорваться и рухнуть прямо на столик. Этот механизм в каком-то смысле напоминал всю современную жизнь в Америке: отставшая от времени инфраструктура, готовая выйти из строя в любой момент.

– Да у меня и жены-то нет, Алекс. Все еще никак не могу найти подходящую женщину, – признался Захария.

– Ну хорошо, – согласился я. – Тогда сначала женитьба, а потом обязательно дети. И не меньше двух. Тогда твои неврозы прекратятся.

Официантка поставила перед нами две чашечки дымящегося кофе.

– Это все? – недовольно спросила она, потом покачала головой и удалилась, не прибавив больше ни слова.

– А может быть, я не хочу ничего менять в своем невротическом характере. Может быть, именно по этой причине я и стал таким незаменимым репортером. Стоит мне успокоиться, как я превращусь в такую же преснятину и примитива, как все остальные. Тогда мои ставки для Дона Грэхэма и всей компании сразу упадут.

Я отхлебнул глоток напитка, который здесь назывался «кофе» и изготавливался из позавчерашней гущи.

– Ты забыл о том, что если у тебя будет пара детей, твои ставки поднимутся по крайней мере в их глазах, и этого тебе окажется вполне достаточно.

Захария прищурил один глаз и причмокнул левым уголком рта. Когда он задумывался, мимика его становилась неподражаемой.

– Ну, это только в том случае, если дети меня будут любить.

– Неужели ты считаешь, что тебя можно не любить? Уж поверь мне, Захария, человек ты замечательный. Твои дети будут обожать тебя, так же, как и ты их. И в результате у вас получится взаимообожаемое общество.

Наконец, он рассмеялся и громко хлопнул в ладоши. Когда мы собираемся с Тэйлором, мы любим похохотать, и за нашим столиком шутки обычно сыплются одна за другой.

– Так ты будешь моей, нарожаешь мне детей? – склонился он над чашкой кофе. – Между прочим, именно сюда приходят мужчины, для того чтобы познакомиться с хорошенькими женщинами. Холостяков здесь полно и из Бюро статистики, и из правительственного департамента по делам печати, а одиноких женщин хватает в Центре Кеннеди или соседнем институте.

– Ну что ж, такого предложения я давно не слышал. Кстати, ты не забыл, зачем я тебя позвал? Как ты думаешь, стал бы я просто так соглашаться пить эти помои вместо кофе?

Тэйлор отхлебнул из чашки:

– Ты прав, кофе сегодня крепковат. Напиток что надо, верно, Алекс? Так что же произошло?

– Тебе хочется получить еще одну Пулитцеровскую премию за успехи в области журналистики?

Он сделал вид, что обдумывает мое предложение, хотя я уже успел заметить, как засветились его глаза:

– Не исключено. Я уже прикидываю, как бы покрасивей устроить диплом над камином. Чтобы было симметрично. А то одна моя подружка, работающая на Джингрича, считала, что у меня там чего-то не хватает. Правда, с тех пор мы больше не встречались.

• Предыдущая
• 26/79
• Следующая