Одна на две жизни - Романова Галина Львовна - Страница 7
- Предыдущая
- 7/95
- Следующая
«Иди ко мне! Помоги мне!»
— Марек. — От облегчения она готова была разрыдаться. — Где ты? Я иду! Я…
«Сюда!»
Глухой голос доносился откуда-то сбоку, с той стороны, где высились темные дома. Не раздумывая, женщина бросилась на голос, протягивая руки.
«Агния…»
Впереди показался силуэт. Нездешним огнем горели знакомые глаза. Он здорово изменился — волосы стали почти белыми, нет, не седыми, а именно молочно-белого приятного цвета. Черты лица истончились, обрели прозрачность и нежность. Агния подумала, что, если бы у Марека была сестра-близнец, она могла бы выглядеть именно так.
— Марек!
«Иди ко мне!» — Он протянул руки.
— Я иду! Марек, я иду!
«Я жду…»
Она бросилась бежать, смеясь и плача одновременно…
И еле успела затормозить на самом краю невесть откуда взявшейся ямы. Вскрикнула, взмахнула руками, изо всех сил рванулась назад, отступая…
И проснулась.
Занимался серый осенний рассвет. Небо от края до края закрывали облака, но дождя не было. Несколько минут Агния лежала в постели, глотая слезы и вспоминая свой сон. Было одновременно сладко и страшно. А еще тоскливо. Впервые за долгое время она увидела лицо мужа, услышала его голос. Он звал ее. Если бы не эта яма… Если бы знать, что она там, можно было перепрыгнуть нежданное препятствие. «Прости меня, Марек! — подумала Агния, глотая слезы. — Прости! Я такая трусиха! Я не смогла…»
Полежав еще немного, она тихо встала с постели. Ни за что не хотелось приниматься. Но душа тосковала. Немного утихомирить боль могло только посещение родной могилы. Можно еще заглянуть в храм, попросить о помощи. А если откажут, отправиться к гадалкам. Может быть, хоть кто-то подскажет, что происходит?
ГЛАВА 2
Не успела она сойти с крыльца, как над ухом прозвучал негромкий голос:
— Агни?
Молодая женщина вздрогнула. Маленькая сумочка-кошелек выпала из руки, и Ариэл проворно нагнулся, поднимая ее.
— Ты что тут делаешь? — прошипела Агния, досадуя на себя за свой страх.
Здесь, днем, среди людей, она боялась его гораздо меньше. Хотя ее дом и стоял в глубине Капустной улицы, но в пяти сотнях шагов раскинулся широкий Радужный проспект, по которому туда-сюда сновали экипажи. Мимо шли прохожие, вприпрыжку торопились по свои делам мелкие служащие — люди, сатиры, представители других рас. Достаточно было одного ее возгласа, чтобы привлечь внимание. Конечно, нелюди не ввяжутся в ссору двух людей, но могут позвать патруль.
— Тебя ждал. — Ариэл выпрямился, протягивая ей ридикюль. — Куда направлялась?
— Не твое дело! — Она выхватила сумочку из руки, демонстративно распустила завязки, проверяя содержимое. В одном отделении были деньги — десяток империалов и несколько мелких монеток. Агния позвенела мелочью, но наткнулась на холодный взгляд чуть прищуренных глаз и передумала пересчитывать свои «богатства» на улице.
— Тебя проводить?
— Вот еще. Сама прекрасно дойду!
Отступив в сторону, она наткнулась каблучком на ступеньку крыльца, покачнулась — и тут же жесткие пальцы сжали ее локоть.
— Ну вот видишь! На ровном месте спотыкаешься! — Ариэл рывком заставил ее выпрямиться. — Нет уж, позволь тебя проводить!
Он коротко свистнул, взмахнул рукой — и фиакр, стоявший у обочины на противоположной стороне улицы, поравнялся с ними. То, что мужчина нанял его заранее, не вызывало сомнений и оставило неприятное впечатление. Оказывается, он все спланировал.
— Так куда ты едешь? — Ариэл протянул руку, помогая забраться на сиденье. Не желая принимать его помощь, Агния запрыгнула внутрь сама и уже оттуда ответила:
— На кладбище.
— К нему? Понимаю! Гони к Невинным Душам!
Одним прыжком Ариэл запрыгнул внутрь. Фиакр рванулся с места. Застоявшийся конь пошел широкой рысью, словно участвовал в бегах.
Внутри на кожаном узком сиденье было достаточно просторно — в ряд могли усесться трое, а коли потесниться, то и четверо пассажиров. Агния отодвинулась как можно дальше от своего спутника и принялась усердно рассматривать через окно дома, людей, козлоногов, рогачей. Рассеянно читала вывески над лавками и яркие афиши. Ей не хотелось разговаривать. Ариэл, правда, несколько раз пытался что-то сказать, но она не обращала на его слова никакого внимания, и в конце концов он замолк.
Когда фиакр остановился у ворот кладбища Невинных Душ, мужчина выбрался первым и Агнии пришлось дотронуться до его руки — иначе он бы просто не выпустил ее наружу. Но, оказавшись на земле, она решительно выдернула ладонь и зашагала в сторону большого собора Праматери Скорбящей.
К началу службы они опоздали. На хорах уже пели величальный гимн, священник провозгласил молитву, приветствуя собравшихся, и теперь произносил речь, благословляя свою паству, а люди стояли и сидели неподвижно, внимая его речам. Прежде чем найти свободное место на скамьях, Агния окунула пальцы в купель со «слезами Матери», коснулась ими глаз, лба и губ. К ее удивлению, Ариэл сделал то же самое. Обычно он отличался редкой нечувствительностью к подобным обрядам.
— Что? — уловив ее удивленный взгляд, ответил он. — Мар был моим братом… хоть и не родным. И я так и не смог проводить его, как подобает.
— Ты вообще ничего не делаешь так, как подобает! — не удержалась Агния от подколки.
— Да, — без тени улыбки кивнул он. — В прошлом я совершил много ошибок. И самая большая из них…
— Т-ш-ш! — зашипела на них какая-то дама под такой же темной вуалью вдовы. — Имейте совесть!
— Ничего, — скривился Ариэл. — Думаю, Праматерь простит одного из своих сыновей.
Агния присела на краешек соседней скамьи, с неудовольствием отметив, что ее спутник пристроился рядом. В прошлом он не был столь набожен, но думать о характере этого человека не хотелось. Молодая женщина опустила на лицо вуаль, склонила голову, внимая звукам органа и ловя отдельные слова из речи священника. Она сидела у самого выхода, сюда долетали только обрывки фраз, поэтому ничто не мешало ее мыслям.
Венчались они не здесь, а в небольшом храме Благой Вести. Пронизанный светом, льющимся из разноцветных витражных окон, он был таким маленьким, что не мог вместить всех желающих, несмотря на то что у жениха и невесты было мало родных. Родители, замужняя сестра и несколько подружек невесты, всхлипывающие тетушки и еле держащийся на ногах от старости дядюшка жениха, несколько его университетских приятелей, ректор в качестве почетного гостя. Остальные ждали на улице, теснясь в распахнутых дверях, и устроили молодым бурную овацию, когда те появились на пороге церкви.
Целый дождь цветов, зерен и мелких монеток хлынул на Агнию, и она спрятала лицо на плече мужа. Марек обнял ее, привлекая к себе:
— Ты что?
Она подняла глаза, чувствуя, что на них наворачиваются слезы.
— Ты плачешь?
— От счастья, — прошептала она тогда. И Марек двумя пальцами поднял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы на глазах у всех.
— Обещаю, — торжественно сказал он, — что, пока я жив, ты будешь плакать только от счастья!
Тогда ей казалось, что счастье будет длиться вечно. И первые два месяца она действительно была счастлива, просыпаясь каждое утро с мыслью о том, что в ее жизни есть самый лучший мужчина на свете, которого она будет любить всю жизнь.
А потом он однажды ушел. Собрался, сказал, что отправляется в важную экспедицию, что его не будет несколько дней, но это разлука временная, а потом… И ушел, чтобы вернуться мертвым. И с тех пор в ее жизни не было счастья. Были только слезы…
Они и сейчас навернулись на глаза, и, не в силах сдерживаться, Агния заплакала, пряча лицо в ладони и стискивая зубы, чтобы не зарыдать в голос. Она ничего не могла поделать со своей болью, но люди осуждали подобное, и она научилась сторониться посторонних. Держалась в отдалении, никуда не выходила без крайней нужды, перестала общаться с подругами и родными. Ей не хотелось, чтобы рядом был хоть один человек. Лимания не в счет, она же сатирра из племени козлоногих.
- Предыдущая
- 7/95
- Следующая
