Лондонские мосты - Паттерсон Джеймс - Страница 27

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая

В конференц-зале Скотланд-Ярда собралось несколько сотен человек, от полицейских до правительственных чиновников. К нам обратился доктор Стэнли Берген. Низкорослый и полный, лет шестидесяти, не меньше, он, однако, умел заставить слушать себя.

Доктор Берген говорил без бумажки, и ни разу никто из нас даже не посмотрел в сторону. Все присутствующие прекрасно понимали – мы живем взаймы.

– Мы подошли к критической точке и вынуждены ввести в действие план чрезвычайных мероприятий. Люди, которые отвечают за его реализацию, заслуживают доверия.

Итак, вот какими будут наши действия в Лондоне. Если мы получаем какое-либо предупреждение о надвигающейся катастрофе, нам понадобится определенное эфирное время на всех радиостанциях. Это же относится к службам пейджинговой и мобильной связи. Другие, менее эффективные методы, включают в себя громкоговорители, системы громкой связи и тому подобное.

Короче говоря, население будет оповещено, если мы получим предварительное предупреждение. В таком случае по телевидению выступит с обращением специальный представитель лондонской полиции или министр внутренних дел.

В случае нападения с использованием обычного или химического оружия на место происшествия будут незамедлительно отправлены полиция и пожарные бригады. Сразу после выяснения всех обстоятельств пораженный район будет изолирован. Затем пожарные и полиция определят три зоны – горячую, теплую и холодную.

Оказавшиеся в горячей зоне – если там кто-то уцелеет – останутся на месте до прохождения процедуры деконтаминации.

Пожарные и "скорая помощь" расположатся в теплой зоне. Там же будут развернуты пункты деконтаминации.

Холодная зона будет использоваться для размещения следственных групп, командно-контрольных и погрузочных пунктов.

Доктор Берген помолчал.

– Некоторые из вас, вероятно, заметили, что я не употребил слово "эвакуация". Дело в том, что эвакуация такого города, как Лондон, невозможна, если мы не начнем ее сейчас, рискуя спровоцировать Волка.

Нам раздали карты и справочные материалы. Настроение в зале, похоже, упало ниже нуля.

Я просматривал бумаги, когда ко мне подошел Мартин Лодж.

– Приняли звонок от Волка, – прошептал он. – Тебе понравится. Говорит, что ему по вкусу наш план. И еще согласен с тем, что эвакуация бессмысленна и опасна...

Внезапно где-то совсем рядом прогремел взрыв.

Внизу, когда я наконец пробился по лестнице к месту взрыва, царили невероятный хаос и смятение. Знаменитый на весь мир знак Скотланд-Ярда перестал существовать. На месте входа со стороны Бродвея зияла огромная дымящаяся дыра. Повсюду валялся мусор и остатки того, что было черным фургоном.

Начальство уже приняло решение: здание не покидать, всем оставаться на местах. Разумное и по крайней мере смелое решение. В кризисном центре, когда я туда пришел, десятка два человек просматривали видеозаписи камер наружного наблюдения. Одним из них был Мартин Лодж.

Я сел рядом. Опустил глаза и увидел, что у меня дрожат руки.

На экране было видно здание, перед которым прохаживались вооруженные дежурные полицейские. Неожиданно на Кэкстон-стрит появился мчащийся на предельной скорости фургон. Проскочив Бродвей, машина врезалась в возведенный у входа барьер. И тут же последовал взрыв. Правда, звука мы не услышали. Все здание осветилось, словно от иллюминации.

– Наш противник – настоящий террорист, человек решительный и твердо идущий к цели. Он хочет внушить нам, что мы уязвимы. Интересно, что сегодня никто не погиб, если не считать водителя фургона. Может быть, у Волка все же есть сердце.

Лоджу ответил голос с заднего ряда:

– У него нет сердца. У него есть план.

Голос, который я не сразу узнал, оказался моим собственным.

Я работал в Скотланд-Ярде до конца дня и не стал возвращаться в отель, а лег на диване в одном из кабинетов.

В три ночи я проснулся и снова взялся за работу. Срок второго ультиматума истекал в полночь, никому не хотелось даже думать о том, что может случиться потом.

А в семь утра мы – Мартин Лодж, я и еще трое детективов из лондонской полиции – уже мчались в фургончике без опознавательных знаков в некое поместье в Фелтэме, неподалеку от аэропорта Хитроу. Нам даже выдали специальное разрешение на ношение оружия, чему я был рад больше всех.

По пути Лодж объяснил ситуацию:

– Наши ребята уже несколько дней работают в Хитроу и прилегающих районах вместе с парнями из особого подразделения и, разумеется, полицией аэропорта. Один из агентов обнаружил на крыше частного дома подозрительного субъекта с переносной ракетной установкой. За ним установлено постоянное наблюдение. Решено пока не вмешиваться – причины, я думаю, всем понятны, особенно после вчерашнего. Он чего-то ждет, но чего?

– А известно ли, кто находится дома? – спросил один из детективов. – Что это вообще за дом?

– Принадлежит застройщику, пакистанцу, если это имеет какое-то значение. Нам не удалось выяснить, снимает ли его кто-нибудь в настоящее время. Важно то обстоятельство, что дом находится в нескольких сотнях ярдов от взлетно-посадочных полос Хитроу. Пояснения нужны?

Я посмотрел на Лоджа. Тот тяжело вздохнул и покачал головой.

– Неприятное дело, Алекс. Очень неприятное. И это еще мягко говоря.

Я кивнул:

– Да. У меня такое же чувство. Волку доставляет удовольствие мучить людей, причинять боль.

– Кто он, Алекс? Ты знаешь о нем хоть что-то? Почему он такой?

– Насколько мне известно, он регулярно меняет и документы, и внешность. Он... или она? Пару раз нам удалось подобраться к нему довольно близко. Может, повезет сейчас.

– Да, удача нам не помешала бы.

Через несколько минут мы прибыли в Фелтэм. Нас с Лоджем встретил представитель "СиО-19", службы специальных операций. Полиция уже установила в соседних домах с полдюжины камер наблюдения, сигнал с которых поступил на мониторы во временном штабе.

– Как будто кино смотришь, – заметил Лодж, постояв перед экраном. – Сделать-то все равно ничего не в силах. Что за чертовщина! С одной стороны, нам запрещено что-либо предпринимать, с другой – остаться в стороне тоже невозможно.

У Лоджа был при себе список всех рейсов, прибывающих в Хитроу в то утро. В следующий час с небольшим ожидалось более тридцати самолетов. Ближайшие – из Эйндховена, три из Эдинбурга, два из Абердина, затем из Нью-Йорка. Начальство обсуждало вопрос о временном закрытии Хитроу и Гэтвика. До прибытия самолета из Нью-Йорка оставалось девятнадцать минут.

– Кто-то на крыше! – закричал один из детективов. – Посмотрите! Вот! Вот он!

Две камеры показывали крышу интересующего нас здания с двух противоположных сторон. На ней появился человек в темной одежде. Потом из люка вылез второй, с переносной установкой для запуска ракет "земля – воздух".

– Черт! – прошипел кто-то у меня за спиной.

Напряжение нарастало.

– Нужно заворачивать все самолеты на другой аэродром. У нас нет выбора! – прорычал Лодж. – Снайперы взяли этих ублюдков на мушку?

Представитель "СиО-19" тут же подтвердил, что его люди готовы – обе цели под прицелом. Между тем террористы на крыше занимали позицию для стрельбы. Сомнений не было – они готовились сбить самолет. А нам ничего не оставалось, как только наблюдать за их приготовлениями.

– Сволочи! – выругался Лодж, не отводя глаз от монитора. – Ничего вы не получите. Посмотрим, как вам это понравится.

– По-моему, у этих двоих восточная внешность, – заметил один из детективов. – На русских они определенно не похожи.

– Приказа открывать огонь пока нет, – сообщил человек с наушниками. – Ждем.

– Да что же, черт возьми, происходит? – воскликнул Лодж. – Мы обязаны их снять. Медлить нельзя!

Внезапно прозвучали выстрелы. Мы ясно слышали их. Человек с установкой упал и уже не поднялся. Он даже не шевелился. Вслед за ним свалился второй. Стреляли на поражение.

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая