Четверо слепых мышат - Паттерсон Джеймс - Страница 40

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая

Он думал о ней все время. И что было такого в этой маленькой женщине?

Вообще-то Сэмпсон знал по крайней мере половину ответа. С того момента как он с ней познакомился, на него снизошло какое-то счастливое спокойствие. В Билли он встретил женщину-друга, такую, о которой давно мечтал. Трудно было объяснить возникшее ощущение, но подобного ему еще не приходилось испытывать. Джон чувствовал, что может открыться ей в таких вещах, которые давным-давно запер в душе, тая от всех. Ей он доверял уже сейчас. С ней рядом мог раскрепоститься, выбраться на волю из той башни, что выстроил, стараясь оградить себя от душевных травм.

С другой стороны, у Джона Сэмпсона никогда не было успешных долговременных отношений с женщиной. Он никогда не был женат, даже всерьез не испытывал такого искушения. Потому и сейчас не собирался морочить себе голову, одновременно впадая в слащавую сентиментальность в отношении Билли. Его нынешний приезд в Нью-Джерси имел серьезные причины. Возникла необходимость задать еще несколько вопросов о вьетнамском опыте ее мужа. Кое-что из услышанного от Оуэна Хэндлера нуждалось в дополнении и уточнении. А Сэмпсон твердо пообещал себе докопаться до правды. Тем или иным способом, раньше или позже.

Этот небольшой безжалостный самоанализ несколько приглушил восторженные порывы и романтические чувства, начавшие было распускаться в его душе.

Но как раз в это время впереди, на Восточной авеню, Сэмпсон увидел ее.

Да, верно! Это была она!

Билли как раз выбиралась из своей светло-зеленой машины с откидным верхом, таща целую охапку съестного.

Интересно, для кого это она столько накупила? Вообще-то Сэмпсон позвонил и предупредил, что, возможно, приедет. Уж не ожидает ли она, что он останется на обед? О Господи, ему надо срочно успокоиться! «Остынь. Сбавь обороты, осадил он себя. Ты на службе. Это просто полицейское расследование».

Но в это время Билли тоже заметила его машину и помахала свободной рукой. А уже в следующий миг Джон обнаружил, что высовывается из окна «кугара» и кричит через всю улицу:

– Привет, кроха!

Привет, кроха? Что за ерундовина?

Какая неведомая сила разом успокоила, уняла напряжение, смягчила чувства Джона Сэмпсона? Что вообще с ним происходит?

И почему ему так хорошо от этого?

Билли понимала, что им с Джоном Сэмпсоном надо поговорить о ее муже и его гибели. Именно за этим он опять и приехал – именно по этой, и скорее всего только по этой причине. Билли приготовила кувшин сладкого ледяного чая, и они с детективом вышли на овеваемую океанским бризом веранду. А почему бы и нет, в конце концов, здесь беседовать будет ничуть не хуже. «Только не выставляйся на посмешище», – предостерегла она себя.

– Еще один день в настоящем раю, – произнес ее гость и лучезарно улыбнулся. Несмотря на собственное предостережение, Билли не могла удержаться от того, чтобы слегка не заглядываться на полицейского. Он был силен и красив, а его улыбка, если вспыхивала, всякий раз ослепляла великолепием. Но у Билли было ощущение, что он мало улыбается, и она спрашивала себя почему. Что было там, в его вашингтонском детстве? И дальше, когда он вырос, стал работать? Ей хотелось знать о нем все, и это живое, естественное любопытство было чем-то таким, чего ей не хватало с самой смерти Лоренса.

«Не морочь себе попусту голову», – опять одернула она себя. Он просто полицейский, ведущий следствие, больше ничего. Ты просто им глупо увлеклась.

– Обычный день в раю, – отозвалась она со смехом. Но тут же приняла серьезный вид. – Вы хотели еще поговорить о Лоренсе. Что-то еще случилось, не так ли? Вы ведь поэтому здесь?

– Да нет, я приехал вас повидать. – Тут как раз последовала эта его потрясающая улыбка.

Билли шутливо взмахнула рукой:

– Разумеется. Но все равно: как продвигается ваше следствие?

Сэмпсон стал рассказывать ей о недавней гибели Роберта и Барбары Беннет в Вест-Пойнте, а затем – о том, как застрелили полковника Оуэна Хэндлера. Он разделял их с Кроссом версию о том, что те гипотетические трое мужчин могут быть ответственны по крайней мере за некоторые из расследуемых убийств.

– Все вроде бы указывает на какие-то давние вьетнамские события. Там в ходе войны произошло что-то из ряда вон выходящее – до того скверное, что оно могло послужить мотивом нынешних убийств. Ваш муж, Билли, мог быть каким-то образом в это замешан. Возможно, даже сам того не подозревая.

– Он не любил говорить о пережитом во Вьетнаме, – сказала она, повторяя сказанное еще в прошлый раз. – Я всегда уважала эти его чувства и не настаивала. Но потом началось что-то странное. Пару лет назад он купил несколько книг о войне. «Слухи о войне» – так, помнится, называлась одна из них. Взял напрокат фильм «Взвод», который до этого упорно не желал смотреть. Однако сам о тех событиях по-прежнему говорить не хотел. Во всяком случае, со мной.

Билли опустилась в темно-синее плетеное кресло и уставилась в океанскую даль. Над высокими дюнами кружила стайка чаек. Красивая картина. Далеко на горизонте виднелись неясные очертания океанского лайнера.

– Лоренс всегда употреблял алкоголь, но в последние годы стал пить гораздо больше. Крепкие напитки, вино. Муж не бил, не обижал меня, но я чувствовала: он все больше и больше отдаляется. Однажды вечером, когда уже начало смеркаться, он отправился рыбачить, взял удочку, ведро для улова и отправился по берегу. Было начало сентября, в это время хорошо ловится паламида. Тогда эту рыбу можно черпать прямо ведром.

Я ждала его возвращения, но он все не приходил. Наконец я вышла и пошла его искать. Большинство здешних домов на пляже после Дня труда[27] уже пустуют. Так уж тут сложилось. Я прошла по берегу с милю или больше. Мне уже становилось не по себе.

С собой у меня был электрический фонарь, я включила его и на обратном пути двинулась ближе к дюнам и пустовавшим домам. Вот там я его и нашла.

Лоренс лежал на песке, рядом валялись удочка и ведро. Он прикончил целую пинту[28] виски. Выглядел как уличный пьянчуга, который заблудился и отсыпается прямо на пляже.

Я легла рядом и обняла его. Я стала уговаривать его рассказать мне, чем вызвана его печаль. Он не мог. Это надрывало мне сердце – то, что он не может со мной поделиться. Единственное, что он сказал: «Нельзя убежать от своего прошлого». Получается, что он был прав.

Они говорили о военном опыте и послевоенной армейской жизни Лоренса Хьюстона до тех пор, пока Сэмпсон не почувствовал, что у него начинает болеть голова. Билли же ни разу не пожаловалась. Примерно в четыре часа они сделали перерыв и стали наблюдать за приближающимся приливом. Сэмпсон не уставал изумляться, как это такой протяженный кусок пляжа может быть настолько пуст в столь ясный, безоблачный день.

– Вы привезли, в чем купаться? – с улыбкой спросила Билли.

– Вообще-то я бросил плавки в машину, – тоже улыбнулся Сэмпсон.

– Не хотите поплавать?

– Да. Это было бы славно.

Переодевшись, они снова сошлись на веранде. На Билли был черный цельный купальник. Сэмпсон подумал: она, вероятно, много плавает или просто усиленно работает над собой. Но ее стройная, подтянутая фигура не была между тем фигуркой молодой девушки. Ей было скорее всего уже за сорок.

– Я знаю, что выгляжу неплохо, – сказала Билли и покрутилась. – Вы – тоже. А сейчас айда в воду, пока вы не струсили.

– Я? Не струсил? Вы разве не знаете, что я сыщик из отдела убийств?

– Угу. Температура воды сегодня шестьдесят семь градусов[29].

– Что? Разве это холодно?

– Скоро сами узнаете.

Они вскарабкались на вершину дюны перед домом. Потом со всех ног припустились вниз. Сэмпсон смеялся – главным образом над собой, потому что такого прежде никогда не проделывал.

• Предыдущая
• 40/63
• Следующая