Ты – рядом, и все прекрасно… (сборник) - Друнина Юлия Владимировна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
Изменить размер шрифта:
6
«Кто-то бредит…»
Могла ли я, простая санитарка,
Я, для которой бытом стала смерть,
Понять в бою,
Что никогда так ярко
Уже не будет жизнь моя гореть?
Могла ли знать в бреду окопных буден,
Что с той поры, как отгремит война.
Я никогда уже не буду людям
Необходима так и так нужна?..
«В неразберихе маршей и атак…»
В неразберихе маршей и атак
Была своя закономерность все же:
Вот это – друг,
А это – смертный враг,
И враг в бою
Быть должен уничтожен.
А в четкости спокойных мирных дней,
Ей-богу же, все во сто раз сложней:
У подлости бесшумные шаги,
Друзьями маскируются враги…
«Трубы…»
Трубы.
Пепел еще горячий.
Как изранена Беларусь…
Милый, что ж ты глаза не прячешь? —
С ними встретиться я боюсь.
Спрячь глаза.
А я сердце спрячу.
И про нежность свою забудь.
Трубы.
Пепел еще горячий.
По горячему пеплу путь.
Окопная звезда
И вот она – родного дома дверь.
Придя с войны в свои неполных двадцать,
Я верила железно, что теперь
Мне, фронтовичке, нечего бояться.
Я превзошла солдатский курс наук —
Спать на снегу, окопчик рыть мгновенно,
Ценить всего превыше слово «друг»,
И слову «враг», понятно, знала цену.
Изведала санбатов маету…
Одно не знала – никому не надо
Теперь мое уменье на лету
По звуку различать калибр снаряда,
Ужом на минном поле проползать,
А если нужно – в рост идти под пули.
(В хвосте за хлебом у меня опять —
В который раз! – все карточки стянули…)
Меня соседки ели поедом:
– Раззява, растеряха, неумеха! —
Меня в свой черный список управдом
Занес как неплательщицу со вздохом.
Но главное, что сеяло испуг
Во мне самой и подрывало силы, —
Неясность, кто же враг тебе, кто друг:
На фронте это невозможно было…
И все-таки сейчас, через года,
Я поняла, солдаты, слава Богу, —
Окопная суровая звезда
В то время освещала нам дорогу.
И все-таки она нам помогла
Там, где житейские бушуют войны,
Не вылететь из тряского седла
И натиск будней выдержать достойно.
Уметь спокойно презирать иуд,
Быть выше злости, зависти, наживы,
Любить любовь, благословлять свой труд
И удивляться, что остались живы.
«Смешно, что считают сильной…»
Смешно, что считают сильной,
Просто смешно до слез! —
Дочерь твоя, Россия,
Я не пугаюсь гроз,
Но мелкой грызни мышиной
До паники я боюсь,
Узкую давит спину
Всякий житейский груз.
Яростно Время мечет
Беды со всех сторон.
Обороняться нечем —
Последний храню патрон…
«Я сегодня…»
Я сегодня
(Зачем и сама не пойму)
Улыбнулась рассеянно
Злому врагу.
А товарищу
Мелочь не в силах простить…
Обрывается здесь
Всякой логики нить.
Да, бесспорно,
Есть в логике нашей изъян:
Что прощаем врагам,
Не прощаем друзьям.
«Убивали молодость мою…»
Убивали молодость мою
Из винтовки снайперской,
В бою,
При бомбежке
И при артобстреле…
Возвратилась с фронта я домой
Раненой, но сильной и прямой —
Пусть душа
Едва держалась в теле.
И опять летели пули вслед:
Страшен быт
Послевоенных лет —
Мне передохнуть
Хотя бы малость!..
Не убили
Молодость мою,
Удержалась где-то на краю,
Снова не согнулась,
Не сломалась.
А потом —
Беды безмерной гнет:
Смерть твоя…
А смерть любого гнет.
Только я себя не потеряла.
Сердце не состарилось
Ничуть,
Так же сильно
Ударяет в грудь,
Ну, а душу я
В тиски зажала.
И теперь веду
Последний бой
С годами,
С обидами,
С судьбой —
Не желаю
Ничему сдаваться!
Почему?
Наверно, потому,
Что и ныне
Сердцу моему
Восемнадцать,
Только восемнадцать!..
«И откуда…»
И откуда
Вдруг берутся силы
В час, когда
В душе черным-черно?..
Если б я
Была не дочь России,
Опустила руки бы давно,
Опустила руки
В сорок первом.
Помнишь?
Заградительные рвы,
Словно обнажившиеся нервы,
Зазмеились около Москвы.
Похоронки,
Раны,
Пепелища…
Память,
Душу мне
Войной не рви,
Только времени
Не знаю чище
И острее
К Родине любви.
Лишь любовь
Давала людям силы
Посреди ревущего огня.
Если б я
Не верила в Россию,
То она
Не верила б в меня.
6
- Предыдущая
- 6/27
- Следующая
Перейти на страницу:
