Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола - Пастуро Мишель - Страница 23

• Предыдущая
• 23/41
• Следующая

Не было ни вилок, ни ложек, нож зачастую подавался один на двоих. Жидкие и полужидкие кушанья слуги наливали в блюда с ушками, также обычно рассчитанные на двоих, и соседи по столу отхлебывали по очереди. Рыбу, мясо и твердую пищу подавали на широких кусках хлеба, пропитанных соусом или соком. Ножом их разделывали на куски, а затем руками отправляли себе в рот. Вино пили из чаши, она наливалась перед едой из расчета на несколько соседей, или из индивидуальных кубков, по первому требованию наполняемых виночерпием. Блюда с кухни приносили накрытыми полотенцем, а снимали его только в момент подачи. Этот обычай литературные тексты расценивают не только как способ сохранить пищу горячей, но и как средство предотвратить любую попытку отравления. В романах рассказывается также о специальных слугах, пробовавших пишу, а также описывается чудесный профилактический способ обнаружения яда посредством рога единорога или зуба змеи.

Нам мало известно о том, как протекало пиршество и в каком порядке ели блюда; тексты не согласуются в этом отношении. Обед мог начинаться с супа, пирогов, сыра или даже фруктов. Наши представления о том, что фрукты, сладости и конфеты должны завершать обед или ужин, не всегда соответствуют тогдашним обычаям. В некоторых случаях заключительным блюдом могли стать пироги. На миниатюрах обычно изображаются столы со всеми видами кушаний сразу: горячими и холодными, жидкими и твердыми, солеными и сладкими. Вполне возможно, что ели несколько блюд одновременно. В отношении мяса и рыбы точно можно сказать только одно: сначала подавали крупную дичь, потом домашнюю птицу, затем различную рыбу. В конце обычно приносили ликеры, то есть сладкие вина (не те, что пили в течение всей трапезы), например, особую настойку, обильно сдобренную пряностями.

Сколько времени длились застолья, также почти неизвестно. Они на самом деле бывали длинными, однако с уверенностью можно сказать, что тем не менее они не продолжались по пять, шесть или даже восемь часов, как повествуют о том эпические сказания. Вероятнее всего, обед в среднем длился около полутора часов, а ужин – около двух с половиной. Вечерняя трапеза действительно затягивалась дольше, чем дневная; в это время ели более основательно, и именно по вечерам жонглеры представляли фокусы, труверы читали стихи, паломники рассказывали о дальних странствиях.

Средневековая цивилизация – цивилизация символов. Слова, жесты, привычки – все имело как явный, так и скрытый смысл. Одежде, так же как еде и жилищу – а может, и в большей степени, – придавалось социальное значение. Обычно одевались в соответствии со своим положением или сословием. Вид и объем ткани, расцветка, разнообразие узоров и аксессуаров, количество деталей костюма – все свидетельствовало о положении личности внутри определенной группы и о месте этой группы в обществе. Одеваться богаче, чем принято в данной социальной категории, считалось проявлением гордости или признаком упадка [49]. Для аристократии особенно важно было одеваться так, чтобы подчеркнуть сословную разницу и привилегии, полученные от рождения или связанные с принадлежностью к дворянству.

Однако такой иерархический характер костюма со всеми эмблемами и знаками отличия не мешал ни постоянным изменениям в манере одеваться, ни даже появлению моды, благонравной или эксцентричной, мимолетной или устойчивой.

Действительно, в XII веке произошло то, что можно назвать рождением моды. Естественно, со времен варварских нашествий западный костюм изменился, но, скорее, путем медленной эволюции, а не ряда резких метаморфоз. Если иногда и возникали мимолетные увлечения тем или иным фасоном, это происходило от случая к случаю и не так уж часто, как с середины XII века. Распространение куртуазного идеала породило в куртуазных же кругах необычайную заботу о внешнем облике: внешность манер следовало обязательно соединять с элегантностью костюма. Как предмет роскоши одежда играла все более важную роль в экономических и социальных отношениях; ее привозили издалека, дарили в знак расположения или использовали в качестве уплаты. О людях теперь все чаще судили по их одежде; об этом свидетельствует куртуазная литература – большое место в произведениях занимают описания различных одеяний и нарядов, а персонажи разодеты иногда настолько пышно, что теряют свое правдоподобие. Так, королева Геньевра дарит Эниде, дочери бедного вассала, плащ «великолепный и превосходного качества. Воротник его украшал соболий мех. Каждая пряжка – по унции золота: с одной ее стороны блестел гиацинт, с другой – рубин, сиявший ярче карбункула. Подкладка его из белого горностая, красивее и тоньше которого никто прежде не видывал. По краю ткань была богато и чудно вышита крестом нитями всевозможных цветов: голубого, красного, фиолетового, белого, зеленого, бирюзового, желтого.. .» [50]

Изучаемый нами период приходится на время между сороковыми годами XII века и двадцатыми XIII века, коренным образом изменившими костюм. Первая дата символизирует своего рода революцию в манере одеваться. Действительно, к 1140 году исчезли последние черты германского костюма, принесенного в V веке варварами-завоевателями и просуществовавшего без особых изменений во времена правления Меровингов и Каролингов. Мужчины, так же как и женщины, стали носить длинное платье, вызывая возмущение со стороны церкви, видевшей в этом неуместную и женоподобную моду. Вдобавок, вместо того чтобы стричь волосы и бриться, они стали отращивать бороду и локоны и завивать их щипцами. И у мужчин, и у женщин блио [51] и плащи спадали чуть ли не до земли; рукава сделались шире и длиннее, закрывая иногда даже кисти рук; на ногах носили экстравагантные туфли из мягкой кожи с огромными загнутыми носками, набитыми конским волосом, – пигаш, остававшиеся в моде вплоть до последних лет правления Людовика VII. Широко распространилось пристрастие к аксессуарам, мягким, шелковистым тканям, ярким цветам и покрою, подчеркивавшему формы тела. Дворяне начали постоянно заботиться об изысканности одежды, несмотря на осуждение священников, видевших в этом, как, например, святой Бернар, сугубую привязанность к мирским вещам и легкомыслие, подобное распутству. В 1220 году, а в южных областях даже несколько раньше, произошло другое важное изменение: исчезло блио и появилось сюрко, похожее на тунику без рукавов, одевавшееся поверх платья, или котт [52]. Единообразие сменила одежда более индивидуальная, однако к этому мы вернемся несколько позже. Такое изменение сопровождалось и возникновением новой моды: у женщин в моду вошли плотно облегающая одежда, высокая и небольшая грудь, спрятанные под головной убор волосы; у мужчин модным считалось брить лицо и носить короткие волосы, начесанные вперед, искусно завитые на висках и собранные шнуром на затылке. Уменьшение длины волос на голове и лице связано с использованием воинами большого закрытого шлема, получившего особое распространение после битвы при Бувине [53].

Таким образом, в XII и XIII веках, как и в наши дни, одежда изменялась под веянием моды и больше зависела от времени, чем от географии. Если не принимать в расчет климатических условий, манера одеваться была практически одинаковой в Лондоне и Париже, в Йорке и Бордо. Местные особенности, если они и существовали, выражались прежде всего в цвете и качестве тканей, а не в покрое и характере костюма. Правда, одежда не имела и возрастных ограничений: все дети одевались точно так же, как и взрослые, кроме грудных младенцев, тщательно завертываемых в пеленки, откуда выглядывала одна лишь головка. Разница заметна только в половой принадлежности костюма, однако и она тоже не очень резко бросалась в глаза.

• Предыдущая
• 23/41
• Следующая