Выбери любимый жанр

Дороги колдовства (сборник) - Неволина Екатерина Александровна - Страница 66

Изменить размер шрифта:

Отец Давид закрыл глаза. Казалось, он ожидает удара.

Маше стало его жаль. Да, Эльвин тысячу раз прав: священник принес много зла всем обитателям замка, но, видя его раздавленным и униженным, ей хотелось не карать бедолагу, а, напротив, помочь ему, спасти…

— Эльвин! — она положила руку на плечо парню. — Остановись! Зачем ты мучаешь человека, который и так казнит себя лютой казнью!.. Успокойтесь, — обратилась она уже к отцу Давиду, — главное, что вы раскаялись. Теперь все будет иначе!

Отец Давид медленно поднял на нее глаза и вдруг рухнул на пол и, уткнувшись лицом в подол ее платья, отчаянно зарыдал. Рыдания сотрясали все его тело. Маша впервые видела, как тяжело, не таясь, плачет мужчина, и не могла представить себе зрелища страшнее.

— Успокойтесь, не надо, — шептала она, присев перед ним на корточки и гладя жесткие волосы священника, словно он был маленьким ребенком. — Ну не стоит же! Теперь все будет хорошо.

И постепенно всхлипы становились все реже и реже.

— Благодарю тебя, Заступница! — произнес вдруг отец Давид, поднимая на девушку еще затуманенные от обильных слез глаза. — Я не слепой. Я сам давно видел, что в тело злобной девчонки вселилась святая. Теперь я не боюсь его, и теперь я спокоен.

— Ну что вы, — Маша смутилась. — Не говорите, пожалуйста, так. Вы, стремясь к добру, совершали зло. Но теперь вы раскаялись, и все будет хорошо. Ведь правда?

Отец Давид поднялся на ноги. Его лицо было полно безнадежной решимости.

— Клянусь Спасителем, что на этот раз предстану перед бароном и расскажу ему все!

В этот миг по спине у Маши пробежал холодок. Ей показалось, будто кто-то следит за ними из темноты, но, присмотревшись, она убедилась, что церковь пуста.

— Я поговорю с сэром Вильгельмом, подготовлю его, а потом пошлю за вами, — предложила девушка.

— Я все равно не смог бы спать. Вы найдете меня здесь, в церкви, я буду молиться, — ответил священник, склоняя голову.

Уходя, девушка оглянулась.

Зажженные свечи освещали неподвижную фигуру. Человек стоял на коленях перед распятием и шептал что-то, истово отдаваясь молитве.

Его темные, с ранней проседью волосы, худые руки с выступающими суставами на пальцах, бледно-желтый, нездоровый цвет лица, тусклые глаза, напоминавшие пепелище, на котором уже отгорел свой яростный костер, — все свидетельствовало об усталости и обреченности.

В церкви было тихо, и только Пречистая Дева глядела на отца Давида скорбным всепрощающим взором.

— Ну ты точно святая! — заметил Эльвин, когда они с Машей выходили из церкви.

— Ты же видел, что отец Давид раскаялся! Тем более в смерти Берты, сэра Чарльза и… в других смертях виноват не он. Он был лишь слепым орудием аббата, — ответила Маша. — И знаешь, я уверена, он — талантливый ученый. Именно благодаря таким людям в будущем научатся бороться с самыми страшными болезнями, спасать людей, возвращая их от самого порога смерти.

— Думаешь? — скептически скривился Эльвин.

— Не думаю, а знаю, — отрезала Маша.

Дальше они шли молча по темному саду, размышляя каждый о своем.

Вампир

Зажженные свечи освещали неподвижную фигуру человека.

Погруженный в молитву, священник не услышал легких шагов за своей спиной. Или услышал, но не пожелал придать им значения, не выходя из молитвенного транса.

Рука, затянутая в черную перчатку, опустилась на его плечо. Даже сквозь толстую ткань сутаны отец Давид почувствовал нездешний холод.

— Ты предал меня! — произнес ледяной, лишенный всяких интонаций голос. — Ты предал меня, и теперь понесешь наказание.

Сильные пальцы, впившиеся в плечо, причиняли священнику боль, но он не прерывал молитвы, все быстрее и быстрее шепча обращенные к Богу слова. Он знал, что может не успеть, и теперь торопился — нет, не вымолить у Отца Небесного прощение, не исповедаться в грехах, ибо Бог так же легко читает в людских сердцах, как мы в книгах, — он читал Символ веры, как давным-давно, будучи еще совсем мальчишкой, вечно голодным и не нужным никому, кроме Бога, ребенком.

— Замолчи! — крикнул ледяной голос, и теперь в нем слышалось раздражение. — Неужели ты думаешь, что Он услышит и простит тебя?! Нет, Он отдал тебя мне! Твоя жизнь в моих руках!

Тонкая рука в черной перчатке легко, словно нашкодившего котенка, подняла отца Давида над землей. И только тогда священник вновь взглянул в мертвенные глаза того, кого в замке называли аббатом, того, кто был любимым детищем самого Сатаны!

— Я больше не боюсь тебя, — сказал отец Давид негромко, но четко. — Ты пришел слишком поздно! Я теперь свободен!

Узкие бледные губы аббата дрогнули, обнажая острые белые клыки.

— Поздно так поздно. Но я еще способен причинить такую боль, которая тебе даже не снилась! — проговорил аббат, свободной рукой неторопливо обнажая шею отца Давида. — Ну что же, приступим…

* * *

— И что теперь? — спросил Эльвин, когда они, не замеченные никем, проскользнули в замок.

Несмотря на поздний час, гости до сих пор не расходились, и сверху, из пиршественного зала, слышались песни и громкие крики.

— Не знаю… — Маша растерялась. Никогда еще ей не приходилось принимать решения, от которого зависела не только она, но и другие люди. — Наверное, мне надо посоветоваться с сэром Саймоном…

— Ты ему доверяешь? — Эльвин заглянул ей в глаза, и Маша кивнула.

— Пойдем? — робко предложила она.

— Погоди… — Эльвин нахмурился. — Помнишь, когда ты придумала, чтобы я изобразил сэра Чарльза, мы хотели поймать его убийцу на живца. И это сработало. Давай поступим сейчас так же: я вернусь в темницу, словно ничего не произошло, а ты иди за сэром Саймоном и… и бароном. Аббат не будет дожидаться, пока меня поставят перед королевским судом, я слишком много знаю. Значит, он нападет на меня ночью, когда те, наверху, угомонятся. Тут вы его и поймаете. Пусть у барона не будет никаких сомнений на его счет. Ведь пока он доверяет больше аббату, чем мне.

— А это не опасно… для тебя?

Они остановились у лестницы, ведущей вниз, на самой границе света и тьмы. Эльвин беззаботно пожал плечами.

— Чему суждено случиться — то случится, — философски заметил он, но, перехватив тревожный взгляд Маши, улыбнулся: — Не волнуйся, все будет хорошо. Только принеси мой корд. Он освящен в Святой земле, так что при необходимости я смогу встретить аббата во всеоружии. Пусть не рассчитывает справиться со мной так же легко, как с беззащитной женщиной или пьяным, едва соображающим человеком.

Маша тихо покачала головой. Она вовсе не разделяла оптимизма Эльвина. Недооценивать аббата нельзя. К тому же он не человек, а монстр. Она вспомнила леденящее чувство страха, которое охватило ее в зале, рядом с трупом сэра Чарльза, когда девушка почувствовала, что его убийца всего в двух шагах от нее. К тому же она помнила те фильмы про вампиров, которые смотрела еще там, в своем мире. Если фильмы не лгут, аббат очень опасный противник: сильный, быстрый и смертоносный. Да, Эльвин здорово сражался на турнире и вообще показал себя как настоящий герой, и все же он не соперник аббату. Одна надежда: привести как можно больше людей и устроить засаду…

— Хорошо, — согласилась она. — Я сделаю все, как ты просишь.

Раздобыть меч оказалось несложно. Вещи Эльвина оставались без охраны. Поэтому, взяв корд, Маша отнесла его поджидающему ее Эльвину.

— Погоди, — остановила она, когда он собирался вниз, — я пойду первой, посмотрю, все ли в порядке.

Маша спустилась туда, где находился люк, ведущий в подземелье. К ее удивлению, стражи на посту не было. Должно быть, управляющий задержал их дольше, чем она надеялась.

— Все спокойно, иди! — негромко позвала она парня.

Вместе они вновь открыли люк, и Эльвин замер, прежде чем прыгнуть вниз, в сырую яму, из которой тянуло леденящим могильным холодом.

— Может, все-таки не надо? Давай пойдем к сэру Саймону вместе, — предложила девушка. Смутное беспокойство не оставляло ее. Вроде они все делают правильно, но отчего же так неспокойно на сердце?..