Дневник одного тела - Пеннак Даниэль - Страница 32

• Предыдущая
• 32/71
• Следующая

* * *

42 года, 3 месяца, 20 дней

Воскресенье, 30 января 1966 года

В краткие минуты бессонницы, размышляя в темноте, прихожу к выводу, что, по зрелом размышлении, предпочел бы слепоту глухоте. Ничего не слышать… провести остаток жизни в аквариуме, глядя, как живут другие? Нет, лучше не видеть их, но, пребывая во мраке, по-прежнему слышать, как они разговаривают, двигаются, сморкаются – существуют. Слышать дыхание спящей Моны, поскрипывания старого дома, тиканье часов в библиотеке, слушать саму тишину. На этом я засыпаю, и мне снится такой сон: я лежу на операционном столе. Надо мной склонился Пармантье, на нем белый халат, белая шапочка и маска, но я все равно вижу, что он улыбается. Его ассистент прилаживает к моим глазам какое-то сложное устройство, которое не дает мне смежить веки. Тем временем Пармантье зажигает газовую горелку и начинает подогревать на ней маленький медный баллончик. Я понимаю, что это нечто вроде обряда посвящения, вернее, испытание: дирекция желает знать, достоин ли я повышения по службе. Сейчас Пармантье выльет мне на глаза кипящее масло, а я при этом ни за что не должен потерять зрение. К счастью, дома у меня есть табличка, подаренная Шеврие. Я ищу ее, вслепую, на ощупь, натыкаясь на мебель, ищу и не могу найти. В ужасе просыпаюсь и тут же передумываю: нет уж, лучше оглохнуть, чем ослепнуть!

* * *

42 года, 4 месяца

Четверг, 10 февраля 1966 года

Значит, на стенах латиноамериканских церквей – никаких фаллосов. Моя презрительная светскость высокомерно посмеивается. Хотя и на таблице из «Ларусса», которую я свято храню с детства, тоже не было фаллоса, как и в учебнике по очень даже светской биологии третьего класса, по которому мы изучали физиологию человека. Фамилию автора я забыл (Деуссо? Деуссьер?), но прекрасно помню свою злость, когда обнаружил, что там описаны все функции человеческого организма – кровообращение, нервная система, дыхание, пищеварение и т.д., – все, кроме репродуктивной!

* * *

43 года, день рождения

Понедельник, 10 октября 1966 года

Сегодня ночью мне снился обелиск, он поднимался так медленно, что это движение было заметно мне одному. По правде говоря, я и сам его не видел, но твердо знал, что он поднимается. Обелиск лежал на земле, пирамидальной верхушкой на восток, и поднимался миллиметр за миллиметром, тысячелетие за тысячелетием. Я же не отрываясь смотрел на него, зачарованный убежденностью, что однажды, пусть даже для этого мне придется прождать вот так всю жизнь, я увижу, как он покачнется на своем основании, замрет, и его вершина устремится в небо – как стрелка часов в полдень. Не просыпайся, только не просыпайся, пока он не поднимется! Я решил спать, пока он не встанет совершенно вертикально. Его водружение происходило так медленно, что эта ночь грозила стать самой длинной ночью в моей жизни, и я наслаждался этой медлительностью, не сводя с обелиска глаз, и ночь была – не ночь, а сама жизнь, а жизнь была воплощением терпения, направленного единственно на наблюдение за тем, как поднимается обелиск. И действительно, я проснулся в следующую секунду после того, как, неуверенно покачнувшись, обелиск замер наконец на своем постаменте. Мне тут же вспомнилась фраза Тижо на ужине по поводу моего дня рождения: Сорок три года – возраст что надо! Солидный! Теперь ты крепко стоишь на ногах!

* * *

43 года, 2 месяца, 20 дней

Пятница, 30 декабря 1966 года

Вот уже недели две, как второй палец моей правой ноги украшает некий нарост, которого раньше я никогда не видел. Что это: мозоль, бородавка, вальгусная деформация? Что бы это ни было, при трении это причиняет боль, и вследствие этого впервые в жизни я вынужден специально подбирать обувь. Мы никогда не знаем точного названия поразившего нас недуга. В нашем распоряжении только общие понятия: «прыщ», «ревматизм», «изжога», «мозоль».

* * *

43 года, 2 месяца, 25 дней

Среда, 4 января 1967 года

Я навел справки: это действительно мозоль. Вот, значит, что такое мозоль. Хотя мне кажется, что я испытывал нечто подобное в подполье, когда у меня были слишком тесные башмаки.

* * *

43 года, 3 месяца, 5 дней

Воскресенье, 15 января 1967 года

Тело отца. Брюно заявил своему приятелю, проводившему у нас уик-энд, что ни разу не видел, чтобы отец вышел к завтраку в пижаме. Папа всегда безупречен – с самого раннего утра побрит, причесан и при галстуке. Меня раздражают эти чуть насмешливые откровения. С самым серьезным видом объявляю сыну, что мы с Моной как раз решили провести ближайший семейный отпуск в лагере нудистов, я тебе разве не говорил? Дурацкая шутка произвела совершенно неожиданный эффект. Брюно краснеет как рак, кладет свой бутерброд и выходит из кухни с выражением библейского стыда на челе. Приятель – за ним. Ни дать ни взять – Сим и Иафет пятятся, чтобы прикрыть наготу отца. Тела может быть либо слишком много, либо слишком мало. Так всегда, со времен Ноя.

* * *

43 года, 5 месяцев, 19 дней

Среда, 29 марта 1967 года

Дорогие мои полипы. Сегодня утром, когда я чихнул, один из них вылетел наружу. После последнего насморка – уже больше трех месяцев – он закупоривал мне левую ноздрю. Склонившись над носовым платком, я чихаю что есть силы. Это не обычное чихание с открытым ртом, которое помогает очистить легкие и наполняет дом грохотом веселого взрыва, а чисто носовое чихание с закрытым ртом, когда весь воздух, все давление концентрируются в ноздре, которую вы хотите прочистить. Обычно ноздрю, в которой процветает взрослый и хорошо укоренившийся полип, ничем не прочистишь. Воздух натыкается на препятствие, происходит обратный отток, отчего герметично закладывает уши. Ощущение такое, что мозг вдруг увеличивается в объеме и стукается о внутреннюю стенку черепа, после чего принимает прежние размеры. А вы – полностью оглушены. И все же я чихнул. (Когда чихаешь, надежда всегда оказывается сильнее прежнего опыта.) Чихнул я хорошо подготовившись. Закрыл рот и глаза, заткнул вторую ноздрю, подождал, пока желание чихнуть защекочет слизистую, поднимется вверх по спинке носа, наполнит воздухом легкие, а сам тем временем полностью развернул платок, чтобы брызги не разлетелись повсюду, и чихнул что было сил одной левой ноздрей (отчаяние придает энергии). И свершилось чудо: она прочистилась! Мягкий толчок в ладонь, столб вырвавшегося наружу влажного воздуха и – о, радость! – обратная дорога для него так же свободна! Я открыл глаза и взглянул на платок, весь в красных брызгах, посреди которого примостилось то, что я сначала принял за большой сгусток крови, однако при более близком изучении оно оказалось комочком плоти. Я не стал падать в обморок. Не стал думать, что высморкал кусочек мозга. Прополоскав «это» под струей проточной воды, я увидел, что его можно сравнить с мышцей морского гребешка: мягкое, плотное, розовато-белое, чуть прозрачное и немного волокнистое образование. Длина двадцать один миллиметр, ширина – семнадцать и толщина – девять. Ах, вот ты, значит, какой, старина полип! Подумать только – и такое чудище сидело у меня в ноздре! Добрый доктор Бек (интересно, сколько ему сейчас может быть лет?), к которому я отправился, чтобы показать свой улов, буквально запрыгал от радости. Самопроизвольное удаление полипа? Но это же редчайший случай, знаете ли! Я ничего подобного в жизни не видел! Он оставил его для анализов и не взял с меня денег за визит, радуясь так, будто я подарил ему огромную жемчужину.

* * *

43 года, 8 месяцев, 24 дня

• Предыдущая
• 32/71
• Следующая